– Забавно, но не то, – требовательно коснулась моей ноги нога Эли.

– Хорошо. – Я отправил окурок за окно, он блеснул красной точкой и исчез. – Если грохнуть Короля-из-под-Кургана, это на Севере, левее Хексбурга, то есть шанс получить сетовую шмотку. Механизм рандома не знаю.

– Расскажи мне еще, что падает из гоблинов, – почти в ухо шепнула мне Эльмира. – Не то, Хейген, не то.

Однако пора лезть под одеяло, по крайней мере, мне. Может выйти неловкая ситуация, если она так и дальше мне в ухо шептать будет. Тут, конечно, полумрак – но вдруг бедром заденет? Чай не девочка уже, поймет, что к чему.

– Ну, не то – так не то, – развел руками я. – Что знал – рассказал.

– Киф, – Эля явно прекратила давить на меня своей женской сущностью, голос из интимного стал деловым. – Я все понимаю, информация чего-то да стоит. Но – давай так. Ты знаешь что-то, что нужно мне. Я могу знать что-то, что нужно тебе. Мы можем договориться, почему бы и нет.

– Почему бы и нет? – задумчиво повторил я, захлопнул форточку и вернулся на кровать, плюхнувшись на нее.

Да по всему бы и нет. Не верю я тебе, потенциальная родственница, ни на грамм. А потому на твою брехню я буду выдавать свою. Вот и пообщаемся.

Эля присела в изголовье, совсем рядом со мной, и вольготно откинулась на подушку.

– А почему бы и нет, – наконец ответил ей я. – Но начнем с тебя. Если ты дашь мне полезную информацию по вопросам, которые мне интересны – то я расскажу тебе что-то такое, что будет любопытно тебе.

– Спрашивай, – покладисто ответила Эля.

В этот момент скрипнула дверь, и на пороге появилась Вика, причем явно капитально подготовившаяся к свиданию со мной. Дверь закрылась, тут же прошуршал шёлк халата, опускающегося на пол.

– Киф, – произнесла она томно и тут же наткнулась взглядом на собственную сестру, которая, то ли рефлекторно, то ли из вредности, еще и начала перебирать мои волосы своей рукой. Вика булькнула и, моментально изменив тон, зло прошипела: – Ты?

– Хорошее белье, – со знанием дела ответила ей Эля, обозревая те несколько кружев, что были на ее теле, и которые хоть за какую-то за одежду принять было трудно. – Недешевое. Но в бедрах ты располнела, сестричка, и здорово. Для твоих лет это непорядок.

Вот что любопытно – всякого я ждал от этой поездки, но вот такого даже представить не мог.

И еще я подумал о том, что если я прямо сейчас сигану в окно, то с голым задом на морозе у меня будет на порядок больше шансов уцелеть, чем здесь.

– Что? – ноздри у Вики раздувались, и еще мне показалось, что ногти у нее на пальцах значительно удлинились. Сейчас пойдут выяснения вроде: «Что она тут делает? Ты ее уже успел?…» Черт, а ведь как все неплохо начиналось, и как трагично все закончится. – Что ты сказала? Это у меня бедра толстые? Ты ляжки свои видела вообще? И ты всерьез на этот целлюлитный холодец пытаешься моего мужика подцепить?

Мне резко полегчало – судя по всему, в грехопадении меня обвинять прямо сейчас не будут, а то и вовсе минет меня чаша сия. Тут затронули более высокие сферы, что там какая-то измена…

Но – ради правды – Вика верно все сказала. Ляжки у Эльвиры и впрямь толстоваты, видно, сказывается лежаче-сидячий образ жизни.

– Да мне он сто лет не сдался, – злобно прошептала Эльвира. – Тоже мне нашла элитный экземпляр самца. Такого только из жалости пригреть можно, да и то при условии, что он хоть как-то будет полезен. Гвоздь там прибьет, или кран починит.

Шуметь сестры боялись, видимо, чтобы не разбудить родителей. И правильно делали, поскольку если они застанут нас втроем в моей комнате, то делить на своих и чужих не будут, а сразу всем выдадут по первое число. И еще отдельно всыплют Вике, за такое белье. Я даже знаю, как дядя Женя его охарактеризует, каким словом.

– Чего ж тогда ты к нему ночью приперлась? – Вика прищурилась и сверлила сестру взглядом контрразведчика. – А?

– Ты не поверишь, – Эля сказала это уже не взвинчено, а как-то… Уклончиво, что ли? – Про игру поговорить. Про «Файролл».

Вика тоже убрала с лица зверскую гримасу и почесала нос.

– Ты знаешь – поверю, – услышал я то, что меня немало удивило. – Ты, сестрица, на всю голову ушибленная, потому и поверю. Только непонятно, что ты у моего узнать хотела, он этой игрой не особо и интересуется, только в рамках служебной компетенции.

– Да что ты? – Эля сделала невозможное – хохотнула шепотом. – Ты хочешь сказать, что он в «Файролл» не играет вовсе?

– Не хочу, а говорю, – невозмутимо ответила Вика, подошла к кровати, небрежным движением бедра (и впрямь налитого, как яблоко) подвинула Элю и полезла под одеяло. – Подвинься. О чем мы? А, игра. Хочешь верь, хочешь не верь, но почти не играет. Залезает в эту жестяную банку с проводами раз в неделю, да и то по казенной надобности. У нас, сестричка, других дел полно, нам эту реальность виртуальной подменять не надо. Семья у нас, понимаешь? Хотя – куда тебе такое понять, у тебя жизнь-то цифровая, ненастоящая, с подсластителями, идентичными натуральным, и усилителями вкуса.

И зацепила ведь она сестрицу сейчас. Крепко подозреваю, что разговор такой у них не в первый раз происходит, и раньше этот трюк не проходил, а вот сейчас – выстрелил. Я это понял по улыбке Вики, торжествующе-радостной.

– И вообще – шла бы ты отсюда, – Вика повернулась к сестре затылком, а ко мне лицом. – Мамка пироги затеяла сегодня печь, тесто поставила, стало быть, часов в пять она уже встанет. А нам одного раза мало. Ну, ты же понимаешь, о чем я? Или объяснить?

– Приятно провести время. – Эля все-таки решила сохранить остатки невозмутимости, так сказать – сохранить лицо. – И не забывай предохраняться, не дай бог вы размножитесь. В мире и так черт знает чего творится, так если еще и Вика родит, совсем всё в тартарары покатится.

– Так себе шутка, – сказал я, причем вполне объективно. – Правда – очень посредственная, не тянет даже на среднюю. Как грубость – ничего, но как шутка…

– Как умею – так и шучу, – буркнула Эля и напоследок громко бахнула дверью, надо полагать – из чувства вредности.

– Дал же бог сестрицу, а? – прижалась ко мне Вика. – Чего она приходила? Нет, я догадываюсь…

– Да правду она тебе сказала. – Девушка была очень горячей, и я содрогнулся, представив повтор жуткого давешнего банного ада. – Про игру говорили. Слушай, а ты зачем ей сказала, что я туда не хожу вовсе?

Вика приподнялась на локте и постучала меня наманикюренным ноготком по лбу.

– Какая нормальная женщина скажет другой женщине, что ее мужчина не с ней время проводит, а в виртуальных мирах шляется? Нет уж, по официальной версии ты всегда со мной, понятно? Кстати – и по жизни неплохо бы ограничить эти твои игры, а то ты скоро совсем в виртуальной реальности растворишься. А мне, молодой и красивой, надо регулярное мужское внимание.

– Хорошо бы, – согласился с ней я и резво скакнул с кровати на пол, поняв, что у нее на уме. – В смысле – ограничить. И, между прочим, я это уже сделал – вот, я же здесь, с тобой. Сейчас, покурю только…

– Мамка не любит, когда в доме курят, – заметила Вика немного разочарованным голосом. – Но тебе, так уж и быть – можно. А потом…

Ее ладонь похлопала по одеялу, и я понял, почему приговоренные к смерти всегда так растягивали курение последней сигареты.

Метель разошлась не на шутку, снег шел всю ночь и утро, засыпав все, что только можно.

– Ишь ты, – заметил дядя Женя, глядя в окно. – Вчера мороз, сегодня снег. Довели страну, понимаешь… При коммунистах такого не было, и в мире был порядок, и с погодой тоже.

– Да ну, в самом деле, – расстроенно сказала Вика. – Я хотела сегодня к Павловской съездить, повидаться, поболтать – и на тебе.

– Бешеной собаке семь верст – не крюк, – равнодушно сказала Эля. – Ты, если чего в голову возьмешь, так все равно это сделаешь. Можно подумать, что метель тебе помеха.