- Кинн, - произнёс он глухим голосом. - Кинн. Кинн. Кинн.
Молодой человек пошевелился, недовольно пробурчал что-то. Гармил продолжал звать его глухим монотонным голосом и совсем уже выдохся, когда Кинн наконец-то открыл глаза и приподнялся на кровати.
Зрелище, которое предстало невыспавшимся очам молодого мерзавца, было, прямо сказать, пугающим: в самом тёмном углу его комнатки возвышалась длинная фигура, закутанная в бесформенный чёрный плащ, который полностью скрывал лицо. И эта фигура тихо, с угрожающей настойчивостью, звала его по имени.
- Ты кто такой? - прохрипел Гармил, хватаясь за пояс штанов и запоздало обнаруживая, что там нет шпаги. А спьяну он совсем не помнил, куда её положил. Фигура глухо, раскатисто расхохоталась.
- Оружие тебе не поможет, смертный, - зловещим голосом произнёс Гармил. - Но я не собираюсь нападать на тебя. Меня послали, чтобы предупредить тебя о грозящей тебе опасности.
И ни слова лжи, с удовольствием отметил он про себя. Недоумок Энмор был бы доволен... Помолчав несколько секунд, Гармил продолжил гудеть:
- Тот, кого ты считал мёртвым, сумел ухватиться за край жизни. Теперь он идёт по твоему следу, преисполненный жаждой мести...
- Что? Кориэль жив?! - вскричал Кинн, брызгая слюной. - Да ты всё врёшь, тварь! После такого он не мог выжить!
- Его жизнь спас волшебник, - потусторонним голосом ответил Гармил. - Сейчас он сопровождает твоего брата и во всём помогает ему.
- Волшебник, - прошептал Кинн, как-то сразу во всё поверив. В горле у него пересохло - впрочем, скорее от выпивки, чем от испуга. При всех своих недостатках Кинн был очень храбрым - хотя его самоуверенность и храбрость могла превратить в недостаток.
- Его имя Энмор Кровеглазый, - прогудел Гармил, - его можно узнать по красным глазам. Скоро они явятся сюда. На этом всё, Кинн Нодер. Моё дело - предупредить. Решай свои дела сам...
Сказав эти слова, фигура сжалась и уменьшилась, полы плаща превратились в чёрные мембранные крылья, капюшон - в уродливую мордочку с торчащими острыми ушами. Стремительно хлопая крылышками, летучая мышь вылетела в открытое окно, оставив Кинна наедине со своими мыслями.
Мыслями, прямо сказать, нерадостными.
Посидев некоторое время, играя желваками, Кинн решительно соскочил с кровати, зашарил по комнате в поисках сапог и шпаги. Надев всё это, он зашагал к двери. На пороге остановился и поднёс к глазам левую руку. На среднем пальце посвёркивали два маленьких квадратных аметиста.
- В следующий раз тебе повезёт меньше, братец, - усмехнулся Кинн и вышел из комнаты.
Его отец стал первым советником короля, когда Кинну было двенадцать. В первый раз отправляясь в столицу, граф Нодер взял мальчика с собой. Во время остановки в Винкаре они, конечно, останавливались в гостинице, а не в 'Заходи, не бойся!', но Кинн успел услышать разговоры об этом местечке, и хорошенько их запомнил. Он всегда был очень любознательным мальчиком, вот только папа этого не ценил. Так, например, полгода назад Кинн хорошо изучил законы Тонского Королевства, и выяснил, что ещё во времена жестокой королевы Авильнайи был принят указ, по которому наследник осуждённого дворянина не лишался титула, привилегий и имущества, если способствовал следствию. Поэтому, когда графам Шегонскому и Эрметилнскому понадобилась помощь, Кинн тут же предложил свои услуги. Отношения с отцом у него давно уже были хуже некуда, а тут ещё появился этот ублюдок, для которого отец загорелся желанием отрезать хороший кусок своих - а значит, и Кинна - владений. Действовать следовало быстро. Пришлось многое подтасовать, кое-кого запугать - тут уж Кинн в подробности не вдавался, всем занимались его более влиятельные друзья - зато теперь дело в шляпе. Совсем скоро он станет графом Нодером, и, возможно, за свои услуги даже получит место в королевском совете... Только сначала надо убрать Кориэля. Он бы занялся этим сам, но дожидаться братца нет никакого желания. Лучше поручить это кое-кому из местных постояльцев, из тех, кто никогда не промахивается и не задаёт лишних вопросов.
Думая об этом, Кинн неторопливо спускался по лестнице в зал, где всё ещё пили, ели, играли в карты, пели и дрались знаменитые на весь Винкар наёмные убийцы.
20 сентября (утро)
Только утром измученные и уставшие Энмор и Кориэль добрались до Винкара. Они ехали без остановки всю ночь, различая дорогу благодаря белым верстовым столбам. Этих столбов Энмор насчитал тридцать, и был уверен, что ещё долго запомнит этот путь. Он никогда не думал, что Западный тракт такой тряский и неудобный. Когда конёк поравнялся с первыми домами Винкара, путешественники соскочили на землю и дальше пошли пешком, ведя его в поводу. Соловушка (так звали коня), шёл устало, но послушно, причмокивая пушистыми губами и шевеля ушами. Висельник, всю ночь мирно продремавший на плечах хозяина, весьма бодро вышагивал рядом с Энмором, задрав хвост трубой и угрожающе шипя на местных кошек, выглядывающих из подворотен. А вот Энмор и Кориэль двигались еле-еле. Все мышцы у них болели, и со стороны они походили не то на горьких пьяниц, не то на демонов, завладевших человеческими телами и не очень понимающими, как этими штуками пользоваться.
Ни тот, ни другой не заметили, как следом за ними, ловко и почти бесшумно скользя по крышам домов, спешит маленькая фигурка, обладающая не только парой внимательных глаз, но и парой заряженных пистолетов. Она следила за Энмором и Кориэлем от самой заставы, ни на минуту не сомневаясь, что именно они ей нужны. 'Рыжий парень и волшебник с красными глазами, - так сказал её ночью тот важный дворянин. - Плачу вперёд, но учти: если ты не справишься, я об этом узнаю, и тебе несдобровать'.
Дильмари кивнула. Ей было уже двадцать лет - серьёзный возраст для сильфов, которые становятся взрослыми в тринадцать. Вот только в своё время ей не повезло: какой-то негодяй перебил ей крылышки мушкетной пулей, позарившись на письма, которые она несла. Дильмари так и не узнала, кто был разбойником - потеряв крылья, она упала на землю и лишилась чувств, а когда очнулась, разбитая и ограбленная, то поняла, что с этого момента о службе в Воздушной почте пришлось забыть. Хорошо ещё, что она, как и все сильфы, обладала ловкостью и острым зрением, что в конце концов и позволило ей получить ту профессию, которой она промышляла сейчас.
Среди наёмных убийц Винкара Дильмари была не самой дорогой. Заносчивый дворянчик с двумя кольцами на одной рукой явно предпочёл бы кого-нибудь поимпозантнее, но для того, чтобы нанять Чёрного Рея или Одноглазого Снатти, у него золота не хватило. Попытался он обратиться и к незнакомке, что пила в одиночестве за соседним с Дильмари столиком, но та даже не взглянула на него из-под своей чёрной шляпы с перьями, и лишь промолвила глухо, что не интересуется такой работой. Чушь собачья, подумала тогда Дильмари. Ведь совсем недавно она сама слышала, как незнакомка спрашивает у хозяина, где можно купить хорошую аркебузу, так как свою собственную потеряла, как она выразилась, 'из-за одного чудака'. В общем, когда дворянчик отвернулся от девицы в шляпе, Дильмари поймала его взгляд и многозначительно улыбнулась, показывая один из своих пистолетов. Через минуту они уже обо всём договорились.
- И запомни: чтоб никто не узнал, что ты действовала по моей наводке, - потребовал он. Уже полез за деньгами, но тут загадочно улыбнулся и сорвал со своей руки перстень.
- Это тебе за работу, - заявил он. Дильмари посмотрела на кольцо. Оно было тонким, изящным, из гладкого сияющего золота, украшенное большим квадратным камнем приятного лилового цвета.
- Ну уж нет, - услышала она свой голос. - Думаешь, я хочу, чтоб меня загребли, когда я буду продавать перстень Нодеров?
Лицо молодого человека злобно скривилось, и в этот момент он из почти красавца превратился в почти урода.
- Можно подумать, я должен тебя учить, - фыркнул он. - Я прекрасно знаю ваши штучки. Вытащить камень и расплавить само кольцо, а потом продать слиток и аметист разным ювелирам - несложная задача. Бери, пока я не передумал.
