— И то дело, — князь хлопнул ладонями по коленям поднимаясь.

— Расскажи-ка нам милый друг, для кого это ты так старался?

— Для себя! — гордо вздернул подбородок воевода. Так мы и поверили.

— А давай-ка я тебе кое-что расскажу? — Гред опустился на корточки так, чтобы быть на одном уровне с сидящим на полу пленником. — Я сейчас очень устал. Ел, так, вообще, не помню когда. Запасов на зиму не хватит, даже если княжьи амбары откроем, а соседи артачатся. Кто-то готов помочь, а кто-то только извинения, да отговорки писать мастак. Догадываешься к чему я это все говорю?

Воевода нервно сглотнул. Неужто так страшно, когда князюшка злиться?

— Вижу, понял, что я сказать хочу. Поэтому предлагаю сделать так. Ты быстро и четко отвечаешь на все вопросы, а потом…двадцать ударов палкой и можешь идти на все четыре стороны. Главное, не вздумай возвращаться назад.

Князь одарил воеводу тяжелым взглядом из-под сдвинутых бровей. В ответ Велимир покраснел только сомневаюсь я, что от стыда, но сквозь зубы, бросая злые слова, стал рассказывать. И то правильно. Если бы князь на народны суд его отправил позору было бы больше, а наказание изгнанием бы не кончилось. По сейчашним временам, так особенно. Кому надо к возможному голоду еще и войну прибавлять?

— С кем в горнице разговоры вел? — первый вопрос.

— С верховцем.

О как интересно. У верховьев страна сплошь горами покрыта, там поля хорошо не распашешь, зато виноградники чудные растут. Мирные обычно люди, а, оказывается, не так просты.

— Что он хотел?

— Чтобы ты сгинул, — а улыбка до чего же наглая, так и чешутся руки чем-нибудь тяжелым приложить.

— И какая им от этого выгода? — вселенское спокойствие, не иначе, на лице князюшки написано. А вот от этого вопроса воевода замялся.

— Ну! — поторопил его Михей, словно невзначай подхватывая кочергу, что возле печи стояла.

— Я им в отступные Лесовскую волость обещал.

Задохнулась от возмущения. Это что же получается? Не мое и не жалко? Можно подумать, что Лесовская волость — это простой кусок земли. А как же люди? Как же искусные зодчие, что на весь свет славятся? Глянула на Михея стоит как варенный рак красный, тоже злится. А князь словно ничего и не было сказано продолжает.

— Что вы делали?

— Сплетни распускали.

— Потому мне никто теперь помогать не хочет?

Вместо ответа воевода голову опустил.

— Еще, — требовательный вопрос.

— Разбойников подкупили, что на вас возле Молнеграда напали.

— Еще. — Племянника твоего столкнули в воду.

— Еще. — Бояр подкупить пытались. Князь отошел в сторону окна и стал теребить забытую княгиней на подоконнике шаль. Подошла ближе, погладила по руке. Сама бы убила гада, если б могла. — Михей, проследи, чтобы наказание сейчас же на главной площади исполнили, да принародно зачитали все провинности, в которых сейчас сознался, а потом пешего до границы проводили.

— Но… — попытались возразить мы в два голоса.

— Княжье слово нерушимо, — Гред потер руками лицо, будто прогоняя усталость.

— Я Веронике пожалуюсь!

Словно только того и ждала дверь с громким стуком отварилась и в горницу к нам зашла незнакомая ведьма.

— Ой, простите, я с непривычки дверь сильно толкнула, — она растерянно моргнула. Смотрю и понимаю, что голос-то этот точно не спутаю с другим. Слишком уж часто слышала его в собственной голове, а вот лицо до странного кого-то другого мне напоминает.

— Ника?

— Глаша?

— Ты уведешь его, наконец? — едва сдерживающий раздражение вопрос Греда.

— Уже иду, — отозвался ему Михей, разве что слюной на пол не капая. Вот пожалуюсь сестрице, будет знать, как на других заглядываться!

— Живая?

— Вроде.

— Вот и ладненько.

— Вы поговорите тут спокойно, а мне делами заниматься надобно, — Гред погладил мою ладошку, да вышел. Проводила любимого князя взглядом. Тяжело ему сейчас, вот только помочь ничем не смогу.

— Это Ольгред? — и столько тоски в голосе, что я резко повернулась и на подругу, свою найденную уставилась.

— Ты чего?

— Ничего.

— А ну рассказывай! — упёрла руки в боки.

— Много будешь знать, волосы быстро седыми сделаются, — вот теперь узнаю девушку из амулета.

— Хорошо, тогда и я тебе не стану рассказывать интересные новости, — сложила руки на груди и демонстративно фыркув на лавочку села. — У нас тут такие дела творятся… но тебе не скажу!

Вероника вздохнула.

— Ладно, только пообещай никому не говорить.

— Так серьезно? — тут же серьезной стала я.

— Может и не очень серьезно, да только я пока не готова остальным рассказывать. Помнишь, Гред тебе о своем деде рассказывал? Про то как его княгине тогдашней на воспитания оставили?

— Да.

— То я была. Своего сына отдала, чтоб от смерти спасти. Думала не смогу от погони уйти. А кто бы стал искать в княжеской семье подкидыша? Вот это новость. Растерянно посмотрела на коврик возле своих ног, пытаясь с мыслями собраться.

— А как ты в амулет тогда попала?

— Муж мой спасти пытался. Сам погиб, но мне, как видишь, смог вторую жизнь подарить.

На глаза навернулись слезы.

— Чего рыдать собралась, глупая! Мы счастливы вместе были. Вон какие потомки достойные выросли, разве ж есть о чем горевать? Сколько лет прошло уже… Лучше своими новостями поделись.

— Видела мужика, что Михей во двор вывел? Он твоих потомков со свету сжить решил, да княжество к рукам прибрать!

— Что?! — простые, ореховые глаза ведьмы потемнели.

— А Гред его толком не наказал, потому как слово княжиче дал, — наябедничала я. — Если ж так все оставить, то воевода этот силой соберется, да мстить вернется.

— Ты, Глашка, не волнуйся понапрасну. Я твоего Гредушку в обиду не дам. Своего сына воспитать не смогла, так хоть за внуком присмотрю.

Сказала и выскочила во двор, только на прощание и пообещала ко мне в гости заглянуть, да нормально поговорить. Интересно, что задумала? Лето почти минуло, оставалось всего несколько денечков, когда мы собрались ехать обратно в свое царство.

За это время князь со своими помощниками успел наладить закупки зерна для людей и скота, чтобы всех прокормить зимой. Отстроили один маленький поселок, рядом со столицей Зареченского княжества, взялись за другой.

Не знаю, что уж князь сделал, только от Лесовского княжества пришло несколько обозов с шерстью, да вином в качестве извинений. Посол приехал, долго они с князем наедине говорили, а потом так жить и остался в специальной гостевой избе на центральной площади. Может лесовские и не оставят своих попыток, но какое-то время спокойно будет. И то хорошо.

В Молнеград ехали веселым караваном. Пользуясь случаем, Еремей нагрузил две телеги всякой всячиной, чтобы потом в столице продать. Нанял возниц, да охрану. Князь тоже три телеги со всяким скарбом прихватил. За невесту положено выкуп родителям давать, вот он для свадьбы и готовился. С нами собрались княгиня, Михей, да бабушка, а мама отказалась, заявив, что ноги ее в столице не будет. Оно и понятно, потому уговаривать не стали. А вот Аленушку силой пришлось дома оставлять.

Хорошо хоть муж у нее неробкого десятка попался. Куда беременной женщине по дорогам носиться? Дома сидеть нужно, да детьми заниматься. А то что срок маленький не повод о себе забывать.

Так что неспешным шагом почти две недели мы до столицы добирались. Еремей, как в Молнеград въехали сразу к себе повернул. Бабушка тоже отстала, заприметив больную женщину у колодца, а я с остальными поехала.

Больно интересно посмотреть на царя нашего. Что в нем матушка нашла, что всю жизнь забыть не может? Князь вперед гонцов послал и наш обоз встречать вышли все бояре да слуги, не говоря уже о царе с царицей, да смешном братишке моем младшем. Он, исполненный царского величия, пыжился серьезным да взрослым казаться, но больше петуха после драки напоминал.

Такой же взъерошенный, но довольный. Незаметно в хвосте обоза поехала. Посмотреть на царя хочется только знакомиться к нему не пойду. Даже силой не заставите! А почему? Не знаю. Странно это ощущать, что отец через столько лет появился. Да не простой какой-то мужик, а сам царь! Величавый. Статный. Высокий. Волосы с проседью в колечки завиваются, да окладистая борода на красный, вышитый кафтан ложится. А глаза добрые. Не ожидала. Нравится он мне. Неплохой мужик, наверное.