Майя чувствовала себя донельза странно, словно инопланетянка, возвращающаяся после долгой экспедиции с земли на родную планету.

Чтобы отвлечься от навязчивых, ходящих по кругу, мыслей, достала старенький лэптоп. Взятую с собой бумажную книгу она дочитала еще в поезде, а зарядки в компьютере как раз должно хватить до конечной остановки. А там — лес, тропинка, по горке вниз, по второй вверх, через каменные валуны, через поле… Не до чтения будет. Зимой этот путь Майя еще не проделывала.

Пользуясь тем, что в салоне автобуса кромешная тьма, достала из рюкзака второй комплект одежды. Более теплый и удобный, как раз для здешних мест. Помнится, легкие, утепленные и сверхустойчивые ботинки стали ее первой покупкой на первую зарплату. Неосознанно, уже тогда, Майя будто готовилась вернуться. Причем, осознала это только сейчас, в трех часах езды от дома.

Переодеваться между сидениями задание непростое, но Майя справилась. Заодно и согрелась немного. Утрамбовала ненужные вещи на дно рюкзака, где пальцы неожиданно нащупали завалящий батончик-мюсли. Обрадованная, Майя включила комп и устроилась поудобнее.

Пространство вокруг осветил синий призрачный свет. Кусочек инопланетной техники, движущийся среди тьмы и льда по варварским просторам.

Не успела Майя прочитать и первый абзац, как из темноты между сидениями впереди показалась любопытная детская мордаха и полный восхищения голос прошептал:

— Мама, смотри! У тети компь-ютель!

— Да, ты смотри… Ника, убери палец, невежливо тыкать, — зашипела мама девочки.

Майя ощутила себя не в своей тарелке. И смех и грех! За два года она полностью привыкла к прибамбасам, скорее даже — к элементарным атрибутам повседневной жизни большого города. Для местных же, все эти «штучки» оставались чем-то далеким, экзотичным и жутко дорогим.

Девочка не отрывала от светящегося экрана круглых глаз. Ее мама смотрела скромнее, искоса. Мужчина с соседнего ряда разглядывал, пересев от окна к проходу, ближе к Майе.

Давай, Майя! Порази аборигенов стекляшками! Слово-то какое нашла… Аборигены. Тоже мне..! Сама ты чукча! — разозлилась на себя Майя.

Батончик мюсли протянула любопытной девочке. Та прошептала «спасибо!» и радостно принялась шуршать оберткой. Одновременно следить за манипуляциями с планшетом угощение ни в коей мере не мешало.

Пассажиры один за другим сошли до конечной остановки, и Майя вздохнула с облегчением. Ладно, девочка пялится, это Майя переживет. Но взрослые, большие, небритые мужики? Их взгляды нервировали, и это еще мягко сказано.

Остаток пути они проделывали вдвоем с жизнерадостным водителем. У обоих шел пар изо рта, температура внутри автобуса казалась даже ниже, чем снаружи.

Через некоторое время дорога кончилась и автобус остановился. Майя с удовольствием выбралась наружу и попрыгала, разминаясь и согреваясь. Над макушками исполинских деревьев висела круглая желтая луна, черное небо усыпано крупными мерцающими звездами.

— Тебе туда? — показал водитель пальцем в лес. Деревья окружали узкую дорогу сплошной стеной, но палец в варежке указывал в нужном Майе направлении, точно в сторону прохода в Лапилаипоиалпоисисуурунемаамеретагаландию.

Майя осторожно кивнула, что водитель в темноте, скорее всего, видеть не мог. Но он и не ждал ответа. Перед тем, как изнутри вручную помочь автоматическим дверям автобуса закрыться, зевнул и сказал:

— И мне домой пора. Удачи!

Водитель вернулся за руль, двигатель он предусмотрительно не глушил, и поехал обратно задним ходом.

Летом проделывать этот путь было несравнимо легче, чем зимней ночью в лютый мороз. Градусов двадцть ниже нуля, не меньше.

Майя проваливалась по пояс в сугробы, тропинки, ясное дело, никакой не видно, снежные пласты с еловых веток обрушивались на голову и за шиворот. Бессчетное количество раз девушка падала, благо, снег мягкий да куртка толстая, более-менее защищала от ударов. С пронзительным визгом проехалась на попе с горки вниз, в который раз возблагодарив свою предусмотрительность и прочность новых полярных штанишек.

Майя пыхтела, ругалась вполголоса, но упорно шла вперед. Ей не было страшно, на этой дороге дикие звери ее не тронут. Но не покидало ощущение чужого взгляда, наблюдающего за ней из темноты. Этот взгляд, может и не злой, но очень пристальный, тревожил.

Луна. Ни души вокруг.

До дома осталось совсем немного. Майя тихо прокрадется через заднюю дверь, никто и не заметит. Наверняка все уже спят, первый час ночи. Бабушка с дедушкой всегда рано ложатся. У папы на работе сейчас завал, спит, уставший, пушкой не разбудишь. Мама с ним вместе, как всегда. Аля сова, но… Даже если не спит, из своей студии все равно носа не покажет, хоть потоп, хоть метеорит, хоть возвращение непутевой сестры.

Соседи… остается надеяться, что в такую ночь они сидят по домам и греются у теплых печей.

И только утром, спокойно, после того как приведет себя в порядок, выспится, помоется, настроится, можно будет со всеми встретиться. Майя не сообщала, когда приедет. Во первых, связь никакая, во-вторых, не хотела, чтобы ее встречали. Ни к чему суета.

Как бы не так! Выйдя на опушку, издали увидела свет чуть ли не во всех окнах двухэтажного дома. Майя крадучись подошла ближе и остановилась как вкопанная.

— Топаешь как бегемот, — раздалось из-за сугроба.

— Миша? — прошептала Майя, выходя в квадрат падающего из окна света.

Откуда ОН узнал, что она сегодня ночью вернется?! Кто ему сказал?! Почему он здесь?!

Мишка чистил снег перед ее родным домом. Вернее, сдвигал большой лопатой как бульдозером снежные горы, расширяя между ними узкий проход от дома к калитке.

Он изменился, стал выше и крупнее, чем она помнила. Светлые волосы совсем коротко остриг. Одет в джинсы и зеленую старую толстовку. Миша никогда не мерз, в отличие от самой Майи. Она помимо воли жадно разглядывала соседа, по совместительству — бывшего лучшего друга.

Вдруг радостно, безудержно залаял Помпон. Снежно белый пушистый шарик, не прекращая тявкать и повизгивать, прыгнул с вершины сугроба прямо Майе на голову.

— Тихо ты, Помпошка, родной! — Майя невольно рассмеялась, горячий мокрый язык облизывал ее лицо и… Она вдруг осознала, насколько соскучилась. Невероятно, нестерпимо просто! Ее не было дома целых два года!

— Хороший мой, маленькая моя собачка, Помпошечка-а…

За обнимашками и сюсюканием Майя забыла, что звонкий как сирена голос Помпона поставит на ноги всю улицу. С соседнего двора уже раздавался ответный лай Зиггера.

— Фу, — тихого приказа оказалось достаточно, чтобы утихомирить обеих собак.

Миша, кто же еще. Майю животные никогда так не слушались.

Он продолжал стоять над девушкой и наблюдать ее нежности с Помпоном. Последний, не в силах сдержать эмоций, молча стал носиться по сугробам. Он легкий, в снег не проваливается.

Майя подняла взгляд на лицо друга и вежливые слова приветствия застряли у нее в горле. Планируя возвращение домой, именно этого мгновения страшилась больше всего.

Серый взгляд поглотил как бездонная прорубь, забрал способность двигаться и дышать. Не понять, то ли он слишком горячий, то ли нестерпимо холодный. Обжигающий лед.

Миша ничего не говорил, только смотрел, не отпуская взгляд девушки. И Майя, непонятно почему, с каждой секундой чувствовала себя все более виноватой.

Она ни в чем не виновата! Она дала ему свободу, ушла! Оставила дом и родных, из-за него. Освободила от надуманных обязательств и детской привязанности.

Миша так и не двинулся с места, как и Майя. Сколько длился немой диалог, неизвестно. Майя совсем потерялась во времени и пространстве. Будто не было двух лет самостоятельной жизни, одинокого выживания в городе. Будто она по прежнему неопытная, не наделенная каким-бы то ни было даром, девочка, живущая среди сильных магов и ворожей.

Тем летом, два года назад, она также стояла перед Мишей и они молчали. Потом она сделала один, разделяющий их шаг, и поцеловала его. Невинно, нежно, с закрытыми глазами. Три секунды как вечность. Счастливая вечность, полная надежд, которым не суждено было сбыться.