Подумав так, отбросила самострел в сторону выхода из проулка и в тот же миг почувствовала на запястье цепкие пальцы вновь приблизившегося мужчины. Мы сорвались с места. То есть, конечно, этот темный тип сорвался, а мне не оставалось ничего другого, как не отставать и постараться не задевать собой каждый угол на поворотах, что было сложно при его-то скорости.

  С того момента, как нас с принцессой утащили в подворотню, прошло не более минуты, погони не было ни слышно, ни видно, наверняка ее высочество даже до лорда Шарха не добралась сквозь ту звенящую толпу, так что у моего похитителя были все шансы скрыться незамеченным.

  Я летела за широкой спиной, моментами повисая на собственной руке, от чего болеть стало не только запястье, но и плечо. В другой руке лихорадочно сжимала круглый предмет, переданный мне принцессой вместе с арбалетом, больше всего на ощупь напоминающий браслет. Не знаю. Не было времени разглядывать.

  Через пятнадцать минут этого дикого забега мы выбежали к окраине, где похитителя ждала карета. Мужчина аккуратно впихнул меня в открытую дверцу и захлопнул ее за мной, после чего сразу же сработал какой-то механизм, потому что после щелчка, раздавшегося вслед за хлопком двери, вышеупомянутая перестала открываться. Окна были задернуты шторами. Точнее, так, наверное, казалось снаружи, а изнутри стало ясно, что шторы прибиты гвоздями к двери, и выглянуть в окошки не получится. Ткань не рвалась ни в какую - слишком уж крепкая. Убедившись в том, что сбежать отсюда не удастся, я села на сиденье и принялась ощупывать предмет, переданный мне ее высочеством. Ощупывать, потому что не видно было ни малейшей детали, ибо ночь, зашторенные окна и неосвещенные улицы окраины в деле освещения не помогали.

  Скорее всего, как я предполагала ранее, это был браслет. Шириной где-то с палец, инкрустированный тремя камнями: одним побольше и по бокам от него более мелкими. Одела его на руку и спрятала под рукав, благо, последний был широким и на запястье собирался тесьмой, так что новоприобретенное украшение совершенно не было заметно.

  В праздник в честь Сияющей Эллис все улицы, кроме главной, казались вымершими. Горожане унесли с собой жизнь на сверкающую искристым дождем площадь, оставив остальное пространство в темноте и кажущемся запустении. На помощь позвать было попросту некого, поэтому ничего не оставалось, как только трястись в увозящей меня неизвестно куда карете и ждать, что будет дальше.

  * * *

  - Высокочтимые маски, мастер пиротехнических дел Кост будет рад представить вам праздничный фейерверк в честь Сияющей Эллис-Миротворицы. Мирных дней и благоденствия! - громкий приятный баритон было слышно в любом уголке зала.

  Пестрая толпа оживленно устремилась на террасу, чтобы ни в коем случае не пропустить такое развлечение. Мастер Кост всегда был горазд на выдумки и каждый год изобретал что-нибудь новенькое. Аристократы старались не пропускать яркие и феерические представления знаменитейшего в стране мастера осветительных и пиротехнических дел, а потом неделями обсуждали показанные им новшества.

  Очередная хихикающая то ли русалка, то ли кикимора, стараясь попасть в первые ряды, наконец, выпустила руку лорда Дарвиса из своих цепких сине-зеленых коготков и потерялась в толпе. Лорд облегченно выдохнул. Все же ему никогда не нравились девушки, выдавливающие из себя смех после каждой его фразы. Наверняка, это делалось, чтобы дать ему понять какой он остроумный, но на деле от такого поведения казалось, что либо он говорит чушь несусветную, над которой только вежливо посмеяться и можно, либо барышня глупа и совсем не понимает, о чем идет речь. Ни чувствовать себя идиотом, ни предполагать, что пара по танцу - последняя дурочка, ситарец не любил.

  На террасу он вышел одним из последних и остановился рядом со входом, прислонясь плечом к колонне. В ту же минуту раздалась первая серия хлопков, и небо расцвело всем разнообразием цветов дерева Гирин, по праву считающегося самым красивым цветущим растением континента, хоть не самым безопасным. Порадовав глаз несколько секунд, цветы осыпались разноцветными лепестками.

  Вторая серия хлопков явила восторженным зрителям портрет правителя Таррияра в мантии и с короной на голове. Аристократы разразились бурными аплодисментами. Ну, куда без лести в придворном-то кругу... Затем в небе появилась и сама королевская резиденция опоясанная парком и садом, точная копия оригинала, вокруг которой сначала закружилось лето с его ярким солнцем, его сменила осень с летающими листьями, окрашенными во все исконно-осенние цвета от бордового до светло-желтого, вслед за ней пришла зима и замела подворье снежинками, искрясь и разукрашивая окна морозными рисунками, которые, впрочем, продержались не долго, потому что весна не заставила себя долго ждать и выдворила предшественницу вместе со всеми пожитками, окружив королевский дом цветами в траве, на деревьях, на окнах и везде, где только можно. После этого вся картина превратилась в золотой дождь и осыпалась под хвалебные вскрики и хлопки.

  Это был главный номер мастера в этом году, за ним последовали уже вполне стандартные, но от этого не менее красивые и любимые публикой: карта континента с единым государством, постепенно окрашиваемая в красный, а потом вспыхивающая и преображающаяся в разделенную на девять лоскутков разных оттенков зеленого цвета. За ней - изображение самой Сияющей, сверкающее так, что глаза зрителей начали слезиться, эта картина медленно трансформировалась в герб Кириана и так же, как дворец, осыпалась золотым дождем.

  Раздался удар гонга, знаменующий конец представления. Аплодисменты взорвали решившую было задержаться тишину, и, громко обсуждая увиденное, людской ручей устремился обратно в залу к закускам, напиткам музыке и танцам.

  Лорд Дарвис отошел за колонну, чтобы освободить дорогу возвращающимся и неожиданно для себя наступил на что-то гораздо более мягкое, чем гранит, которым была вымощена терраса.

  Послышалось сдавленное: 'Ай!'.

  Лорд поспешно отступил и обернулся. Перед ним стояла Осень. Живое воплощение самого очаровательного времени года, по крайней мере, именно так он теперь считал. Платье и полумаска женщины были сделаны из листьев. Пестрый, играющий всеми оттенками осени наряд оставлял открытыми плечи, облегал силуэт, плавно подчеркивая все достоинства точеной фигурки, раскрывался лилией книзу и стелился небольшим шлейфом позади.

  - Прощу прощения, Госпожа, я вас не заметил, - поспешно принес извинения Светозарный.

  - Да ничего страшного, - ответила незнакомка приятным бархатистым контральто. - Вы ведь не могли знать, что я здесь.