«Проходите, проходите, молодые люди, вас только двое? Сейчас начнём. Вы полотенце принесли?» – отец Василий поправил своё «рабочее» одеяние и висящий поверх него большой серебряный крест. Через двадцать минут ситуация в мире изменилась. На одного иудея стало меньше, а на одного православного больше. Оставалось только ждать, откуда на Лёву посыплется богатство.

Так же серьёзно, как это было при отборе кандидатов в отряд космонавтов, происходил и отбор в глубоко засекреченную экспериментальную группу подготовки руководителей государства. Наверное, даже ещё серьёзнее. Только в отличие от первых, которым может быть уже завтра придётся взлететь над землёй и выполнить заранее известную и понятную работу, будущее вторых было совершенно неопределённым. Им предстояло пройти по абсолютно неизведанному пути. План Андропова предполагал, что молодой сотрудник госбезопасности, всесторонне развитый, образованный и неподвластный коррупции, пройдя обязательный курс специальной подготовки, сможет в будущем войти во власть, обуздать её и занять высокое в ней положение вплоть до позиции № 1 в государстве. Таких сотрудников, ярких и преданных, в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет первоначально было набрано около ста человек. Через год обучения по основному курсу отсеялось более половины, после чего каждый из оставшихся членов группы был переведён на индивидуальную программу подготовки и изолирован от других. Сколько из них достигли финишной ленточки? Об этом знают немногие, точнее, единицы. Те, кому положено знать. А многие из тех, кого ещё недавно называли молодыми реформаторами, удачливыми выдвиженцами, демократами новой формации или талантливыми бизнесменами – это как раз они – ребята из той самой андроповской экспериментальной группы! В борьбе с коррупцией, откровенным криминалом и беспредельной алчностью они прокладывали себе дорогу к вершинам власти. Троим из них это удалось!

За последний месяц Лёва заработал почти три тысячи рублей. Это было круто! Но ведь не за ради этих трёх деревянных тысяч он отказался от веры предков и вместо звезды Давида теперь носит под рубашкой нательный крестик. «Не дай бог, кто-нибудь увидит. Похоже, ведьма что-то напутала, зараза, – рассуждал Лёвушка и расстраивался. – Пол года прошло, а в Сочи ехать не на что. Тамарка стёрлась. Колечко с бриллиантиком ей надо, видите-ли! Меркантильная сучка! Я что – мало подарков ей надарил? А шуба? Ну и что, что самопальная. Дядя Моня шкуры напрямую с фабрики почти по полной цене стырил. Он так сказал! Только он сшил её сидя дома, а не в фабричном цеху. Какая разница, где стоит швейная машинка? Если посчитать, сколько она получила от меня всяких подарков и сколько я взамен получил от неё…», – Лёва приступил к любимому делу – разбору рентабельности отношений. Как когда-то ещё в младших классах в школе при решении задач с яблоками и грушами. Сейчас он просчитывал рентабельность его затянувшихся отношений с секс-бомбой Тамаркой: «Если сложить, сколько я на неё потратил, то получается только одних ресторанов на две тысячи. Шуба – три! Сапоги финские – почти триста! И по мелочи ещё тысячи полторы, – Лёва нахмурил лоб и присвистнул от осознания суммы конечного результата. Почти семь тысяч! Ему стало стыдно за самого себя. Мама уже давно просила денег на новую стиральную машину, а он не давал, ссылаясь на полное безденежье. – А что я за это получил? Три раза тогда после Метрополя. Потом в кемпинге два раза. Это пять. Потом на турбазе в Кавголово два раза. Она вечером свалила, а то было бы ещё два раза. А так всего только два… И ещё раз пять-шесть по одному разу и кое-как. Итого: двенадцать! Двенадцать раз за почти семь тысяч рублей. Похоже, Лёвчик, тебя разводят как лоха. Да ты и есть, Лёва, лох. Ты олень! Вон Эдик. Он каждый день ездит к концу рабочего дня на завод Вулкан. Там вьетнамки по договору о вечной дружбе работают. У них зарплату отнимают ихние вьетнамские начальники, а есть девчонки хотят. Так они из проходной выходят, а там Эдик. Они бегом к нему и каждая тычет ему в нос ладошку. А на ладошке шариковой ручкой написано: по-простому – три рубля, в рот – четыре, в. опу не даю. Или наоборот, или в разных других вариациях. Но всегда конкретно и очень понятно. Сколько у него в среднем за двенадцать раз получается? Сейчас подсчитаем… Так… Получается сорок два рубля! А у меня семь тысяч! Смотрите, какой я крутой! Вы такого мудака видели? Точно олень! – Лёва расстроился и сел за швейную машинку. Работа успокаивала и приводила в порядок мысли. А мыслей было много: Что толку работать, если ничего не остаётся. Всё, с Тамаркой я закончил. Хватит! Значит, три тысячи уже сэкономил. Колечко, конечно, фиг она у меня получит теперь. Надо Фиме позвонить, сказать, что не беру. Передумал. Считай, трёшечку не сэкономил, а заработал! Если трёшку я уже заработал, то тогда зачем я сижу сейчас за швейной машинкой? Кто скажет? Надо позвонить Эдику и поехать к вьетнамкам, – Лёвушка при мысли о вьетконговских красавицах немного ускорил обороты швейной машинки и тут же запорол шов. – … твою мать, Лёва, ты куда погнал коней? Ты уже вторую пару штанов сегодня запорол. А что я удивляюсь? С той частотой, с которой мне эта сучка давала…» – Лёва выключил машинку и позвонил Эдику.

Июль у Лёвушки, как обычно, был месяцем покорения очередной горы. Увлечение альпинизмом подходило к концу. В погоне за деньгами времени на тренировки и на сами горы у Лёвы почти не оставалось. И всё-таки он его находил! Потому что в горы его гнала не пресловутая погоня за новой вершиной, «на которой ещё не бывал…», а почти наркотическая потребность в адреналине, с годами принявшая форму страсти. Эту страсть надо было удовлетворять всё чаще и чаще… Связка, с которой Лёва прошёл путь от начинающего покорителя юношеских полуторатысячников до мастерских семитысячников Памира, собралась в полном составе. Только Смирный, Женька Смирнов, не смог. Женился! Позавчера он уехал в свадебное путешествие по Волге. На свадьбе отгуляли всей связкой. Наорались песен. Наплясались. Женька – жених пару раз специально для своего друга заказывал музыку для огненного еврейского танца «Семь-сорок», но Лёва оба раза не сдвинулся с места. «Странно, – подумал Женька, – он же всегда первым выбегал под эту музыку вместе с остальными евреями и такое вытворял… А сейчас ведёт себя, как будто и не еврей вовсе. Надо будет спросить, что произошло. Позже. Пойду закажу музыкантам что-нибудь медленное, со своей потанцую…».

Свадьба была в полном разгаре, принесли горячее и слегка подвыпивший Лёвушка попросил слова. Со стороны он смотрелся немного комично. Немыслимая с блёстками кофта замысловатой расцветки, в которой просматривались розовые тона. Брюки, зауженные внизу настолько, что дорогие саламандровские туфли смотрелись очень большими. Синяя рубашка в горошек… Это отвлекало внимание окружающих от него самого, от его обезоруживающей улыбки и ироничной манеры разговаривать. Лёва встал и предложил всех налить. Выдержал паузу и начал говорить:

«Моей любимой книгой в детстве и в юности была книга «Три мушкетёра». Один за всех! Все за одного! Поднимаясь в горы с вами, мои друзья, я каждый раз вспоминал героев этого романа и представлял себя Дартаньяном в окружении бесстрашных Атосов, мудрых Арамисов и богатырей – Портосов! Я был счастлив… И мне было спокойно. Сколько раз мы спасали друг друга! Сколько раз один из нас выручал остальных… и не сосчитаешь! Извини, Женька, этот тост не за тебя лично. Этот тост за нас, за девять мушкетёров. Один за всех!» – подняв бокал, закончил свой тост Лёва. Остальные хором ответили: «Все за одного!». – А потом дружно выпили. Если бы они только знали, что их ждёт уже через несколько дней. А пока веселье и радость переполняли молодых. Пенистое шампанское выплёскивалось из фужеров. Шурша юбками, двигались в танце соблазнительные подруги бесстрашных парней. Жизнь бурлила и обещала…

Лёва вернулся через неделю. На него нельзя было смотреть без сожаления. Он выглядел сломленным. Но не пил и не скулил. Он просто молчал и избегал общения. От Эдика, которому удалось переговорить с Лёвой, Игорь узнал, что в тот день всё начиналось хорошо. К концу дня они подошли к отметке в четверть пути и встали лагерем на ночлег в месте, казавшимся совершенно безопасным. Там был небольшой склон, но в это время года лавина – большая редкость! Ночью Лёва проснулся от того, что ему приснилась кошка. Она разговаривала с ним на странном языке, которого Лёва не знал, но тем не менее отчётливо понимал. Нонсенс! Она просила о помощи… Её янтарные глаза умоляли и звали наружу. «Наверное, что-то с котятами, – подумал Лёва и выполз из спального мешка. – Пойду, посмотрю. Заодно немного облегчусь. Напрасно столько чаю перед сном выпил, – он вышел из палатки и который раз в своей жизни восхитился немыслимой красотой гор под необыкновенно низко нависающим над ними куполом звёздного неба и вдруг сообразил, что кошка-то была во сне! – Какие котята? Лёва, ну ты даёшь!», – посмеявшись про себя над самим собой, Лёвушка завернул за большой камень и вдруг услышал нарастающий гул где-то наверху. Он прислушался и с отчаянием от неизбежности происходящего повернулся навстречу смерти. Через мгновение лавина накрыла лагерь. Точнее, она его смела, как метла сметает песчинку. Скала, за которой по воле случая оказался Лёва, приняла на себя удар снежной массы и устояла. Лёва не пострадал, только теперь на его голове появилась седая прядь волос. Поисковая группа отправила Лёву домой. Шансов на спасение ни у кого из его группы не было, а поиск собирался занять недели или месяцы.