Послушала, что тот ответил, потом сказала:

— Быстро неси сюда, как есть! Не понимаешь, что ли, сеньор следователь ждет?!

Она вернулась за стойку.

— Вы уж извините, сеньор следователь, от этого мальчишки столько же проку, как от картинки на стенке. Без конца с ним воюю.

— Ничего, не беспокойтесь.

Появился мальчуган.

— Я тебе велела пыль смахнуть, урод ты несчастный, а не начищать его до блеска, как церковную чашу! Давай его скорей сюда, горе ты мое!

Один из посетителей, стоявших у стойки, вступился за мальчика:

— Ты сама, Аурелия, своими бесконечными окриками сбиваешь мальчишку с толку.

— Помолчи-ка!

— Так мальчика не воспитаешь. Ты его только запугиваешь.

— Слушай, ну кто тебя спрашивает?

— Меня это возмущает, черт побери! — Он хлопнул ладонью по стойке и ушел.

— Гляди-ка ты! — сказала Аурелия, обращаясь ко всем стоящим у стойки. — Видали? Не постеснялся и сеньора следователя…

Те посмотрели на нее ничего не выражающим взглядом, промолчали. Аурелия пожала плечами, открыла фонарь и вытащила квадратную жестяную банку для масла.

— Разрешите, я вам помогу, — сказал секретарь.

— Вы запачкаетесь.

— Давайте я вытащу старый фитиль. Мне это интересно.

Аурелия сняла крышку с фитилем и отдала ее секретарю.

— Пожалуйста. Тут все грязное. Месяцев восемь уже не пользовались. С зимы.

Она принялась протирать тряпкой нижнюю часть банки, а секретарь палочкой вытолкнул из трубки, вставленной в крышку, остатки старого фитиля. Потом Аурелия взяла новый фитиль.

— Разрешите?

Секретарь отдал ей крышку, и она заправила в трубку новый фитиль. Залила масло в банку, пальцем сняв каплю с горловины кувшина. Надела крышку, проверила, хорошо ли закрылось. Поставила банку в специальное гнездо, сделанное в днище корпуса фонаря. Один из посетителей чиркнул спичкой и поджег фитиль.

— Прекрасно! — сказал следователь, когда фитиль загорелся.

Аурелия закрыла фонарь, огонек между четырьмя стеклами стал светить ярче. Подняла фонарь за ручку и подала его мальчику:

— На, держи, ты его понесешь. Гляди не урони!

— Не обязательно ему идти, — сказал следователь. — Мы сами понесем фонарь.

— Оставьте! Сами понесете! В таких нарядных костюмах. Мальчик понесет, не надо вам пачкаться. И пусть он идет с ним впереди, тогда будет видно, куда ступать, а то там дорога плохая.

— Тогда пошли. Большое спасибо, сеньора, скоро увидимся.

Следователь обернулся к сидевшим за столиками:

— Всего доброго.

В зале послышалось невнятное бормотание. Аурелия проводила их до порога.

— Вон там, понимаете? Только перейти мостик. А на той стороне вы сразу увидите патруль. Мальчик вас проведет.

— Понятно, — сказал следователь, пускаясь в путь.

Секретарь взял из машины папку с бумагами и одеяло. Они прошли под большим деревом, закрывавшим луну и покрывавшим все вокруг своей густой тенью. Выйдя из-под дерева, пошли по узкой тропинке среди бурьяна и ежевики, идти пришлось гуськом. Мальчик шел впереди, стараясь как можно выше держать фонарь, который в его худой и длинной руке раскачивался на ходу, за ним чернел коротенький силуэт секретаря, лишь блестели розовая лысина и очки в металлической оправе, последним шел высокий светловолосый следователь, который немного поотстал и теперь широко вышагивал длинными молодыми ногами. Вышли на берег высохшего рукава, и в нескольких шагах от мостика секретарь остановился.

— Подожди, мальчик.

Тот встал. Секретарь обернулся к следователю.

— Сеньор следователь.

— Что такое, Эмилио?

— Я постеснялся сказать вам раньше, дон Анхель, вы не поглядели на ваш лацкан?

— Нет, а что? — И, наклонив голову, увидел гвоздику. — Черт возьми, вы правы. Совсем из головы вылетело. Спасибо, что вовремя предупредили.

Он подошел к секретарю поближе, подставил ему грудь.

— Будьте добры, отцепите. Изнутри приколота двумя булавками.

— Мальчик, посвети-ка.

Парнишка повиновался и поднял фонарь, насколько позволял ему рост; при свете фонаря волосы следователя отливали золотом. Секретарь, глядя в очках на лацкан пиджака следователя, все никак не мог управиться с булавками. Наконец они были извлечены, и следователь вытащил цветок.

— Спасибо, Эмилио. Идем дальше.

Три фигуры гуськом прошли по мостику. Мальчик по-прежнему шел впереди с фонарем, качавшимся в его вытянутой, худой и длинной руке. Следователь, который шел последним, бросил цветок в ил, доски скрипели, прогибаясь под ним. Когда они сходили с мостика, в свете масляного фонаря сверкнула прорезиненная ткань треуголки жандарма Гумерсиндо, вышедшего им навстречу.

— К вашим услугам, ваша честь.

Песок приглушил щелканье каблуков.

— Добрый вечер, — сказал следователь. — Посмотрим тело.

Они подошли к берегу. Все встали и молча окружили труп. Грохотал водоспуск. Следователь взял мальчика за плечи.

— Подойди поближе, голубчик, стань здесь. Держи фонарь повыше. Не бойся.

Мальчуган вытянул голую руку прямо перед собой, удерживая фонарь на весу над трупом.

— Приступим к осмотру, откройте, — сказал следователь.

Молодой жандарм выступил вперед.

— Постойте, не вы. Секретарь.

Тот наклонился над трупом, поднял платье и полотенце, которыми он был прикрыт. Голубоватую белизну кожи оттенял черный купальник. Следователь наклонился и осмотрел тело.

— Положите на спину.

Секретарь приподнял труп, перевернул его. К левому боку прилипли песчинки. Следователь отвел волосы с лица.

— Дай-ка мне фонарь.

Взял фонарь из рук парнишки и поднес его к лицу Луситы. Зрачки были мутны, как покрывшиеся пылью осколки зеркала или маленькие кусочки жести. Рот открыт. Губы вытянулись, и рот походил на рыбий. Следователь поднялся.

— Когда вы сюда пришли?

— Мы, ваша честь?

— Да, конечно.

— Мы, ваша честь, пришли сюда в тот самый момент, когда эти молодые люди вынесли на берег пострадавшую.

— В котором часу?

— Примерно в двадцать один сорок пять.

— Так. Значит, без четверти десять, — сказал следователь. — А о ком вы говорите?

— О нас, сеньор, — выступил вперед тот, что был медиком. — О нас четверых.

— Хорошо. Она купалась с вами?

— Нет, сеньор следователь. Мы бросились в воду, услышав, что зовут на помощь.

— Вы с берега видели, как это произошло?

— Было уже темно, сеньор. Видно было только какое-то движение на поверхности воды.

— Кто звал на помощь?

— Вот этот сеньор и эта сеньорита, они были в воде.

Следователь обернулся к Паулине и Себастьяну. Потом снова спросил студента:

— Вы можете определить расстояние, которое было в тот момент между ними и пострадавшей?

— Я думаю, метров двадцать.

— Не меньше?

— По-моему, нет, сеньор.

— И в воде не было никого, кто находился бы ближе к пострадавшей?

— Нет, сеньор следователь, больше в реке никого не было.

Следователь обратился к Себастьяну:

— Вы в принципе подтверждаете то, что говорит этот сеньор?

— Да, сеньор следователь.

— А вы, сеньорита?

— Тоже, — сказала Паулина, опуская голову.

— Не надо говорить «тоже», скажите: да или нет.

— Да, сеньор, да.

В ее голосе слышались слезы.

— Благодарю вас, сеньорита. — Следователь повернулся к студентам. — Кто из вас первым приблизился в воде к пострадавшей?

— Я, сеньор, — ответил Рафаэль. — Я наткнулся на тело у самой поверхности.

— Так. И в тот момент вы не могли определить, есть ли у пострадавшей признаки жизни или нет?

— Мог, сеньор, никаких признаков жизни не было.

— Благодарю вас. Пока что все. Прошу всех, кто со мной сейчас говорил и кого раньше опрашивали жандармы, не уходить. Если кто-то желает сделать какое-либо заявление motu proprio^[30], также прошу остаться. — И обращаясь к секретарю: — Секретарь, займитесь переноской трупа и соберите вещи, принадлежащие пострадавшей.