- Нет, я туда не пойду! Ни за что...

Сирина вырвалась и побежала прочь, не разбирая дороги. Я кинулась следом. Вскоре мы очутились в андановой роще. Её густая плотная листва пока почти не пропускала дождевых струй. Сирина упала, споткнувшись о корень. Я подняла её, усадила под деревом с низкой раскидистой кроной и села рядом, крепко прижав её к себе.

- Хорошо, давай переждём грозу здесь...

- Владычица преисподней, - всхлипывала Сирина. - Аменет и её слуги... Эти тени с лицами... Они, наверное, уже здесь! Они нас ищут!

Её всю трясло.

- Сирина, там нет никакой богини, - уговаривала я подругу, сама чуть не плача. - И никаких теней... То есть это обычные тени - от саркофага, от ящиков и сосудов. Там никого нет, в этой акре.

- А чудовище... Оно же там рычало.

- Это дверь. Она просто открывается с таким шумом, когда щель образуется. Вот что это такое!

- Ты говорила, чудовище... Страж богини...

- Я всё придумала, Сирина. Я выдумывала, чтобы нам было интересно, понимаешь? А на самом деле там никого нет. Никакой богини, никаких теней и никаких тайн. Просто комната, заваленная всяким старым хламом. Саркофаг, которому место в музее, да какие-то дурацкие ящики. Ничего там особенного нет, в этой дурацкой акре. Твой брат совершенно прав. Бастиани любят окружать себя тайнами, а на самом деле всё это чушь!

Сирина больше не вырывалась и не пыталась убежать, но мои слова едва ли доходили до её сознания.

- Богиня заберёт меня, - бормотала она, как безумная, глядя прямо перед собой широко открытыми застывшими глазами. - Теперь я знаю - я умру. Меня обманывали... Эти тени... Они всё равно поймают меня. Вон они, видишь? Они уже здесь, они везде... Они идут за мной!

Вокруг бушевал ливень, всё больше и больше размывая чёткие силуэты деревьев. Бесформенные и тёмные, они теперь действительно напоминали тени, которые, обступая нас со всех сторон, подбирались всё ближе и ближе.

- Богиня не может причинить тебе зло, - сказала я, обнимая дрожащую Сирину. - Ты же знаешь, она добрая. Давай лучше прочтём молитву. Богиня прогонит и эти тени, и грозу. Скоро снова выглянет солнце, и мы пойдём домой. Поиграем моей куклой... Хочешь, я тебе её вообще подарю. Вот увидишь, когда гроза закончится, тебе самой станет смешно, что ты испугалась какой-то ерунды.

Мне показалось, что Сирина начала понемногу успокаиваться, хоть и по-прежнему дрожала. Наверное, она замёрзла. Ливень разразился такой, что могучая крона андана уже не спасала нас от него. Мы обе изрядно промокли.

- Сейчас всё кончится, - говорила я, прижимая Сирину к груди и стараясь закрыть её своим телом от холодных струй. - Мы пойдём ко мне и выпьем горячего шоколада. У Мирты недавно котята родились, целых пять. Такие хорошенькие! Я свожу тебя в питомник. Давай пока прочтём молитву. О великая Баст, богиня-кошка, возлюбленная дочь солнца, та, которую называют Око Ра, сделай так, чтобы гроза поскорее закончилась, чтобы появилось солнце и...

Тут я увидела то, что заставило меня запнуться и замолчать. Наверное, я бы испугалась меньше, если бы деревья вокруг нас действительно превратились в тени. Сквозь тёмную листву, сверкающую в мареве дождя, к нам медленно плыл яркий золотисто-оранжевый шар. Заметив его, Сирина даже дрожать перестала. А в следующее мгновение она вскочила и, вырвавшись из моих объятий, с громким плачем кинулась прочь.

- Стой! - закричала я, сообразив, что это за сияющий шар. - Сирина! Стой, не двигайся!

Меня ослепила яркая вспышка, и тут же, почти одновременно с ней раздался удар, который заглушил все остальные звуки, а потом меня тяжёлой волной накрыла жуткая звенящая тишина.

Нас нашли трое мужчин, которые, переждав грозу в одной из хозяйственных построек храма, возвращались в посёлок. Расколотое молнией дерево, несмотря на дождь, успело сильно обгореть. Потом мне сказали, что труп бедняжки Сирины был обезображен огнём почти до неузнаваемости. Я этого, к счастью, не видела - когда я очнулась, её уже унесли. Меня вообще не сразу заметили под огромной отломившейся от дерева веткой. Убрав её, все удивились - на мне не было ни царапины.

Врач сказал, что лихорадка, из-за которой я несколько дней провела в постели, - следствие сильного нервного потрясения. Наверное, он был прав. Когда кризис миновал, меня начали расспрашивать о случившемся. Я чувствовала - всю правду лучше не говорить. Никто не должен был знать, что я открывала запретную дверь. Во-первых, это могло вызвать гнев представителей Королевского Дома, но гораздо больше меня пугало другое. Я даже толком не понимала, что именно. Теперь я не боялась комнаты под названием акра, но как я ни убеждала в тот роковой день Сирину, что за железной дверью нет ничего таинственного, я была почти уверена - какая-то тайна тут всё же есть. Я к этой тайне прикоснулась, и даром мне это не пройдёт. К тому же то, что я открыла запретную дверь, стало невольной причиной гибели Сирины. Если бы она не испугалась, она бы не побежала прочь и мы бы не очутились в грозу в той роще, где её поразила молния. Шаровая молния, похожая на маленькое оранжевое солнце. Наша учительница как-то сказала: никто до сих пор точно не знает, что такое шаровая молния... А может, это и есть маленькое солнце. Око Ра, убивающее тех, кто посягает на запретное. Богиня может быть грозной и мстительной. Она способна покарать за дерзость. Но почему Сирина? Ведь это я нарушила запрет, вторглась туда, куда не следовало. В роще я молила богиню поскорей вернуть нам солнце, и она послала маленькое оранжевое солнце, убившее мою подругу. От этих мыслей мне становилось совсем худо.

- Не мучай себя, детка, - сказала Пианха, когда пришла меня навестить. - Сирину убило молнией. Ты была бы ни при чём, даже если бы привела её в эту рощу, а ведь ты даже не знала, что встретишься с ней.

Мне казалось, Пианха догадывается, что я рассказала не всё, но лишних вопросов она не задавала. Эта невысокая, худощавая женщина с тонким смуглым лицом и густыми чёрными волосами, подстриженными до плеч, всегда напоминала мне богиню с древнеегипетских росписей. Прямая, строгая, излучающая спокойствие. Но не то спокойствие, что сродни безмятежности. Она походила на хранительницу знаний, которые нельзя делать всеобщим достоянием. Пианха не занималась никакими секретными исследованиями, тем не менее она производила на меня впечатление человека, причастного к высшим тайнам. Впрочем, такой, наверное, и должна быть старшая жрица богини-кошки. Как бы близко этот зверь ни подпускал к себе нас, людей, его загадочный и мудрый взгляд всегда напоминает нам о некой тайне, которую нам не постигнуть. Пианха понимала меня гораздо лучше, чем моя мать, и хвала Баст, что она не была моей матерью. От такой мало что скроешь. Вот и теперь она догадывалась, что я о чём-то умалчиваю, но Пианха, как и все истинно мудрые люди, признавала за окружающими право на тайны.

- Всё даже к лучшему, - добавила хем-нечера перед тем, как проститься. - Сирине уже немного оставалось, а удар молнии избавил её от долгой, мучительной агонии. Я видела людей, умирающих от хризосомы. Последние две недели их держат на наркотиках. Всё тело покрывается желтоватой коркой, которая затвердевает и приобретает почти металлический блеск. Потому болезнь так и называется - хризосома1. Лекарства снимают боль, но умирающий постоянно страдает от жажды и мечется в бреду. Это тяжёлое зрелище, Арда. И тяжёлая смерть. Можно только радоваться, что твоя подруга избежала этого кошмара.

Разумеется, был ещё один человек, догадавшийся, что я что-то скрываю, только в отличие от Пианхи он задался целью выяснить, что именно.

Я встретила Росса Дамьена через пару недель после случившегося. Выяснив у одного из служащих некрополя, где могила Сирины, я отправилась туда с букетом асфоделей. В конце зимы и начале весны они цвели по всей арахане. Так называлась обширная полоса малоплодородной песчаной почвы, которая начиналась на берегу Акасты, примерно в трёхстах метрах от храмового сада, и простиралась на запад, постепенно переходя в пустыню. Поэтому арахану ещё называли предпустыней. Мне же это поросшее асфоделями пространство казалось преддверием царства мёртвых. Я с детства привыкла слышать, что оно на западе. В Кемте все кладбища располагались в западной части города или посёлка. И все гробницы, все памятники были обращены на запад. Я выросла в храме, недалеко от некрополя. Город мёртвых, царство мёртвых... В моём сознании они сливались воедино.