На следующий день, то есть ночь, я проснулся от резкого удара со стороны улицы. Я вскочил с кровати как ошпаренный, надел брюки, опоясался и выбежал в коридор. На лестничной площадке столкнулся с Бертраном, который в панике что-то шептал, наверное, молитву. Со стороны коридора послышались шаркающие шаги и кряхтение ещё одного старца – Серафима. Я посмотрел на старца и увидел в его глазах ужас случившегося. Но что именно произошло, знал только он.

- Беда! Беда! Они! Они! Это конец! – запыхавшись, протараторил Бертран.

- Какая беда? Кто они? Что за конец? – не понял я ни единого слова. – Мудрый Бертран Марти, отдышись! Вот так! Теперь говорите – что случилось? – успокоил старца я.

- Что тут происходит в столь поздний час? – возле нас возникла фигура Серафима.

- Штурм! Крестоносцы дошли до нас и сразу же начали штурм среди ночи! Они пытаются застать нас врасплох, но всех мне удалось поднять и без мольбы!

- Так чего же мы ждём?! В бой!!! – я вынул из ножен кинжал, вогнал его обратно и сделал уверенный шаг.

- Стой!!! Собирайте и уходите! Я не хочу рисковать гостями!

- Но как, же оборона?! – не укладывалось услышанное в одно целое.

- Никаких «но»! Без тебя справимся! Идите! – Бертран испарился.

- Пойдём, соберёмся и всё!

- Хорошо! Жди здесь! – скомандовал я.

- Не переживай, мил человек! Без тебя не уйду, да и самому приодеться надобно! Надобно значит так, Макс, а я за тебя перед Русланой поручился!

- А откуда тебя Бертран знает, коли мы только вошли в замок лишь вчера? – спросил я. Скоротав время пути до комнаты.

- Точнее позавчера! Ты двое суток со служкой спал! На твой вопрос отвечу просто, мил человек, служу я тут уж почитай с десяток зим и лет! Просто отъезжал новые земли приметить! – раскрылся Серафим.

- Ну, что? Нашёл? – засмеялся я.

- Нет! – признался старец.

Лошадей нам отдал лакей некоего Раймона Агюйе. Он проводил троицу до центральных ворот и открыл тайник, ведущий в подземный переход. По переходу путники спустились до подножия горы. Вдалеке виднелись летающие камни, что разбиваются о стены Монсегюра. Камнемётные машины продолжали заряжаться и вновь отпускать орудие, ослабляя тросы. Махнув головой, Макс запрыгнул на вороного и дал ему шпоры.

Новый побег. Новая боль в тазу от седла. Новые мысли о Руси. Только ветер никогда не изменит путнику и предупредит об опасности. Лишь он всегда подсказывает правильное направление. Лишь ему нравится грустное посвистывание одного из трёх путников.

Серафим часто жамкает губами, тщательно разжевывая лесные орехи, которые куплены в Транкавеле. Марина завела грустную пластинку. Чтобы совсем в седле не уснуть со скуки, Макс пнул свою кобылку в бока и погнал её в галоп. Путники, заметив его реакцию, последовали примеру, давя лошадям немного размять их икры.

Блёклый свет звёзд светит остатком сил. Месяц одиноко смотрит на путников свысока, почти скрывшись рассветном мареве. Природа начала оживать. В траве, под копытами лошадей, зашевелилась живность. В небе появился сыч, охотившийся за мелкими пташками. Деревья качаются, будто танцуют в такт напеваемой Мариной мелодии.

Медляк. А чего ещё Максу оставалось делать, если тут его мир. Стало быть, из этого мира ему нужны дети. Конечно, осталась ностальгия, по родному компьютеру и Луховицкому ночному клубу, но это настолько всё банально и пресловуто, что порой жить не хочется. В этом мире любовь течёт рекой, погони от самого себя – беги не хочу, вспышки исторических битв в которых однажды он сможет биться на передовой и сечь тать, набегающую на родимый дом. Опять же риск, что можешь и не выжить, и адреналин, ведущий всё время только вперёд.

Как только мы забежали на очередное поле, уже убранное в ожидании холодов, Серафим сказал, что недалеко от этих земель находимся в графстве Раймонда Тулуза, но заезжать в гости не советовал, сославшись на том, что он не любит гостей и может посчитать за беглых рабов. Собственно мне было не до чего.

Если вспомнить историю девятых классов, то получается, что южная часть страны была практически независимой. Она состоит из двух больших владений графа Тулуза и маркизета Прованс. Обоими правит Раймонд VI Тулуза, граф Сен-Жиль. Не смотря на то, что номинально он считается вассалом французского и арагонского королей, а так же императора Священной Римской Империи, по силе, богатству и знатности граф Тулуза не уступает никому из своих союзников и мало кому из королей Европы.

- Владения графа являются цветущим краем! Они полны богатыми городами, процветающими благодаря ремеслу и торговле! В них считают французов- северян чужаками! Такими оказались, к примеру, Руслана и Святогор! На его землях говорят на каком-то своём языке! – долетело до слуха Макса.

- Молодец, мужик! Ничего больше не могу сказать! Только не всё красиво, что блестит, Серафим! Мне богаче и красивее Руси ничего нет! Лишь Русь и Руслана! Вот. Что действительно свято! – сказал Макс. – Пока ты тут старость свою встречал и от скукоты всю жизнь маялся, я же прошёл уже три мира – свой, мир наставника и ещё один, о котором вам лучше не знать! Только здесь я начал чувствовать себя действительно счастливым! Только здесь познал смысл бытия и небытия – жаркое сердечко любимой жены рядом с тобой и рождение детей как продолжателей рода твоего!

- На половину я с тобой соглашусь, но ведь…

- Что «но ведь»? Ты сейчас хочешь сказать, что обет безбрачия, которым вы там, в храмах, друг другу клянётесь, лучший способ избежать лишних ошибок! Вы боитесь, что дети ваши будут делать те же ошибки, что и их отцы!

- Ты знал?!

- Бред! А не думал ли ты, что от твоих наветов зависит воспитание детей?! Как ты их поставишь на ноги, так и пойдёт он по жизни! – выпалил я.

- Мы не хотим, чтобы наши дети становились воинами Тьмы! Только воинами Света! – попытался оправдаться старец.

- Я тебе только что сказал, что от воспитания отцовского зависит дальнейшая жизнь ребёнка! Лучше этому учи необразованных. Чем восклицать о Свете и Тьме! Ты не знаешь, что такое терять родного человека! Моего отца забрала инквизиция на допросы, когда мне было всего семь лет! – у Макса в глазах застыли слёзы.

- Прости! Я не знал!

- Хозяин! Отпусти меня на свободу! Не могу больше в неволе! Тебя послушала, как ты про детей говорил, так на свободу захотелось! – в разговор вмешалась Марина.

- Я ещё вчера хотел тебя отпустить, но если ты хочешь – уезжай! Воспитателям моим скажи от меня за всё спасибо и пусть закроют проём! – разрешил я.

- Да, хозяин! Прощай! – всплакнув, девушка повернула луку влево и помчала коня в галоп.

- Прощай, родная! Прощай! Прощай! – уже самому себе я твержу одно и то же слово, потеряв все надежды, увидеться с единственной любовью.

- Ах, мил человек, всем бы такими добрыми быть на деле с лакеями, как ты! – удивился цистерцианец.

- С детства не люблю прятаться за чужими спинами! Она молода ещё! Пускай погуляет! – скрыл правду я.

- Похвально! Ты помимо того что бьёшься словно дикий зверь, также таешь от стыда молодухой! – засмеялся Серафим.

- Таков уж вот я! – натянув подпруги на себя, Макс Зорген остановил чалого. – Привал! Не то придётся всё время пешком ходить!

- Это точно! Лошадям роздых тоже нужен! – Серафим остановил коня и спрыгнул на землю. – Пойдём! Веток, каких для костра, наберём!

- Ты тут весь день собираешься отдыхать? – не понял Макс.

- Не на весь день, конечно, но часа на три тут придётся застрять! Пока костёр разгорится, пока поедим! Еду греть придётся, а на это время нужно!

- Да! Пожалуй, ты прав! Глупость сказал! – признался я.

- Вот то-то и оно! Не переживай! Я сам шальной ещё, после сегодняшней ночи! Ничего! Ещё семь вёрст осталось! Так что, терпи! – старец начал собирать сухостой.

Двое путников расседлали коней и отнесли атрибуты похода немного в сторону. Двадцать минут мы собирали хворост для костра и сухую кору. После чего я зажёг спичками тростинку, по которой побежал маленький огонёк, от которого начали разбегаться другие лучины. Серафим связал верёвками три толстые ветки, соорудив вертел, на котором в скором времени повис чугунный котелок с белорыбицей и вяленым мясом. Максим набрал воды из озерца.