– А ты кто? – сказал я, улыбаясь.
– Я – Бульдог.
– Я тебя не знаю.
– А ты кто, нах?
– А тебе зачем знать?
– Для себя интересуюсь. Те чо, западло с нормальными пацанами побазарить, нах?
– Я – Серый, а это Макс. Он со мной. Пройти дай, мы спешим.
Бульдог шагнул в сторону, и я, взяв растерянного Макса за локоть, поспешил к выходу. «Не оборачиваться», – процедил я сквозь зубы.
Мы вышли из «Деклина Маклина», перешли дорогу и зашли в другое заведение – «Птичий двор». Внутри всё оказалось не так мрачно, люди не выглядели такими уродами, однако не успели мы сделать и пары шагов, как какой-то рыжий небритый мужик накинулся на нас:
– Э, вы чо здесь делаете, шакалы?! Вам что – жить надоело?
Те, кто сидели с ним за одним столиком, попытались его унять:
– Спокойно, Рыжий. Не петушись. Чего на ребят наезжаешь?
– Да это ж шакалы! Я сам видел, как они только что из «Зверинца» вышли! В окно видел!
– Вы, правда, – шакалы? – грозно нахмурившись, спросил один из друзей Рыжего, бородатый мужик в клетчатой фланелевой рубахе.
– Прошу прощения, но тут, видимо, какое-то недоразумение, – начал оправдываться Макс. – Вы нас принимаете за кого-то другого.
– Да я своими глазами видел, как они из «Зверинца» выходили! – крикнул Рыжий.
– Вы из «Зверинца»? – всё более недружелюбно допытывался бородач.
В предчувствии назревающей драки у меня заныла левая скула, и я поспешил объяснить:
– Мы приехали полчаса назад. Мы тут ничего не знаем, а в тот бар случайно зашли.
– Спокойно, братки, спокойно! – вмешался какой-то пожилой дядька, лысый и полноватый. – Не видишь, что ли, что это желторотики? Не знают ещё ничего просто.
– Чёрт с ними, с желторотиками! – остыл Рыжий и сел на место, потеряв к нам всякий интерес. – А я подумал, шакалы совсем оборзели, уже к нам суются…
Заступившийся за нас дядька позвал за свой стол, и мы с удовольствием приняли приглашение.
– Перепел, – представился он, протягивая широкую мосластую лапу.
– Серега.
– Максим Земляникин.
Перепел скривился от наших имен, словно от кислятины.
– Пацаны, вы не обижайтесь, – сказал он, – но здесь ваши имена и фамилии на хрен никому не нужны. Мы не лягаши – паспорт не проверяем. Но здесь у каждого есть свой позывной. Я вот – Перепел, птица невеликая, но полезная.
– Опять ты, ударение перепутал, – повернулся в нашу сторону смуглый кучерявый парень за соседним столиком. – Не пЕрепел, а перепИл!
Компания за его столом дружно заржала. Парень добавил, обращаясь к нам:
– Желторотики, не вздумайте его водкой угощать.
– А ну заткнись, Цыган! – взорвался Перепел. – Да ты кто такой, чтобы надо мной ржать?! Да я уже в Зону ходил, когда ты ещё и не слыхал про неё! Да я по всем правилам на втором насесте сидеть должен!
У Перепела от возмущения забавно тряслись брылы, как у лающего бульдога.
– Сергей! – дернул меня за рукав Макс. – Я, кажется, понял! Это мы попали в «Курятник». Знаменитый сталкерский бар! А вот эти три яруса – это три насеста: для новичков, для опытных сталкеров и для ветеранов.
– Слышь, паренёк, – вдруг повернулся к Максу мгновенно посерьёзневший Перепел. – Ты за словами-то следи. Здесь за «курятник» и прибить могут. Только «Птичник» и никак иначе. Перепел назидательно поднял палец.
– Вас и так уже за шакалов приняли, чуть не вломили. Тут есть свои правила. Соблюдай их – и будешь в целости и сохранности. А нет – ну тогда получи и распишись.
– А что за правила, Перепел? Можешь нас просветить? Ты, как я понимаю, человек опытный, – закинул я удочку.
– Могу, – сказал Перепел. – Особенно, если угостите пожилого человека…
– Не вопрос! – сказал я. – Сейчас всё будет.
Я встал из-за стола и отправился к бару. Около стойки стояла симпатичная официантка: гладкие чёрные волосы, острый носик, глаза с темным блеском, как маслины.
– Привет, – сказал я. – Я Сергей. А тебя как зовут?
– Аня, – с улыбкой ответила она.
– А чего улыбаешься? Я что-то смешное сказал?
– Да нет. Просто… Я уже забыла, когда последний раз нормальное человеческое имя слышала. Тут у всех клички.
– А ты давно тут работаешь?
– Третий год.
– А вон того мужика знаешь?
– Перепела? Конечно! – Аня фыркнула.
– Скажи, а он, действительно, опытный сталкер?
Аня на мгновение задумалась.
– Наверное. Когда я пришла, он уже тут был постоянным клиентом. А, как минимум, три года в Зону ходить – это, знаешь ли…
– А почему он тогда с новичками сидит?
– Я точно не знаю. У них тут свои законы. Но, думаю, потому что он пьёт очень много. В рейды он ходит редко, а когда возвращается, всё пропивает до копейки. И потом ещё в долг пьёт.
– Понятно. Спасибо тебе большое. Можешь нам для начала принести водочки бутылку, три пива и закуски какой-нибудь лёгонькой?
– Нет проблем, – ответила Аня и нырнула в кухню.
Я вернулся за столик.
– Сейчас всё принесут, – сказал я. – Ну что, папаша, научишь нас, как стать настоящими сталкерами?
– Во-первых, я тебе не папаша, – с солидным выражением лица ответил Перепел. – И ты мне не сынок. А во-вторых, «сталкерами» нашего брата только лягаши кличут или такие вот желторотики, как вы.
– А как же вас называть тогда?
– Старатели. Мы все тут старатели. Стараемся, как можем, заработать себе на жизнь.
– Ну, тогда и мы не желторотики…– попытался возразить я.
– Не-е-ет, – с улыбкой сказал Перепел и поводил в воздухе указательным пальцем влево-вправо. – Вы именно желторотики и есть. Только-только вылупились, птенчики. Вот когда хоть раз в Зону слетаете, тогда станете щеглами. Если авторитет потом заработаете, старатели вас уважать будут, – подниметесь на второй насест, станете ястребами. Ну а ежели повезёт в Зоне, тогда ещё и выше подниметесь, с орлами будете сидеть.
Тут как раз подошла Аня, и в один момент перед нами на столе оказалась бутылка «Запорожской сичи», три стопки, три пузатых кружки с пивом и тарелка с сальцом, лучком, помидорками и огурцами.
– Девушка, а кроме напитков, что у вас ещё есть для расширения сознания? – спросил вдруг Макс.
– В смысле? – не поняла его Аня.
– Ну, например, «северный ветер», или «голубой чай».
– А! Нет, из дури у нас всё только легальное: каннабис, аппер, лимон, – деловито ответила Аня, заканчивая сервировку.
– Тогда мне один джойнт.
Перепел, глядя на аппетитнейший натюрморт на нашем столе, одобрительно крякнул, а я сказал:
– Спасибо, Анечка. Ты просто фея!
– Сам ты фея! – непонятно на что обиделась Аня, швырнула на стол пустую пепельницу и ушла.
– Чего это она? – спросил я Перепела.
Он усмехнулся.
– «Фея», – пояснил он, – это такая хрень в Зоне бывает, типа маленького цветного стеклышка. Если её в руки взять, то человека начинает приятно глючить: цветочки кругом распускаются, птички поют, весело всё, здорово. Если долго держать при себе, то и совсем умом тронешься, станешь идиотом слюнявым. Для этого её иногда врагам подбрасывают незаметно. Но через свинец она слабее действует. Платят за неё хорошо.
– Да-да, я читал об этом, – встрял в разговор Макс. – Это пси-активные псевдокристаллы, вызывающие эйфорию с последующей деменцией.
– Парень, ты, кажись, не туда попал, – нахмурился Перепел. – Это тебе в институт, к яйцеголовым надо, они такие словечки любят заковыристые. А здесь умничать не надо! Зону по книжкам не узнаешь.
– Сложно у вас тут всё, – сказал я. – Без поллитры не разобраться. Будем разбираться?
Я взял бутылку.
– Не боись, разберёмся, – оживился Перепел и подвинул поближе свою стопку. Я налил ему от души, плеснул себе и вопросительно глянул на Макса.
– Спасибо, я лучше пиво, – сказал он.
– Я так понимаю, ты по-другому сознание расширяешь, – подмигнул я. – Ну, нам больше достанется. За знакомство, Перепел?
– Давай за знакомство.
Мы выпили. Я закусил салом, Перепел занюхал лучком. Макс смочил губы пивом.
