- Мария тоже хороша: так быстро с ней сошлись. Я и поверил: всегда думал, что Мария разбирается в людях. Гели она не любила только из зависти. Она всегда говорила мне, что Ангелика замечательный человек, и была права. А вот в Элен она так жестоко ошиблась. Ее я тоже уволю, пожалуй. Чтобы не вспоминать…
- Это самое верное решение…
- Мучительная смерть, - я вернулся к статье. – Ангелика не переносила даже самой слабой боли. Чуть что – и у нее на глазах уже блестели слезы. От малейшей ссадины, малейшего ушиба. Что же она пережила… - произнес я, глядя в окно. – Она ведь была такой нежной, такой беззащитной. И именно ее…
- Мы отомстим, - перебил меня Гиммлер. – Адское пламя покажется этим гадам райскими садами…
- Я на вас надеюсь, - ответил я. – Сделай это, даже если я не доживу…
- Вольф, ты должен жить.
- Должен. Но не хочу. Я любил ее, понимаешь! У меня отобрали последнее! Для чего мне жить? - Сейчас только один человек мог бы успокоить меня. И этим человеком была Гели. – И все же, почему вы не сказали мне раньше?
- О чем?
- О том, что сделали с ней. Гиммлер, я хочу видеть протокол вскрытия!
- Не думаю, что это хорошая идея, - ответил Гиммлер.
- Что еще? – неужели есть еще что-то, что они скрыли от меня?
- Ничего, просто не нужно, - хотел обмануть меня Гиммлер, но я слишком долго знал его.
- Гиммлер, говори, раз уж начал. Я должен знать все. Что еще? Угрозы? Ножевые раны? – я секунду помедлил. – Изнасилование? – последнее было худшим, что я мог предположить.
- Хуже, Вольф. При вскрытии врач увидела… я не знаю, почему ты не знал, - Гиммлер не мог подобрать слов. – Вольф, она была беременна.
Земля как будто ушла у меня из под ног: мы так долго ждали этого! И вдруг я узнаю…
«Один шанс из миллиона» - прозвучали у меня в голове слова Гели. Тогда они казались приговором, но природа дала нам этот шанс. А я не уберег их. Не уберег!
- Вольф, держись, - голос Гиммлера вернул меня к жизни.
- Почему она не сказала мне? – спросил я больше у себя. Если б я знал, не оставил бы ее одну. Если б только знал…
- Всего два месяца. Быть может, еще не верила…
Однажды Гели все-таки решила прочитать «Мою борьбу». Она прочитала всего одну главу, и с ужасом закрыла книгу:
- Альф, зачем ты пишешь такое?
- А в чем дело, маленькая? – удивился я.
- Ты ведь никогда не сделаешь этого, правда? – она растерянно посмотрела на меня. – Это просто ужасно…
Я обнял ее:
- Не обращай внимания. Не все, что написано в этой книге, правда. Кое-что я, конечно, преувеличил. Это политика…
Она прижалась ко мне:
- Я знала, что это не правда. Ты не такой…
- А какой же я, по-твоему?
- Ты? – на секунду она задумалась. – Ты жесткий, но не жестокий. Ты можешь любить, можешь жалеть и понимать, но не показываешь этого. А еще ты лучше всех…
- А вот и не правда! Это ты лучше всех, - я обнял ее, - а книгу эту лучше не читай. Незачем себя расстраивать.
Может быть, тогда я еще мог отказаться от своих планов. Ради любимой я был готов и на большее. Но теперь, после того, что они сделали с Гели, все, что я обещал, будет приведено в действие. Все, что я обещал, и даже больше.
С детства я знал о том, что некоторые народы применяют кровную месть в качестве расплаты за своих родственников. Они убивают одного, десять, двадцать родственников убийцы, чтобы наказать его род за убийство. Кровавые расправы стали нормой для них. Они берут оружие даже на прогулку с детьми. Их дети растут, видя кровь, ссоры и драки из-за мелочей…
Но даже эти люди не могут представить, что будет теперь…
========== Таким меня помнят все. ==========
И овцы целы, и волки сыты…
Давно те времена забыты.
И детство кончилось давно,
Как будто сном было оно
И пред тобой уж взрослый мир,
Ты здесь герой, ты здесь кумир!
Во взрослой жизни нет места шалости,
А в волчьем сердце нет места жалости…
- Вольф, - Ева тихо вошла в мой кабинет, – ты мне нужен…
- А я вообще-то занят, если ты не заметила, - ответил ей я, даже не взглянув в ее сторону.
Ева села на край моего стола:
- Я на секунду…
- Ненавижу, когда ты так делаешь! – я отложил документы. – Ну, давай поговорим…
- Вольф, мне надоело жить в комнате для гостей, - Ева улыбнулась мне. – Я чувствую себя чужой в этом доме…
«О, женщины! Что еще она придумает?» - подумал я. Несколько лет назад комната Евы действительно была гостевой спальней. Но с тех пор, как мы стали жить вместе, комната принадлежала ей.
- Вольф, у нас ведь есть свободная комната. Может, сделаем там ремонт…
- Это ты сейчас о какой комнате? – я посмотрел ей в глаза.
- О той, угловой, - Ева говорила о комнате, ранее принадлежавшей Ангелике. – Только вот мебель поменять надо…
- Значит так, - я встал и взял Еву за подбородок. – Ты, конечно, живешь здесь, но не думай, что тебе все позволено…
- Но зачем она нужна? – испуганно удивилась Ева.
- Затем, что я так решил! – я старался казаться спокойным. – Ты в этом доме ничего не решаешь, поняла? И то, что из-за тебя отсюда уехала Ангела, не дает тебе права думать, что теперь ты можешь позволять себе все!
Ангела с самого начала не поладила с Евой: мою сестру раздражала манера подражать Гели. А Еве не нравилось, что мать моей бывшей жены все еще живет в моем доме. Ева делала все, чтобы жизнь Ангелы стала как можно сложнее: подговаривала слуг не слушать Ангелу, делала глупые замечания. Я не раз пытался поговорить с ней, но Ева как будто не слушала, или же разговор заканчивался истерикой. В конце концов, Ангела предпочла переехать: «Тебе надо устроить свою жизнь. А обо мне не беспокойся. Я поживу с Фридл, ей сейчас помощь не помешает» - сказала она мне в день отъезда.
- Она сама виновата, - Ева хотела освободиться, оттолкнув мою руку. – Я хотела быть ее подругой, но она только и говорила об этой Гели…
- Ты что, не понимаешь? У нее дочь умерла! В тебе есть хоть капля сочувствия? Есть? А это еще что? – я заметил браслет на руке у Евы. – Это что, я тебя спрашиваю?
- Он все равно больше никому не нужен…
Браслет принадлежал Ангелике.
- Ты заходила в ее комнату? – не помня себя, я ударил Еву по щеке. Внутри все кипело. – Не смей больше заходить туда! И отдай ключи…
- У меня нет, - Ева закрыла лицо руками.
- Отдай, я сказал! – я схватил Еву за руку и снял с нее браслет. – Или хуже будет…
Дрожащей рукой Ева достала ключи из кармана:
- Но зачем тогда эти украшения? Если их нельзя носить…
- Не твое дело, - я оттолкнул Еву. – Они принадлежат мне. А ты даже не смей больше думать об этом. И смени прическу…
Ева подняла на меня глаза. Ее взгляд напоминал взгляд дворняги. Да, именно так и смотрит дворняга, привыкшая к побоям. Но мне было все равно:
- Ты не поняла? Вон отсюда! – я перешел на крик. – И чтоб я тебя не видел!
Ева выбежала из кабинета.
Я закрыл дверь на ключ и сел на диван: в ближайшее время я все равно не смогу работать.
Я сжал браслет в руке. Холодные камни. Холодные, как руки Ангелики в тот день…
Никто не знал, насколько холодны были ее руки. Никто, кроме меня. Я держал ее за руку, как будто не хотел отпускать в мир иной, и понимал: это уже не она. От нее пахло теми же духами, ее волосы были такими же мягкими, но это была всего лишь оболочка. Безжизненное тело. Все, что осталось от самого близкого мне человека.
В тот день я так и не решился поцеловать ее на прощание. Может это и к лучшему: я бы не смог избавиться от этого воспоминания. А все, произошедшее в тот день, и без того стало моим ночным кошмаром…
Мы так долго шли к нашему счастью. И все рассыпалось. Разбилось, как хрустальная ваза, на сотни мелких, острых осколков, до сих пор наполнявших мою душу.
