Словно быть дочерью или внучкой Александра Моргана, которого даже друзья звали не иначе, как Аллигатором, было самым простым и естественным делом. И Лиза еще беспокоится за свою дочь? Если это тот самый Морган, о котором слышал Джаред, то вокруг Лу уже должен стоять частокол, а на самых остро заточенных бревнах торчать головы ее незадачливых поклонников. Как же все это не вязалось с образом худенькой девочки в джинсовом комбинезоне и широкой рубашке с закатанными до локтей рукавами.

*

- Александр, ты забываешься. - Глория бросила вилку и нож в тарелку. - Не заставляй меня жалеть, что я приняла твое приглашение.

Бабушка выглядела разъяренной и действительно была готова уйти. Лу взбодрилась и начала срочно шарить ногой под столом в поисках туфли. Сейчас она уже не могла сказать, что ненавидит больше - воскресные ужины у Александра или туфли на высоком каблуке.

А ведь все начиналось не так уж и плохо. Глория прислала за Лу свой олдтаймер (22), поездка в котором сама по себе была праздником. Да что там говорить, просто прикоснуться к кремовой коже его сиденья или красному дереву обшивки уже считалось наслаждением. Затем шофер вернулся за Глорией, и, так как в их распоряжении оказалось свободных минут сорок, за свою покладистость Лу была вознаграждена допуском к бабушкиной коллекции.

- Это мне вернули с выставки в Мюнхене. Мой первый коллар.

Глория на кончиках пальцев подняла с черной бархатной подушечки широкое колье в виде ошейника, составленного из розовых жемчужин. Он сужался от основания шеи к подбородку за счет уменьшения размера бусин.

- А вот мой любимый матинэ.

Жемчуг, теперь серый со сливовым оттенком мог бы выглядеть слишком чопорным, если бы не две эмалевые фигурки белоснежных лебедей. Глория нежно погладила их пальцем.

- Узнаешь?

- Конечно.

Знаменитый логотип, украшавший флаконы с духами и задний карман элегантнейших в мире джинсов. Лу так ни разу и не надела их. Бабушка взяла с нее самую страшную клятву, что эти джинсы внучка будет носить только с туфлями на каблуке и никогда, даже под страхом смерти не подвернет и не наденет с ботинками или лоферами.

- Но ты наденешь вот это. Повернись-ка. Не туго?

Шею Лу охватила неширокая бархатная лента, над ямочкой между ключицами задрожало серебряное сердечко.

- Бархотку вела в моду королева, но в мое время ее носили все больше мидинетки. Очаровательные и веселые дочери Парижа.

- "Добродетельные по расчету, бережливые по инстинкту и веселые по природе"?

- Замечательно, дорогая. Продолжай в том же духе. Если ты будешь так же шутить с дедом, то продлишь ему жизнь минимум на месяц.

Ожидания Глории не оправдались. В гостиной особняка Морганов их уже поджидало семейство Генри Моргана V в полном составе: сам нудный Генри V, его не менее нудная жена (не помню ее имени, говорила Глория, это которая из техасских Хантов) и двадцатидвухлетние сыновья Джон и Генри VI - великовозрастные обалдуи, которых Лу про себя продолжала звать их детскими кличками Упс и Вупи (23).

То ли Александр сам был раздражен визитом сына, то ли изначально пребывал не в настроении, но после черепахового супа сразу взял быка за рога:

- Глория, я отправил вам с Лу приглашения на банкет "Фонда Моргана". Надеюсь видеть вас там. Обеих, - подчеркнул он.

- Напомни, дорогой, это какая уже по счету твоя попытка? - Глория была твердым орешком.

- Надеюсь, последняя.

Споры о посещении Лу общественных мероприятий велись уже больше полугода. Глория упорно отбивала все посягательства Александра, Линда, его пятая жена, дипломатично отмалчивалась, Лу смотрела в тарелку, братья-балбесы с интересом следили за ссорой, подталкивая друг друга локтями при особо агрессивных выпадах сторон.

- Глория, позволь напомнить тебе, что у нашей семьи есть обязательства перед обществом.

- Александр, в эти обязательства не входит выдача детей на растерзание таблоидам. Лу имеет право на приватность. Она имеет право доучиться в школе и поступить в колледж. Она имеет право спокойно выходить за ворота своего дома, не прячась от папарацци.

- Ну, дорогая, здесь против нее работает уже репутация Вандербильтов. Три последних представительницы вашей семьи дали столько возможностей заработать этим самым папарацци, что новое их поколение имеет право рассчитывать на свою долю сплетен и скандалов.

- Ты сам знаешь, что половина тех скандалов была просто высосана из пальца.

- Конечно. Поэтому я считаю, что девочке не следует прятаться. Она уже вполне способна достойно представлять семью перед обществом. И, кроме того, ей уже пора знакомиться с людьми, среди которых пройдет ее дальнейшая жизнь.

От этих слов Лу передернуло настолько явственно, что Глория отложила салфетку и протянув руку, сжала пальцы девушки в ладони.

- То есть, ты уже прикидываешь, за кого бы спихнуть ее замуж? Старый ты сводник!

- Не горячись, дорогая, - Александру внезапно надоело играть измученного недугом старика, и он ощерился двумя рядами белоснежных керамических зубов. Или четырьмя, Лу уже казалось, что в глазах у нее двоится. - Я предлагаю разумный план. Лу будет время от времени появляться на общественных мероприятиях, я познакомлю ее с молодыми людьми из хороших семей...

Это кто здесь молодые люди из хороших семей, усмехнулась про себя Лу. Упс с Вупи? Или те придурки, с которыми их месяц назад забрали в полицию? Или начинающий карьерист Джеймс Грант, весь вечер старательно поддакивавший деду ("да, сэр", "разумеется, сэр"), а затем вызвавшийся отвезти Лу домой на своей машине. Он не заметил ее у ворот гаража, когда с покрасневшим от злости лицом кричал в трубку:

- Какая потница, идиот? Я что, младенец? Где ты подцепил этих девок с трипаком?

- Зачем ждать? - Рассуждения деда прервал Упс. Правильно, он всегда был заводилой. - Мы с Генри готовы жениться хоть сейчас.

- Только по очереди, - заржал Вупи, и Лу с ненавистью посмотрела в его широко разинутую пасть. - Давай, Джон, бросай монетку.

Лу, зажмурилась: Глория была вполне способна метнуть нож для масла в глаз шутнику - опасения Александра в отношении темперамента Вандербильтов были совершенно обоснованы, но старуха сдержалась. Нож и вилка звякнули о фарфор.

- Довольно, Александр. И не забывай, пожалуйста, что ты давно уже не властелин мира, а всего лишь очень богатый человек.

Дед насупился: если уж Глория била по больному месту, то со всех сил и наотмашь. Ничего, дедушка, не облезешь, подумала Лу. Не надо было выводить бабушку из себя.

- Генри, Джон, попрощайтесь, - тон Александра не допускал возражений, - вы уходите.

На лицах Генри Vи его жены возникло одинаковое выражение овечьего изумления. Возразить никто не успел.

- Джон, Генри, оставайтесь на месте. Приятного вечера, Линда, Генри, - Глория поднялась из-за стола. - Герман, вызовите нашу машину, пожалуйста.

Лакей поклонился, а Лу подошла поцеловать деда. Она не злилась, просто сожалела о потерянном вечере. И снова с благодарностью припомнила слова Джеки: "Дорогая, к пожилым родственникам нужно относиться как к растениям - заботиться, любить, поливать. Но ни на дюйм не допускать их в свою жизнь. Ни слова о планах, друзьях и надеждах. Иначе они разрушат стены твоей мечты, взорвут фундамент и похоронят тебя под обломками. Эти люди уже прожили собственную жизнь, как попало, и теперь точно знают, как следует жить их детям".

Главное, чтобы эти мысли не отразились на ее лице. Александра кондратий хватит, если он догадается, о чем сейчас думает его внучка.

Глория уже стояла в дверях, постукивая по ладони своей расшитой черным бисером вечерней сумочкой (коллекция 82-го года). Лу поспешила к ней, лишь чуть замедлила шаг за стулом Упса.

- Пока, Джон. Можешь съесть мой десерт.

Уже в салоне автомобиля Лу легко коснулась локтя бабушки:

- Ба, может зря ты так резко с Александром? Все-таки он...

- Девочка моя, ты недооцениваешь своего деда. Уж я-то знаю, что быть собой настоящим ему мешают только правила этикета и Уголовный кодекс. - Глория посмотрела на внучку насмешливо и ласково. И с непонятной гордостью в голосе добавила: - И не хорони его раньше времени, он еще на моих похоронах простудится.