Командование Ленинградского фронта тщательно готовило операцию на выборгском направлении, проводило переброску крупных сил, в том числе и бронетанковых, с юго-западной части фронта на Карельский перешеек.
После разгрома гитлеровцев южнее и западнее Ленинграда танкисты ремонтировали машины, сколачивали экипажи, решали отдельные боевые задачи. Для них перегруппировка означала как бы возвращение в исходное положение, которое они занимали перед прорывом блокады. Смысл этого маневра не все, конечно, знали, однако каждый выполнял порученное дело с полной отдачей сил. Особенно большая нагрузка выпала на штабы.
Впервые оказавшись в группе разработки плана обеспечения перегруппировки бронетанковых войск с юго-запада на Карельский перешеек, я близко познакомился с работой офицеров-операторов, которые, как мне думалось, занимались мелочными, никому не нужными расчетами, графиками, рисованием множества карт, их переделыванием, звонками в части вроде по пустячным вопросам, таким, как: "Длина моста в пункте "Н"?", "Глубина ручья?", "Как погода?" и прочее. Но это мнение было глубоко ошибочным. В комнате операторов шел уже бой, хотя в это время на нашем участке фронта наметилось затишье. На картах, исполненных разноцветными карандашами, графиках, таблицах и множестве других документов было зафиксировано расположение десятков тысяч людей, сотен танков, машин, запасов, состояние дорог, способы передвижения, отдых, учеба, рубежи развертывания, наконец, динамика боя на различных его этапах.
Оператору нельзя ошибаться, ибо любая его недоработка, упущение, неточно рассчитанная, хотя и красиво вычерченная красная стрела на карте может оказаться роковой. Войска могут понести неоправданные потери в людях и технике и не добиться решающего успеха. Операторы, привлеченные к разработке плана, офицеры служб штаба бронетанковых войск фронта во главе с начальником штаба полковником Н. А. Полевым понимали всю ответственность возложенного на них задания, тщательно готовили расчеты, глубоко и полно разрабатывали необходимые документы.
Полковник Полевой привез от начальника штаба фронта указания командующего фронтом генерала армии Л. А. Говорова о сроках подготовки бронетанковых войск и общих задачах, которые возлагались на них. Исходя из этих указаний, требовалось чуть ли не в одну ночь разработать для каждой части в отдельности конкретные задачи. Объем работы был очень большой, но никто не жаловался. Надо - значит, надо. Таков закон был у операторов, и не только у них. Нам пример в работе подавал сам начальник штаба бронетанковых и механизированных войск фронта полковник Н. А. Полевой. Это был довольно сухой, неразговорчивый человек, каждое слово, каждый шаг которого, казалось, были рассчитаны и заранее продуманы. И его манера передавалась подчиненным, ближайшим помощникам - начальнику разведки полковнику А. Коробейникову, начальнику связи подполковнику А. В. Кравченко, начальнику самоходной артиллерии полковнику П. П. Фарутину и другим. Небольшой коллектив штаба работал как хорошо отлаженный механизм.
Внезапность нанесения удара была одним из важнейших факторов успеха операции. Поэтому перегруппировка бронетанковых сил намечалась в сжатые сроки. Кроме того, сделать ее надо было совершенно скрытно. Это особенно касалось тех танковых частей, которые перебрасывались из района Гатчины к Сестрорецку, Белоострову через Ленинград.
На Карельский перешеек сосредоточивались основные силы бронетанковых войск фронта: 1, 30, 152-я танковые бригады, 46-й тяжелый, 27, 236 и 260-й танковые полки. Кроме того, здесь же были сосредоточены 394, 396, 397, 938, 952 и 1222-й самоходно-артиллерийские полки. Перегруппировка осуществлялась в основном по железной дороге и только ночью. Погрузка танков в эшелоны - дело нелегкое. Рамп не было, их надо было строить. Сосредоточивать много техники в местах погрузки тоже было нельзя. Танковые бригады и полки порой перебрасывались даже подразделениями. Кроме того, некоторые эшелоны просто гонялись туда и обратно, чтобы ввести в заблуждение противника.
Все это вызывало большие трудности как в управлении частями и соединениями, так и в их материальном, техническом и медицинском обеспечения. Разбросанность частей и подразделений, отсутствие достаточного количества автотранспорта, заправочных и подвижных медицинских средств вынуждали организовывать пункты обслуживания в районах погрузки, выгрузки и на маршрутах движения танковых подразделений за счет средств фронта, централизованно. Из имевшихся трех (21, 23 и 27-я) ремонтных баз для технического обеспечения перегруппировки было задействовано до 90 процентов их сил и средств.
Все это в конечном счете обеспечило своевременное и скрытное сосредоточение бронетанковых войск. Противник уверовал в полное затишье на Карельском перешейке. Командование врага отдало даже приказ об увеличении отпусков с фронта для выполнения сельскохозяйственных работ.
Успешно было осуществлено и скрытное сосредоточение бронетанковой техники на исходные позиции перед началом боя. Наши ремонтные базы также отвечали за исправность и выход каждого танка в назначенный район.
И вот 9 и в ночь на 10 июня 1944 года мощные артиллерийские и авиационные удары Ленинградского фронта и Балтийского флота обрушились на противника. Тысячи снарядов и бомб точно накрыли оборонительные сооружения врага, его артиллерийские и минометные батареи, узлы дорог и железнодорожные станции, тылы и места сосредоточения живой силы и техники.
Ответный огонь противника 9 июня помог раскрыть систему его обороны. Решительное же наступление наших войск началось на следующий день после новой мощной артиллерийской и авиационной подготовки. Первый же день наступления принес успех. Был прорван передний край противника, и, несмотря на упорное сопротивление врага, наши войска устремились вперед.
Однако, как и в любом бою, войска несли потери. Поэтому здесь же, в боевых порядках наступающих, шли эвакуаторы и ремонтники. Мне с небольшой группой было приказано произвести своего рода разведку района для последующего развертывания эвакуационных и ремонтных средств, а также оказать помощь передовым частям 220-й танковой бригады. Танкисты участвовали в разведке боем. Без этого нельзя было в полной мере выявить огневую систему и минные поля противника. Помнится, в направлении Мусталово в разведке вместе с 1-м батальоном 62-го стрелкового полка 10-й стрелковой дивизии участвовала рота танков под командованием старшего лейтенанта А. В. Попова. За ней шли два тягача моей технической группы, так как танковой бригаде своих эвакосредств недоставало. Находясь на первом тягаче с заместителем командира танкового батальона майором Н. М, Кубраковым, мы видели, как танкисты были встречены сильным фланговым огнем противника, который он вел из бронеколпаков. Они попали в огневой мешок, были отсечены от пехоты. Вперед тоже нельзя было продвинуться - за первой траншеей противника, куда ворвались танкисты, оказалось минное поле. Один за другим выходили из строя танки. Старший лейтенант Попов пытался во что бы то ни стало выполнить задачу, однако она оказалась очень трудной. Ночью нашей группе удалось оттащить два поврежденных танка и быстро их восстановить.
Утром мы перешли на левый фланг бригады, где в направлении Камешки действовали две танковые роты под командованием капитана М. Д. Кононова. В мое подчинение придали еще три тягача с задачей обеспечить эвакуацию в Старом Белоострове, где действовала группа танков в составе двенадцати машин под командованием лейтенанта В. А. Майстренко. Оба офицера были очень смелые. Прежде чем идти в бой, они по-пластунски добрались почти до самого переднего края противника, чтобы уточнить к нему подходы. Такая тщательная подготовка позволила танкистам захватить несколько "языков" и установить огневую систему противника. При этом потери составили всего лишь четыре танка. Эвакуаторы сержанты Лосик, Дмитренко и Павлов под вражеским огнем сумели оттащить боевые машины в тыл на ремонт.
