Центральная администрация была тесно связана с провинциями благодаря хорошо налаженной «почтовой службе», возникшей еще в период владычества Ассирии и усовершенствованной при Ахеменидах. Эта служба опиралась на разветвленную сеть дорог, самой знаменитой из которых была, очевидно, царская дорога из Сард в Сузы. Геродот (VIII, 98), сообщая об отправке Ксерксом послания в Сузы, так описывает ахеменидскую почту: «Нет во всем мире смертного, который проделал бы путь быстрее, чем эти гонцы, хитроумное изобретение персов. Рассказывают, что вдоль дороги расставлено столько людей, сколько дней занимает все путешествие — конь и всадник на каждый день пути, и ни снег, ни дождь, ни зной, ни ночная тьма не могут помешать им пройти на полной скорости предназначенный отрезок пути. Первый всадник передает донесение второму, второй — третьему, и так оно переходит из рук в руки, подобно факельному бегу у греков на празднестве в честь Гефеста. Эта верховая почта называется в Персии angareion» 9.
Почтовая служба, месопотамская по происхождению, предназначалась прежде всего для пересылки административных распоряжений и донесений. Поскольку слово barid, которое позднее, во времена ислама, употреблялось для обозначения почты, может быть объяснено как аккадское, то весьма вероятно, что уже ассирийцы широко пользовались почтой в своей обширной империи и что Ахемениды были их наследниками. Сигнальные огни на башнях также служили средством связи в ахеменидской державе, как и много позже — лишь несколько десятков лет назад на смену им пришли телеграф и телефон.
Длину дорог при Ахеменидах исчисляли в парасангах (ра- rasang). Принято считать, что эта мера была равна примерно 6 км (несколько более 3 миль), однако на самом деле она обозначала, скорее всего, расстояние, проходимое за час пути, и величина ее зависела от состояния дороги 10 (такой способ измерения можно наблюдать и в наши дни в некоторых районах Афганистана и Персии; в Афганистане за единицу принимается расстояние, которое проходит лошадь за час). Дорогами пользовались для торговли, по ним передвигались войска и частные лица, а потому дороги охранялись. Пересылка писем и товаров подвергалась цензуре и контролю.
Нам приходилось уже несколько раз упоминать о бюрократическом аппарате державы. Заслуживает внимания весьма примечательная канцелярия — предмет особых забот ахеменидских царей. К сожалению, мы знаем о ней очень немногое. Ко времени правления Дария I аккадский не был уже разговорным, живым языком, и аккадской клинописью продолжали пользоваться только писцы и жречество. Роль lingua franca Ближнего Востока еще в период существования Ассирийской державы перешла к арамейскому языку и его алфавитной письменности. Ахемениды способствовали распространению арамейского языка как главного средства письменного общения на территории империи. Писцы в древнем мире занимали важное положение, значение канцелярии и архивов понималось достаточно ясно.
Известно, что записи о расходах на содержание работников в Персеполе велись на глиняных табличках на эламском языке, но в том же Персеполе обнаружены и арамейские надписи на изделиях из камня. Выше уже говорилось о древнеперсидской клинописи. Эта письменность, очевидно, применялась главным образом в царских надписях и не играла сколько-нибудь значительной роли в повседневной канцелярской практике. В Бехистунской надписи Дарий I сообщает, однако, что эта надпись «на арийском языке (как прежде не было) и на глиняных табличках и на коже была составлена», и «это было написано и прочтено мне. Затем я эту надпись послал во все страны. Народ упорно трудился над нею» 11.
Из этого текста можно заключить, что в надписи говорится о первой записи иранского (древнеперсидского) языка, сделанной либо клинописью, либо арамейскими буквами, а возможно и обеими письменностями. Находка фрагментов Бехистунской надписи на арамейском языке в Элефантине (в Египте) и фрагмента аккадского текста этой надписи на глиняной табличке показывает, что текст надписи был действительно переведен на несколько языков и послан в разные концы державы. Надпись была прочитана царю, скорее всего потому, что сам он читать не умел.
О том, как распространялись царские указы, сообщается в Библии в книге Эсфирь (III. 12): «И призваны были царские писцы в тринадцатый день первого месяца, и был написан, в соответствии с тем, как поведет Аман, указ царским сатрапам, начальникам всех областей и правителям всех народов, в каждую область письменами ее и каждому народу на его языке. И был он написан от имени царя Ахашвероша (Ксеркса) и запечатан царским перстнем. И отправлены были послания с гонцами во все провинции царя».
Из книги Эсфирь (VIII. 8), а также из других источников можно заключить, что многие царские чиновники имели перстни или печати, которые считались символами государственной власти и принадлежали государству.
Открытие арамейско-греческой наскальной надписи в Кандахаре (на территории нынешнего Афганистана) и арамейских надписей в Таксиле (Пенджаб) и Лагмане (Афганистан) указывает на широкое распространение арамейского языка. Заслуживает внимания, что в арамейском тексте кандахарской надписи встречаются восточноиранские слова, весьма архаичные по своему облику, а в надписи из Лагмана представлена мидийская пракритская лексика 12. Это может свидетельствовать о том, что повсеместно в арамейский язык канцелярии проникала местная лексика, подготавливая почву для возникновения среднеиранских гетерографических письменностей, с которыми мы встретимся позднее.
Вопрос о правовых органах державы и их деятельности весьма сложен. Первые ахеменидские цари поощряли сохранение местных законодательств. Позднее положение несколько изменилось, что привело к путанице в юридической практике и породило много проблем. Из книги Эзры (VI. 1) известно, что Дарий сохранил в силе декреты Кира, касающиеся иудеев. Имеется сообщение о пересмотре местного законодательства в Египте по приказу того же Дария (Диодор, I, 95, 4). Месопотамия была страной, где издавна существовали кодексы законов, и Дарий мог вдохновиться идеей использовать традиции вавилонского законодательства — так, очевидно, следует понимать ссылки на «закон царя» в Библии и в аккадских документах.
Каждый школьник слышал о «твердо соблюдаемых законах мидян и персов». Сообщения греческих авторов о правосудии у персов свидетельствуют о том, что Ахемениды придавали большое значение законодательству. В рассматриваемый период на Ближнем Востоке появилось новое слово для обозначения закона — иранское data-, проникшее в армянский, древнееврейский и аккадский языки. Это слово является производным от индоевропейского корня со значением «устраивать», «приводить в порядок». Можно предположить, что основы ахеменидского законодательства связаны с родовыми или племенными правовыми установлениями, существовавшими еще в период арийской общности. Естественно, что появилась потребность отделить правовые нормы, регулирующие жизнь семьи и отдельной личности, от законодательства, касающегося государственных дел. В первом случае продолжали повсюду действовать местные правовые традиции, тогда как преступлениями против государства занималась центральная администрация. Из греческих источников и из Ветхого Завета известно о существовании «общественных» судов, решавших дела первой категории, и государственных или царских судов для вторых; упоминаются и царские судьи (древнеперс. *databara, арам, dtbry’). О том, что сам Дарий придавал большое значение законам, можно судить по его надписям. Так, в Бехистунской надписи (I, 21) говорится: «В этих странах человек, который был (мне] верен, его я вознаграждал; кто был вероломен, того я строго наказывал. Милостью Ахура Мазды эти страны следовали моему закону. Как было им мною сказано, так они и делали». В другой надписи (DNb, 55) Дарий призывает своих (персидских) сторонников 13 верить тому, что он написал, и не нарушать законы. Еще в одном месте он говорит о совершении правосудия таким образом, чтобы из страха перед законом сильный не обижал слабого (DSe, 30).
