Annotation
Эта книга о трудной жизни простых волжан до революции, об их самоотверженной борьбе за Советскую власть в годы гражданской войны.
Предисловие
КНИГА ПЕРВАЯ
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
КНИГА ВТОРАЯ
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Глава двадцатая
Глава двадцать первая
Глава двадцать вторая
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвертая
Глава двадцать пятая
Глава двадцать шестая
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать восьмая
КНИГА ТРЕТЬЯ
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Предисловие
Мы снялись с прикола, когда ночь была на исходе, а свет наступающего дня еще только замерцал над землей, выбирались из узкого пролива на тихом ходу, высматривая дорожку среди водорослей, заплетающих побережья. На левом и крутом здесь берегу стояли тополя, опрокинув в воду точеные колонны стволов, а справа — за косой — светлела широкая полоса Топучего озера. В такую рань выезжал я на лодке впервые — и глядел во все глаза, не узнавая в предрассветный час давно примелькавшиеся места.
Алексей Иванович хорошо знал все прораны и заливы нашей акватории и вел рыбацкое суденышко с той привычной легкостью, с какой опытный возница правит лошадью на знакомой дороге. Он сидел на корме, у мотора, в своей неизменной белой фуражке, и попыхивал самокруткой.
Мы пересекли Топучее озеро на хорошей скорости и подходили к «трубе» — узкой протоке, которая выводила нас к Большому озеру и дальше — через проливы — к фарватеру Волги. Иваныч погасил скорость мотора и, придерживая румпель, пристально глядел вперед. Надо было войти в узкую протоку, не наскочив на пеньки, которые были заметны лишь днем.
С лоцманским искусством Иваныч вывел лодку на Большое озеро — и я вздохнул облегченно, сбросив с себя напряжение тех пятнадцати минут, пока мы выходили из проливов на широкий водный простор. Алексей Иванович приосанился, дал мотору полный газ — и безотказный рыбацкий «ЛМ-1» заработал, как трактор, распахивая винтом тихую предутреннюю воду...
Да, Алексей Иванович Салмин был настоящим волгарем, знал все капризы и прихоти родной реки, на берегах которой он провел почти всю свою жизнь. Сидя с ним в одной лодке (а мы частенько ездили на рыбалку), я наслышался от него столько о жизни приволжских крестьян, что этих рассказов с лихвой хватило бы еще на одну книгу, хотя, казалось, в своем романе «Буря на Волге» он поведал о них все, что знал...
Алексей Иванович Салмин родился 4 марта 1893 года в селе Красновидово Камско-Устьинского района Татарии. С одиннадцати лет стал батрачить на купцов-рыбопромышленников. Из батраков был мобилизован в царскую армию, участвовал в первой империалистической войне, а в гражданскую — в рядах Красной Армии — воевал против интервентов и белогвардейцев. После армии работал землекопом, электромонтером, мастером, начальником цеха в Казэнерго. Он прожил большую, полную драматических событий жизнь — и ему было что рассказать людям...
Мы часто говорим: "Писатель — это биография". Но какой бы интересной ни была биография, простой ее пересказ не станет явлением литературы. Нужно живописать словом, художественно воссоздать жизнь, которую прожил. Здесь должен проявиться природный дар, да еще необходимо образование, чтобы не отстать от века. А образование у Алексея Ивановича Салмина было самое низшее — трехлетка церковно-приходской школы. Можно ли с такой «подготовкой» браться за перо?..
А талант? Откуда взялся талант у человека, который не опубликовал за всю свою жизнь ни стишка, ни рассказика, не ходил в начинающих авторах, никак не проявил себя в литературе? Это было для многих загадкой.
В литературном объединении при музее Горького собирались по пятницам начинающие авторы, читали свои первые стихи и рассказы, и здесь, на занятиях, можно было увидеть пожилого человека с загорелым лицом и темными кистями рук, который обычно сидел в заднем ряду и что-то все записывал в свою тетрадочку. Он был намного старше присутствующих и никого в особенности не интересовал: какой спрос с человека, которому уже за пятьдесят?..
И вдруг — роман! Мало кто верил, что этот молчаливый, простоватый на вид человек мог создать художественное произведение, да еще такого «эпического размаха». А он все эти годы учился, образовывал себя, памятуя, что «чтение — лучшее учение!» И к той поре, как вышла первая часть «Бури на Волге» (1956 год), уже прошел "свои университеты", прекрасно знал Аксакова, Тургенева, Толстого, Белинского, следил за современной литературой.
Судьба главного героя романа Чилима — это судьба самого автора, который вынес на своих плечах все тяготы батрацкой жизни, мерз в окопах первой мировой войны, с оружием в руках отстаивал завоевания Советской власти, восстанавливал порушенное войнами хозяйство. Но произведение Салмина шире судьбы одного человека, биография автора не стала довлеющей в романе. Писателю удалось нарисовать эпическую картину народной жизни, создать целую галерею образов — от батраков, грузчиков, безземельных крестьян до промышленников и судовладельцев.
Сам выходец из народа, Алексей Иванович впитал в себя весь речевой склад рабочего и крестьянского люда, сумел воссоздать его на страницах своего романа.
«Вы написали жизненную книгу!» — часто слышал Алексей Иванович, когда встречался со своими читателями.
Алексей Иванович беззаветно любил родную Волгу, постоянно вспоминал, какой она была прежде, какие суда ходили по ней, какие люди жили на ее берегах, — и вынашивал новые творческие замыслы. Но этим замыслам не суждено было осуществиться: Алексей Иванович Салмин умер от апоплексического удара — на тропе, ведущей к его дачному домику на берегу волжского залива. Деревянная лодка, что стояла на приколе в заливе, не дождалась его. Не дождался читатель и новой книги Салмина. Но то, что успел написать и выпустить Алексей Иванович, останется надолго. Он ушел, оставив после себя «жизненную книгу».
ГЕННАДИЙ ПАУШКИН
КНИГА ПЕРВАЯ
ЧАСТЬ I
Глава первая
Теплый июльский вечер. Солнце медленно прячется за гору, косые лучи его пронизывают серую дымку и ласково скользят по морщинам Волги. Под высокой горой стало прохладнее, на песчаную косу легла густая тень.
В тихой заводи громко плеснула щука, не успели разойтись круги, как заводь прорезала остроносая лодка и бесшумно уткнулась в берег. В лодке двое торопливо начали разбирать сеть. На корме сидел широкоплечий мужчина с коричневыми от загара могучими руками. Небольшая черная бородка окаймляла его худое цыганское лицо. Это Иван Петрович Чилим. На скамейке у гуслей такой же загорелый сын его — десятилетний Вася. Он помогает разбирать сеть и, часто отмахиваясь от назойливых комаров, тревожно посматривает на берег.
