Кейла поднялся и, стянув со стены казённый тесак, пинком отворил дверь. Солнце встало и теперь заливало деревню новорождённым ярким светом.

Спрыгнув через лесенку в три ступеньки, Кейла остановился и, жмурясь, принялся озираться.

Мальчишку он заметил не сразу – на фоне луга, кустов и зелени, узких лесных вертикалей тощая фигурка, ростом едва ли доходящая стражнику до пояса, сливалась с окружающим. Кейла чертыхнулся. Пацан выглядел измученным, а в глазах горел упорный огонь. Мальчишка пришёл через лес, со стороны побережья, и обитателем деревни он не был – Кейла видел такого в первый раз.

Неужто оборотничий щенок? Такие попадались редко, но всё же, бывало, любопытство приводило глупцов к деревенским воротам. Некоторым даже удавалось потом убежать.

Хотя погодите-ка.

Пацан был одет.

Бывали, конечно, оборотни, что заявлялись в одежде – но те уже постарше. И даже такие не додумывались надеть башмаки: то ли не могли справиться с шнуровками-застёжками, то ли не переносили обувь вовсе.

А ещё на плече у пацана висела сумка.

Всё-таки человек.

Кейла снял руку с тесака, двинулся к мальчишке.

– Ты чей тут? – крикнул повелительно.

Пацан, не спуская с охранника круглых зелёных глаз, утёр нос рукавом. Спросил:

– Это Йокола?

– Ну дык, – Кейла осторожно вглядывался в мальчишку.

– У вас тут, говорят, магик... да? – под усталостью в его голосе прослушивались нотки нетерпеливого ожидания.

– Ну, говорят.

– Мне надо к нему. Покажи, куда идти.

– Ишь ты, шустрый какой. Магик-то спит, небось. Ещё и шести нет.

Мальчишка сморгнул, снова упорно уставился на сторожа. Хороший взгляд, твёрдый, волчий.

– Покажи тогда, где его дом. Буду ждать, пока встанет.

– Успеется ещё, куда торопиться, – Кейла приблизился к пацану почти вплотную, с высоты своего роста уставил взгляд в зелёные глаза. Мальчишка отступил на полшага, повернулся левым боком, недобро прищурился.

– Меня Кейла зовут, – чтобы не пугать малолетку, охранник присел. Теперь лица их находились примерно на одном уровне.

Волосы на лбу пацана слиплись, губы были крепко сжаты. Цвет глаз у него был примечательный, зелёный и прозрачный, как море у самого берега, с пропущенным насквозь солнцем.

– Охранником я здесь. Охраняю, то бишь, деревню. Пользительное дело-то, да больно скучное, потому как таких бравых молодцев, как наша бригада, любые разбойники за версту обходят.

Мальчишка слушал, не раскрывая рта и не сводя со стражника взгляда.

– Пост покинуть не могу, – Кейла выпятил грудь, – а одного тебя, забрёдыша чужого, в деревню пускать не хочу. Потому предложу-ка тебе скоротать время в сторожке, пока моя смена не придёт. А там уж, так и быть, отведу тебя к магику.

Вот и случай посмотреть на магика поблизости, а то прежде Кейла видел его только издали.

– Согласен? – спросил для проформы, потому как ясно было, что деваться мальчугану некуда.

– Ну вот моя берлога, – произнёс расхожую фразу Кейла, открывая перед пацаном дверь.

Тот шмыгнул вовнутрь, остановился, осматриваясь. Сторожка была тесной: два нешироких окна, стол, покрытый испачканной скатёркой, на нём хромоногие часы, пустые, засиженные мухами стаканы, тарелка с остатками ужина. Посередине комнатки старый рассохшийся стул.

Кейла повесил тесак на стену: даже если пацану, вопреки его безобидной внешности, придёт в голову дурацкая мысль атаковать взрослого и сбежать, до оружия малолетке не дотянуться.

– Ну, может, чаю налить? – спросил у неожиданного гостя. Вот теперь можно и гостеприимство показать.

– Так ты откуда? – охранник поставил перед пацанёнком кружку с горячей тёмной жидкостью.

Тот неопределённо дёрнул плечом, приникая к посудине.

– Язык обожжёшь! – засмеялся Кейла.

Мальчишка глотал обжигающий чай и морщился.

– Аксе, – бросил, отставляя кружку.

– Аксе? С юга, что ли? Рыбацкая деревушка?

Пацан кивнул.

– И что тебя в Йокола принесло-то? Как звать-то?

– Зовут – Тенки.

– Ты один, что ли, пришёл?

– Один.

– Что, всю дорогу один прошёл? – Кейла не смог скрыть удивления. – Тебе лет-то сколько?!

– Тринадцать, – отрывисто бросил пацан, хмуро сдвигая брови.

– Тринадцать?! – эта цифра Кейлу тоже удивила: он не дал бы мальчишке больше десяти.

– С половиной, – подчёркнуто добавил мальчуган.

– А зачем тебе магик-то? Плохо кому? Так лучше к доктуру...

Пацан поморщился:

– Хочу, чтобы... Чтоб посмотрел меня.

– Ты сам, что ли, болен? – Кейла взглянул на мальчишку по-другому: упорные глаза, худое тело, мокрые, словно от пота, слипшиеся волосы. Уж не заразный ли, чего доброго?

– Да нет, – Тенки раздражённо мотнул головой. – Пусть посмотрит мою магию.

– Ма-агию? Ты магией умеешь, что ли? – охранник расхохотался. Уж очень не походил заморыш на обладающего Силой.

Тот насупился:

– Ну.

– Не, правда, что ли? И что умеешь-то?

– Что я, дурак совсем, представления устраивать? – разозлился пацан. – Отведи к магику, покажу. Тогда узнаешь.

– Ха-ха, мелкий ещё, а уже такой горячий. Мамка не учила с взрослыми вежливым быть? – пацанёнок всё-таки Кейле понравился. Целе... как там старшой говорил... целевоустремлённый, вот. – Наш магик-то, говорят, шибко вежливость в других уважает.

Заморыш внимательно слушал.

– Хоть я-то с ним беседы не беседовал, куда нам, рядовым. Эт я тебе по доброте своей всё говорю, чтоб ты знал, когда будешь перед ним навытяжку стоять. Обращайся вежливо. «Господин», там... «Ваше благородие»...

Тенки не спускал с Кейлы глаз, но вдруг – неожиданно для самого себя – широко зевнул, не успевая закрыть рот отяжелевшими от тепла руками. Сказалась бессонная ночь.

Охранник тут же замолк, смерил его взглядом.

– Так ты всю ночь шёл? – наконец догадался.

Тенки только кивнул, не находя сил ответить подробно.

– Ну так поспи тут, – засуетился парень, вытаскивая из угла изрядно погрызенную молью шерстяную куртку.

Постелил на пол, приглашающе мотнул головой.

Тенки не заставил себя ждать, растянулся на жёстком даже через куртку полу, под щёку сунул котомку. И заснул, едва закрыв глаза.

***

Магик оказался молодым, высоким. Длинноволосым.

Тенки стоял перед ним, жмурясь от бьющего в глаза солнца, лица магика разобрать не мог, разглядел только выдающийся нос. Кейла, оробев, подпирал стену дома неподалёку, – старательно делая вид, что просто так, гуляет и дышит свежим воздухом.

– Ты, магией? – голос молодого магика звучал высоко, пронзительно. Чуть-чуть высокомерно.

Тенки молча кивнул.

– Ну-ну. Сколько лет? – небрежно.

– Тринадцать.

– А не врёшь?

– А зачем? – и осёкся, вспоминая наказ стражника: быть вежливым.

– Ну-ну, ну-ну, – до каких пор он собирается «нунукать». – Зарегистрирован?

– А? – о чём это он?

Магик холодно усмехнулся:

– Ну-ну. Давай-ка, покажи, что у тебя за магия.

На мгновение мальчишка задумался – что из его немногочисленного арсенала произведёт впечатление на этого человека.

Звать птиц, наполняющих деревню переливистыми трелями, не хотелось – уж больно глупо, да и незрелищно совсем. Творить безделушки-амулетики отвратительного качества – тоже, Тенки до сих пор не научился делать их так же, как тот магик Ралло на деревенской площади три года назад.

Не созидание, не призыв – оставалось одно. Разрушение – то есть атака.

Мир затих, замедлил ход. Птичье пение исчезло, магик возвышался совсем рядом, распущенные его волосы приподнимал ветер, плавно, как течение ласкает водоросли под водой.

Тенки опёрся на правую ногу, выставил вперёд левое плечо. Энергия потекла по телу, по рукам, собираясь в податливый упругий шар света между пальцами.