- "Что я ещё могла сделать?" - передразнил меня Росс. - Наверное, одному дьяволу известно, на что ты способна...

- Вот у него и спроси! - отрезала я. - А меня оставь в покое.

Я повернулась и пошла прочь. Росс что-то сказал мне вслед. Что - я не расслышала, но ощутила спиной холодок - такой ледяной ненавистью веяло от этого человека. Я знала: Росс - будущий полицейский и очень дорожит своей репутацией, но я также твёрдо знала, что лучше лишний раз не попадаться ему на глаза. Я даже перестала ходить по той улице, где стоял дом Дамьенов. Впрочем, мне теперь и незачем было там ходить.

Мираль в этом году выдался особенно туманный. Гроз во второй половине месяца почти не было, зато клочья тумана плавали над рекой и садом круглые сутки, напоминая отбившиеся от своей небесной стаи облака. Ранним утром и вечером они разрастались, поглощая весь окружающий мир. Просыпаясь, я видела в окне смутные силуэты деревьев, темнеющие в серебристо-белой дымке. Люди теряли облик и превращались в призрачные фигуры, блуждающие среди миражей. Иногда мне чудилась тоненькая фигурка Сирины. Её Ка, способное появляться в нашем мире, даже если она уже ушла в царство Осириса.

Мираль недаром называли месяцем миражей. Говорили, что далеко на западе, в сердце пустыни, миражи можно видеть в любое время года, а в этом месяце они как будто бы воцарялись в небе над Кемтом и всеми прилегающими к нему землями. Так красивы были картины, сотканные из солнечных лучей, облаков и тумана. Они напоминали какой-то параллельный мир из фантастического романа. Иногда он оказывался совсем близко, и я думала, что, наверное, могла бы попробовать перейти туда. Но вот удастся ли потом вернуться? А иногда этот мир-мираж поднимался высоко, сливаясь с царством облаков, и все эти причудливые, пронизанные радужными лучами замки и сады плавали над нами, дразня своим великолепием и своей недосягаемостью. К вечеру они темнели. Я смотрела на грозные лилово-серые и чёрные бастионы, окрашенные пурпурными бликами заката, и думала о царстве теней, которые всегда рады наступлению сумерек, будь то вечер или грозовая тьма. Ведь это время, когда граница между мирами стирается. Тени беспрепятственно проникают в наш мир и охотятся на людей.

"Тени... Они здесь, они везде..." Наверное, Сирина действительно видела их. Ведь ей и так скоро предстояло уйти в таинственное царство, где в виде смутных теней обитают те, кто был, и те, кто ещё не родился, где правит великая богиня, раздающая жребии. Владычица преисподней... Быть может, посмотрев на золотую фигуру, Сирина увидела свою смерть. Хризосома... Но владычица сжалилась и убила её легко и быстро, послав маленькое оранжевое солнце. Та, которую называют Око Ра, способна убивать одним взглядом.

Асфодели уже отцветали. Однажды я пошла за букетом для Сирины и едва не заблудилась где-то между берегом реки и некрополем. Туман, сначала висевший над кронами деревьев, спустился так быстро, что у меня возникло ощущение, будто я попала в ловушку. Как ни странно, я не испугалась. Даже когда стало темнеть. Я блуждала в тумане до глубокого вечера, прижав к груди влажные цветы и вдыхая их сладковатый дурманящий запах. Уже почти стемнело, когда я вышла к реке. И сразу поняла, что до моста далеко - ещё метров триста вдоль берега. Страха я по-прежнему не ощущала. Я вдруг поняла, что больше не боюсь темноты. Частица тьмы, поглотившей мою подругу, словно бы вошла в меня и маленьким чёрным сгустком затаилась где-то под сердцем. Когда я отыскала мост и перешла на другой берег - тот, где были храм и мой дом, стемнело окончательно, но весь храмовый комплекс, в том числе и сад, был ярко освещён, так что дорогу домой я отыскала быстро. Волновало меня лишь одно - то, что мама сейчас наверняка встревожена моим отсутствием. Ещё не хватало, чтобы она кинулась меня искать. К счастью, мама задержалась в питомнике и, придя домой, даже не заподозрила, что я вернулась минут за десять до неё.

- Надоели мне эти туманы и сырость, - пожаловалась она, снимая накидку с капюшоном. - От жары тоже устаёшь, и всё же я в последнее время что-то соскучилась по солнцу, по ясным дням... А ты?

- Не знаю...

Я знала только одно - уже никакое солнце, будь оно хоть самое большое и яркое во вселенной, не прогонит ту частицу мрака, что поселилась в моей душе этой зимой.

Зима, разумеется, закончилась, но весеннее буйство красок меня не радовало. Скорее, утомляло. Меня вообще всё раздражало. Особенно люди. И особенно - когда их было много. Я совсем перестала помогать матери в питомнике и почти всё свободное от школы время бродила где-нибудь одна. Причём всё дальше и дальше от дома.

В пустыне яркими белыми звёздочками зацвели солонки - растения с круглыми оранжевыми листьями и длинными корнями, добывающими воду из глубоких слоёв земли. В сезон песчаных бурь их полностью заметало, но едва в пустыне устанавливался очередной штиль, они вновь пробивались на поверхность. Листья солонков использовали в медицине. Из них делали мазь, прекрасно заживляющую наружные раны. В Кемте каждый ребёнок знал о целебных свойствах этого растения. Если я, гуляя далеко от дома, разбивала коленку или локоть, я всегда искала солонок, чтобы приложить к ране слегка разжёванный горьковатый оранжевый лист. Правда, на нашем берегу и вообще на арахане солонки попадались нечасто, и здесь они не цвели. Они гораздо лучше чувствовали себя в пустыне.

Я в последнее время тоже. Обычно, навестив могилу Сирины, я отправлялась дальше на запад. Некрополь тянулся не один километр, постепенно сливаясь с пустыней. Самые старые захоронения бедняков уже давно занесло песком. Чем дальше я шла, тем реже попадались столбы, увенчанные кошачьими и пёсьими головами. Каждый раз, дойдя до последней видимой могилы, я испытывала странное чувство - как будто настоящий некрополь здесь только начинается. Эта пустыня - бывший океан. Там, далеко внизу, под тоннами песка, навеки уснули его обитатели. Кмеры. Жуткие великаны с телами, покрытыми твёрдым панцирем, который от времени не только не разрушается, но и становится твёрже. Эти гигантские амфибии жили в воде, и вот теперь многие из них спят на дне давно высохшего океана. Он высох, но не исчез. Он был и остался тем Нижним миром, который существует рядом с миром живых. Иногда я ложилась на песок и прислушивалась, представляя себе, что там, под его толщей, находится та область загробного царства, которая называется Хетемит. Самая дальняя часть Дуата, где царит вечный мрак и обитают самые страшные чудовища. Место уничтожения, как написано в древних книгах. Пианха говорила, что Хетемит - состояние, в котором пребывает любой мир после гибели. У хем-нечеры было старинное издание "Книги Мёртвых", и однажды она дала мне её посмотреть. Я с удовольствием рассматривала иллюстрации - снимки древнеегипетских настенных росписей, но желания читать эту книгу у меня не возникло. Она была написана странным тяжеловесным языком и производила довольно мрачное впечатление. Листая её, я наткнулась на отрывок, где Атум говорит: "Когда-нибудь я уничтожу всё, что создал. Эта Земля вновь станет хаосом и наводнением, как было вначале..." Пианха сказала мне, что уничтожение мира - не конец в полном смысле этого слова. Уничтожение предшествует созданию новой жизни. Бродя по пустыне, я думала о том, что когда-то тут был мир кмеров, потом он был уничтожен. Там, под толщей песка, находится погибший мир. Там спят прежние его обитатели. Чудовища, которые царили здесь задолго до нас. Люди нашли тела лишь немногих из них. Остальные остались там, на дне мёртвого океана. Их тела не истлели, они долговечней всех древнеегипетских мумий, и эта неуязвимость - залог скорого воскрешения. Эти чудовища - враги солнечного бога, великой Баст и всех наших богов. Сейчас они спят во мраке, но однажды проснутся, чтобы вернуть стихию, в которой они привыкли жить. Дельту вновь затопит великий океан, и здесь воцарится хаос. Вспоминая сейчас эти свои прогулки в пустыню, я думаю о том, что именно тогда у меня возникло предчувствие грядущей катастрофы. Лучшие умы Федерации уже знали о ней, но информация о неизбежной гибели Дельты пока оставалась секретной. Нашему миру предстояло не затонуть, а сгореть, но не всё ли равно, каким способом великий бог разрушит мир, чтобы потом, в далёком будущем, воссоздать его вновь... Сколько раз мне казалось, что я слышу сквозь шум пустынного ветра голоса чудовищ, взывающих к нам из бездны. Или это эхо древнего океана до сих пор звучало здесь, в его огромной колыбели, давно занесённой песком...