Я пожал плечами.

– Можете считать меня выжившим из ума стариком, – обиделся Джордж, – но я вижу людей насквозь. Не верите? Взять, к примеру, вас…

– Лучше не стоит…

– Бросьте, Лев! – рассмеялся маркиз. – Мне будет полезно немного размяться. Не часто выпадает случай тряхнуть стариной!

Никаких предположений касательно собственной персоны мне выслушивать не хотелось по той простой причине, что некоторые из них могли оказаться недалеки от истины, но протестовать было не слишком разумно.

Я отпил чаю и кивнул.

– Давайте попробуем.

– Вы служили или служите, – с ходу высказал отец Лилианы первое предположение. – Армия или полиция? На моряка вы не похожи.

Я подумал, чем грозит откровенный ответ, потом признал:

– Служил в полиции. Раньше.

– В яблочко! – с довольным видом рассмеялся маркиз, пыхнул сигарой и как-то враз потерял всякий интерес к этой игре. – Ну, остальное элементарно! Холосты, не бедствуете, много путешествуете. Возможно, от кого-то скрываетесь. Но на этом не настаиваю: у вас нет с собой оружия, нож не в счет, а экстравагантная прическа может объясняться не маскировкой, а веяньями современной моды, в коих я ничего не смыслю, или внутренней потребностью в эпатаже. Что скажете, Лев?

– Удивительно!

– Когда-то я поражал красоток россказнями о дедуктивном методе небезызвестного беллетриста, но сознаюсь честно: все просто появляется в голове само собой. Таков мой талант.

– Весьма полезный талант, – признал я.

– А вы? – прищурился Джордж. – Почему вы покинули службу?

– Получил наследство.

– Решили посмотреть мир?

– Именно.

– Чем планируете заниматься дальше?

Я допил чай и неопределенно пожал плечами.

– В поиске идей.

Маркиза этот ответ вполне устроил, он только уточнил:

– Могу быть вам чем-то полезен?

– Если честно, – вздохнул я, – у меня дела в городе.

– Распоряжусь заложить коляску, – пообещал Джордж, отложил окурок сигары на край пепельницы и шагнул с террасы в гостиную. – Проводи гостя в библиотеку, – попросил он слугу со шрамом на щеке.

Старик вышел на балкон, затушил сигару и привычным движением спрятал окурок в карман ливреи.

– Прошу, следуйте за мной, – с невозмутимым видом объявил он после этого.

Я прогнал с лица понимающую улыбку и отправился следом.

Библиотека в имении Монтегю оказалась не очень большой и весьма уютной. Все стены были заставлены книжными шкафами, в углу под торшером стоял заваленный газетами журнальный столик и пара удобных на вид кресел. Но убедиться в их удобстве я не успел – только прошелся, обозревая золоченые корешки солидных томов, и в библиотеку заглянула Лилиана, уже в новом платье и маленькой шляпке с паутинкой прозрачной вуали. В руках ее был сложенный солнечный зонтик.

Она плотно прикрыла за собой дверь и с нескрываемым удивлением спросила:

– Скажи на милость, что ты наплел отцу? Он решил, будто мы с тобой встречаемся!

– Я просто был самим собой, – с достоинством ответил я. – Как ты и советовала.

– Так даже лучше! – рассмеялась Лилиана. – Идем, я еду в город с тобой.

– Не стоит беспокоиться.

– Брось, Лео, у меня там дела.

– Ну раз так, – пожал я плечами, – тогда пойдем.

Лилиана взяла меня под руку, мы спустились вниз, будто самая настоящая пара, и уселись в уже стоявшую перед особняком коляску. Кучер на козлах выправкой походил на бывшего военного, да им, скорее всего, и являлся. Судя по густому южному загару, служил под командой маркиза еще в Индии.

Погода была солнечной; я надел темные очки, моя спутница раскрыла зонтик. Ехали молча. Нам обоим явно было о чем подумать, к тому же кучер легко мог расслышать каждое слово, а наши разговоры не предназначались для посторонних ушей.

Теперь я прекрасно понимал заинтересованность Лилианы в сохранении тайны. Любой скандал забудется, и даже светские сплетни рано или поздно сойдут на нет, но отношения с родителями столь просто не восстановить. Маркиз индусов не любил и презирал, а тугов попросту ненавидел. Узнай он о танцах дочери во славу Кали, и удара не миновать. Так и до лишения наследства недалеко.

Я поймал себя на том, что как-то слишком близко к сердцу воспринял проблемы Лилианы, раздраженно тряхнул головой и отвернулся, разглядывая окрестности.

Имение было расположено на одном из холмов неподалеку от города. Поначалу дорога шла вдоль крутого обрыва, в густой зелени проглядывали крыши сельских домов. Но очень скоро коляска миновала железнодорожный мост и показалась окраина города. С возвышенности была видна дуга линии электрической конки, дальше над постройками возвышались белые стены амфитеатра, а меж отрогов гор виднелась синяя гладь озера.

Неожиданно на коляску набежала тень; я задрал голову и увидел, как в небесной выси неторопливо плывет громада трансатлантического дирижабля.

Но пожалеть о недавнем крушении собственного летательного аппарата я не успел: под гулкий гудок и стук колес нас обогнал пассажирский состав. За трубой паровоза протянулся длинный шлейф черного дыма, Лилиана закрыла нос надушенным платочком. Лошади раздраженно зафыркали и замотали мордами, и кучер зацокал языком, успокаивая животных.

Я посмотрел на хронометр. На часах было без четверти одиннадцать.

Полдня коту под хвост…

Солнце заметно прогрело воздух, но на открытом пространстве зной не чувствовался, душно и жарко стало, лишь когда въехали в город. Сразу за линией электрической конки я попросил остановиться.

– Стой! – скомандовала Лилиана кучеру и, к моему немалому удивлению, выбралась из коляски вслед за мной.

Рука об руку мы зашагали по тротуару, коляска покатила следом на некотором удалении.

– Можешь снять очки? – попросила вдруг Лилиана.

Я исполнил просьбу и остановился.

– Да?

– Лео, – проникновенно заглянула мне в глаза Лилиана, – я так тебя и не поблагодарила, а ведь ты меня спас. Это был какой-то кошмар!

– Не стоит преувеличивать…

– Преувеличивать?! – охнула она. – Этот газетчик преследовал меня целый месяц! Когда он попытался ворваться в гримерку, его перестали пускать в варьете. Наверное, подкупил кого-то, чтобы узнать, когда я буду уезжать. Не вмешайся ты, я бы пропала. Спасибо!

Я вежливо улыбнулся, но на языке так и вертелся вопрос, какого черта приличная девушка вообще делает в варьете. Спрашивать не стал. Не мое дело.

– Пообедаешь со мной? – предложила Лилиана. – Это самое малое, что я могу для тебя сделать!

Мои мысли были заняты совсем другим, поэтому я бездумно кивнул, сразу передумал и решил отказаться, но было уже поздно.

– Отлично! – затараторила Лилиана. – Ресторан «Старина Джеймс», это в самом центре, на площади Максвелла. Ровно в два. Не опаздывай. – И она, дробно стуча по брусчатке каблучками, убежала к коляске.

Экипаж отъехал, а я замер на месте.

А впрочем, какая разница? Обещание – это не ярмо на шее. К тому же, учитывая мое финансовое состояние, обед за чужой счет был не такой уж плохой идеей.

При мысли о деньгах я машинально сунул пальцы в жилетный кармашек и с изумлением выудил из него три свернутые десятки, новенькие, с идущими подряд номерами.

Тридцать франков! Откуда?! Я ведь точно не брал взятку у фотографа и не обшаривал его карманы, лишив сознания.

Убрав деньги обратно, я поднес пальцы к лицу и ощутил острый запах типографской краски. И сразу из черного провала забытья всплыл очередной кусочек мозаики.

– Гони! – приказал я извозчику, сев рядом.

До полусмерти перепуганный мужичок повиновался и тряхнул поводьями. Экипаж вывернул из переулка и помчался прочь, трясясь и содрогаясь на неровной брусчатке.

Я не спросил, куда мы едем, мне это было неинтересно. Вновь накатило головокружение, от тряски начало тошнить. Запахи неожиданно обострились, и я почуял аромат свежей типографской краски, коим имеют обыкновение благоухать новенькие ассигнации.