— Так что же, пусть плавают. Это ничему не помешает, Пойдем за лодкой.

С этими словами он двинулся по направлению к маленькой бухточке, где, действительно, нашлась лодка, привязанная к вбитой в землю свае. Лодка была небольшая, как раз для двух человек. На дне ее лежали весла, прикрытые легкой циновкой, служившей в случаях нужды парусом. Эту циновку индеец выбросил на берег, за ненадобностью.

Чувствуя, что ему все-таки лучше в обществе смелого и ловкого охотника, чем одному, негр поплелся за ним. Охотник усадил его в заднюю часть лодки, а сам поместился в передней, чтобы управлять лодкой. Сильным толчком отбросив лодку от берега, чуть не на середину реки, Косталь направил ее вверх по течению.

Последние лучи солнца еще освещали поверхность воды, в которой дрожали тени ив и аламосов, росших на берегу. В ветвях этих деревьев веял легкий, пропитанный ароматами цветов степной ветерок, и аромат его казался индейцу возбуждающим надежды на свободу. Вообще он, этот сын степей, наслаждался окружающей природой, между тем как негр, весь уходивший в свои личные ощущения, был к ней совершенно равнодушен.

Некоторое время лодка держалась близ береговой полосы, следуя за извилинами реки. В тех местах, где растительность нависла над водой, негр с ужасом всматривался в ее гущу, ожидая встретить свирепый взгляд кровожадного тигра.

— Друг Косталь, держись, ради Бога, подальше от берега! — каждый раз вопил он, сжимаясь в комок. — Вдруг ягуар подкарауливает нас здесь и прыгнет к нам в лодку.

— Очень может быть, — спокойно поддакнул индеец, работая веслами. — Я все думаю о том, как нам лучше сделать, если придется возиться сразу со всем ягуарьим семейством, следы которого мы видели на водопое. Я решил так: с тигрятами будешь управляться ты. Возьмешь каждой рукой одного из них за шиворот и станешь стучать их друг о друга черепами, пока эти черепа не треснут. Это дело пустяковое…

— А по мне, очень трудное, друг Косталь, — возразил негр. — Как же я схвачу их за шиворот, если они не дадутся?

— Да, это правда, наверное не дадутся, — согласился индеец. — Поэтому тебе нечего и бояться их, — немного нелогично заключил он. — Как бы там ни было, но я уверен, что не пройдет и четверти часа, как все четыре ягуара окажутся от нас на расстоянии вытянутой руки…

— Все четыре?! — повторил негр, от страха сделав такое порывистое движение, что лодка чуть было не опрокинулась. Только благодаря своей ловкости индейцу удалось удержать ее в равновесии.

— Насколько я мог понять, — продолжал он, — один ягуар находится на этом берегу, другой — на том. Оба ищут добычу. Мы на виду у них, и они, того и гляди, набросятся на нас, каждый со своей стороны. Сейчас мы обогнем вон тот крутой поворот реки, и ты смотри в оба. Наверное, увидишь кое-что очень интересное.

Индеец сидел спиною к тому, что было впереди лодки, и каждый раз должен был поворачивать голову, чтобы видеть это «интересное». Но так как лицо негра было зеркалом, в котором отражалось окружающее, то охотнику достаточно было только смотреть в это зеркало, не трудясь то и дело оборачиваться. И вот, когда живое черное зеркало вдруг стало изображать крайнюю степень ужаса, Косталь понял, что ему надо быть настороже.

Опустив весла, он обернулся всем телом. Перед ним расстилалась безграничная равнина, сливавшаяся с горизонтом. Полноводная река равнялась своей поверхностью с берегами, покрытыми густой муравой, без признака какого-либо дерева. Почти у самого изгиба реки начиналось ее разветвление, образовавшее зеленеющую дельту, вокруг которой пролегала дорога в гасиенду Лас-Пальмас.

Лучи заходящего солнца покрывали всю равнину прозрачною золотистою дымкою, нависавшею и над серебристою, пронизанною пурпуром лентою реки, среди которой плыла лодка. Впереди лодки, на расстоянии двух выстрелов, было нечто, заставившее охотника восторженно воскликнуть:

— Какая красота! Видишь, Клара, эту картину?

Крепко вцепившись своими длинными и крепкими, как железо, зубами в тело жеребенка, которого он только что убил, навстречу лодке плыл огромный ягуар-самец. Действительно, прекрасную картину для любителя представлял собою этот царственный хищник американских джунглей. Его вытянутая голова сгибалась над передними лапами, задние конечности были спрятаны под брюхом, бока своими волнообразными движениями свидетельствовали о силе и ловкости этого могучего организма. Угасающие лучи солнца высвечивали во всем блеске великолепную бархатистую, ярко-желтую с черными пятнами шкуру, покрывавшую красавца зверя.

Заставив растерявшегося негра, на которого эта картина произвела только устрашающее впечатление, взять в руки весло, охотник схватил ружье и, присев на корточки на дне лодки, приготовился стрелять. Негр, повинуясь сильной воле товарища, кое-как греб веслами. Заметив своих врагов, ягуар издал громоподобный рев, далеко прокатившийся по тихой равнине. Индеец ответил на этот грозный вызов не менее диким, хотя и более слабым полуревом, полувоем. Зверь и человек поняли друг друга.

— Самец! — с видимым удовольствием заметил охотник, обращаясь к своему спутнику.

— Стреляй же скорее! — умолял негр.

— Нет, еще рано, — возразил охотник. — Пусть подплывет поближе. К тому времени, наверное, подоспеет и самка с детенышами.

— Ох, спаси Господи! Довольно нам и одного этого кровопийцы! — тоскливо шептал негр, мысленно проклиная себя за то, что послушался охотника и пришел с ним сюда, соблазненный обещанием не только слышать, но и видеть воочию благодетельную сирену.

В это время послышался пронзительный визг, и вслед затем на ровной плоскости левого берега показалась фигура несшейся огромными скачками самки ягуара, спешившей на помощь к своему супругу. Быстрота и легкость ее движений были прямо изумительны. Шагах в двухстах от реки ягуариха вдруг остановилась, подняла нос и принялась обнюхивать воздух. Бока ее дрожали, словно тетива сильно натянутого лука перед спуском стрелы. Вдогонку за матерью бежали вприпрыжку маленькие ягуарчики. Лодка, предоставленная самой себе, кружилась на одном месте. Ягуариха стояла как раз против лодки.

— Клара, гони лодку вперед, иначе мне нельзя стрелять! — крикнул охотник. — Не робей, друг, если не хочешь беды. Держи лодку прямее. Необходимо, чтобы я с первого же выстрела мог уложить этого красавца. Если мне это не удастся сделать, то один из нас пропал, а то и оба погибнем. Раненый тигр вдвое опаснее здорового. А тут еще и его самка с детенышами.

Расстояние между лодкой и плывшим тигром постепенно уменьшалось. Зверь страшно смотрел огненными глазами, оглушительно рычал и бешено колотил себя по бокам своим длинным хвостом.

Охотник только что было взял верный прицел, как лодка вдруг так сильно заколебалась из стороны в сторону, точно ее подбрасывала буря.

— Какого черта ты там балуешься, Клара? — сердито кричал охотник. Перестань же! Если ты так будешь вести лодку, то появись перед нами хоть целая стая тигров, мне не попасть ни в одного!

Но обезумевший от страха негр еще сильнее закачал лодку.

— Ах, чтоб тебя побрали черти! — яростно взревел охотник. — С тобой, дураком, и в самом деле пропадешь ни за что ни про что!

Бережно положив ружье на дно лодки, индеец выхватил из трясущихся рук негра весла и несколькими взмахами привел лодку в нужное положение. Ягуар понял, что этот момент для него благоприятен и воспользовался им. Издав резкий крик, он своими сильными зубами вырвал из бока своей жертвы огромный кусок мяса и вместе с ним в один огромный прыжок перенесся на левый берег, к своей семье. Очутившись вместе, ягуары в нерешительности смотрели на лодку: они и желали, и опасались напасть на сидевших в ней. Но, вероятно, опасение взяло верх, потому что четвероногая чета хищников вдруг повернула в другую сторону и помчалась через равнину к своей родной сельве. Тигрята также бросились за ними, стараясь не отставать от родителей.

Излив свою досаду и разочарование в потоке красноречивых восклицаний, индеец повернул лодку назад, к месту ее обычной стоянки.