Его мать умерла при родах. Отец все время пропадал в институте, поэтому Феникс часто оставался под присмотром нянек. Одна из них рано обучила его читать. А поскольку в доме преобладала научная литература, к физике и химии он пришел гораздо раньше своих сверстников. В школе мальчику приходилось не просто. Фамилия его семьи торчала в большинстве учебников. И даже в этом возрасте, когда он уже имел две докторские степени, никто не собирался утруждать себя называть Феникса по фамилии в связке со званием. Он часто полагал, что переплюнет деда только в случае изобретения машины времени. Тень именитого родственника являлась настолько большой, что вырваться из нее не представлялось возможным даже отцу Феникса.

Середина сентября выдалась теплой. Из года в год зима наступала все позже. По радио часто говорили о глобальном потеплении.

- Когда-нибудь это озеро нас смоет с лица планеты, - делилась впечатлениями знакомая официантка, подававшая обед молодому изобретателю.

Феникс пробрался в Пурпурный театр, когда на улице полностью стемнело. Макса на месте не оказалось, что странно, ведь он не имел привычки опаздывать. В зале было холодно. Несмотря на теплый день, ночью градус значительно снижался. Феникс не любил ждать и, спустя десять минут, усидеть на месте оказалось сложно. Он достал фонарик и отправился исследовать этаж. В холле послышались музыка и смех, доносившиеся сверху. Возможно, это вернулись те чужаки, или снова сюда пробралась банда подростков. Феникс пошел на звук. Голоса становились громче в районе лестницы на чердак, где раньше находились реквизитный цех. Молодой человек поднялся, но и там никого не обнаружил. Он уже отлично успел различить речь Макса. Только по направлению сквозняка ему удалось отыскать незаметную маленькую дверь, ведущую на крышу. В прошлом никто из Театра Огня не выходил наверх. Лестница едва держалась. Ступеньки, сделанные из дерева, давно прогнили и с трудом выдерживали вес взрослого человека. Феникс осторожно преодолел их и оказался перед запасным выходом. Он отворил дверь и очутился на крыше.

В кругу стояли Макс, Кенджи и Клара. Они увлеченно крутили пои и весело соревновались в элементах. Из темного угла выскочил Хонза и радостно кинулся к Фениксу. По всему видно, соскучился. Заметив пришедшего, Кенджи помрачнел, но останавливаться не стал. Макс кивнул в сторону бочки, в которой полыхал огонь, от которого очевидно и зажигались фитили. Рядом с ней в коробке лежала пара поев. Феникс достал их и, разглядывая, обнаружил на кожаных петлях свое выгравированное имя. Он с немым вопросом обернулся к Максу, но тот лишь довольно кивнул головой. Феникс пропитал оба фитиля горючим и зажег.

Недалеко стоял небольшой приемник, из которого доносилась музыка. Их уже давно изъяли из продажи в виду устаревания. Однако эта черная коробочка, способная проигрывать аудиокассеты, звучала достаточно громко и чисто.

Для середины сентября весьма необычным казалось полное отсутствие ветра на такой высоте и на открытом пространстве. Каждому хотелось как можно дольше не прятаться в четырех стенах в связи с похолоданием атмосферы. Вокруг стояла непроглядная темнота, и только вдалеке, где начиналась полоса городской жизни, пока еще сияли этажи окон.

Хонза занимался в стороне от группы, пытаясь подражать движениям отца. После долгих уговоров Макс все же разрешил взять ему свои самодельные тренировочные пои, которые смастерил еще в самом начале. Малыш достаточно быстро усваивал элементы. Однако Макс не хотел, чтобы сын особо увлекался, и старался не поощрять его в том. Поэтому, когда у мальчика что-то не получалось, технику объяснял Феникс.

Все в кругу молчали. Кенджи крутил наисложнейшие элементы с закрытыми глазами. Раны на руках и пальцах почти затянулись и еще причиняли дискомфорт, но боль уже казалась терпимой. Макс тайком подглядывал за сыном, который боролся с трехбитной восьмеркой. Феникс же смотрел прямо на Клару, которая впервые за долгие годы крутила орбиталь. Огоньки в ее глазах горели ярче, чем два фитиля. Она соединяла, размыкала и снова сводила пои в одно целое. Этот элемент девушка любила больше других, но только сегодня ей удалось применить к нему пламя.

По радио заиграла песня, с первых нот которой все переглянулись. Она была как раз из того самого репертуара, под который ребята только-только начинали изучать мастерство фаерщика. Кенджи свел пои в бабочку, элемент, с которого начинался номер. Остальные последовали его примеру. Далее шло раскрытие и потом целый ансамбль приемов и всевозможных трюков, превращаясь в целое представление. Симметрия движений вводила в гипнотическое состояние эйфории. Никому из четверых не хотелось ошибиться, чтобы не нарушить всю красоту единения.

Когда песня завершилась, на глазах у Клары появились слезы. Она с трепетом вздохнула и с тоской оглядела свой круг. Руки ее устали. Пока остальные продолжали с новым вдохновением крутить, девушка отошла к краю крыши перевести дух. Эмоции переполняли от ностальгии и красоты происходящего. Ей не хотелось, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Она почти готова была провести на этой крыше всю свою жизнь. С неба только что упала звезда и, казалось, будто прямо в озеро. Свет погас, но тут же появился снова. Где-то посреди волн стал отчетливо виден огонек корабля, направлявшегося в порт.

- Скучала по этому месту? - донесся голос Феникса из-за спины.

- Наверное, я даже не понимала, насколько сильно, - улыбнулась Клара, отворачиваясь от Феникса, все еще едва сдерживая эмоции.

- Рано или поздно, но вернуться стоило.

- Слишком много воспоминаний, и как ты понимаешь, не все они хорошие.

- Ты похорошела, - сказал Феникс, не знавший, как продолжить разговор, но тем не менее, не желавший отходить от девушки.

- К чему вдруг этот комплимент?

- Я думал, ты уже давно уехала отсюда.

- Мне приходится только мечтать об этом, - ответила Клара, искренне сожалея о том, что она до сих пор живет в Городе семи ветров.

- Девять часов.

Девушка засобиралась домой. Через час улицы должны были окунуться в темноту и необходимо до того момента успеть доехать домой. Феникс хотел ее проводить, но Клара, вежливо улыбнувшись, отказалась. Она подошла к Хонзе, обняла его и сказала, что рада была познакомиться. По крайней мере, так послышалось Фениксу. Попрощалась с Максом, который ей минут пять о чем-то говорил. Феникс смотрел на нее и про себя умолял, чтобы Клара никуда не уходила. Неприятным стало то, что предложение Кенджи, проводить ее, девушка приняла. Они ушли вместе.

К Пурпурному театру Феникс жил ближе всех. Он остался на крыше последним. Снова и снова перематывая в голове неповоротливый разговор с Кларой. Чувства к этой девушке не угасали даже, когда они не виделись несколько лет и без надежды на новую встречу. За это время она нисколько не изменилась. Носила все ту же смешную прическу, напоминающую кошачьи ушки. У нее были шикарные длинные волосы, но она всегда жертвовала их красотой, закручивая на голове подальше от огня.

Следующее утро казалось таким же, как тысячи других. Стандартный набор действий от принятия душа до застилки постели, но сегодня Феникс проснулся особенно счастливым. Он вспомнил, что в магазин вчера ему так и не удалось попасть, поэтому голодным отправился в ближайший магазин за недельным запасом продуктов. В почтовом ящике снова торчал уголок газеты. Решая дилемму, сейчас ему взять или уже по возвращению, Феникс все-таки решил не откладывать.

Когда он развернул газету, мысли о завтраке мигом испарились. На первой странице главной газеты города красовался снимок, сделанный во время их вчерашнего номера. Лиц разобрать было невозможно, лишь симметричный рисунок света. Заголовок статьи гласил "Саламандру поймали за хвост".