– Значит, ты все же видела их?

– Видела, видела… Только Ивановна мне сказала, что ты на рынке с каким-то верзилой толкалась. Кто таков?

– Верзилой?! – закричала Лина. – Да это самый красивый мужчина, которого я, когда-либо встречала!

– Та-ак! А вот с этого места, девонька, давай поподробнее! – приказным тоном сказала тетка и села на стул, сложив руки на груди. Вид ее не предвещал ничего хорошего. Такой ее Лина еще не видела…

– Помнишь, я недавно, ну, позавчера, тоже поздно пришла? – почти заикаясь, заговорила Лина. – Так вот, я чуть не утонула. А этот, как ты его назвала – Верзила, меня спас! Он герой, между прочим!

– Отлично! Чуть не утонула! Мне что-то поплохело, – тетка схватилась руками за голову, – давление что ль?

– Таблеточку принести? – испугалась девушка.

– Я тебе сейчас покажу таблеточку! Борька! – заголосила тетка, – иди сюда, да поживей!

– Теть Кать, зачем дядю Борю зовешь? Ты ему сама потом все расскажешь.

– Борис, ремень прихвати! – снова закричала раскрасневшаяся тетка.

– Ой, не надо ремня! Я больше не буду, честное слово! – испуганно озираясь, пропищала Лина. – Детей пороть нельзя! И к, тому же, мне уже двадцать лет! Я уже взрослая!

– Ага, взрослая! А мозгов-то нет! Сколько тебе талдычить можно, чтобы ты не заплывала далеко? То же мне, спортсменка! Плавать всего три года училась, а все туда же!

– Я случайно, теть Кать, увлеклась я…

– Кем? – почти успокоившись, спросила женщина.

– Да не кем, а чем! Я по лунной дорожке плыла. В тот вечер была какая-то необыкновенная луна! Белая!

– Луна!!! Я всю жизнь у моря живу, а далеко не заплывала никогда. Опасно это!

– Катерина, – подал голос сонный дядька, – ремень обязательно нести?

– Ладно, обойдемся! – смилостивилась тетка. – Что уж теперь-то пороть. Раньше надо было. Да вот рука на тебя, сиротку, не поднималась, – и всхлипнула. – Иди ко мне, девонька моя, поцелую тебя в щечку, да к сердцу прижму.

Лина кинулась к тетке, и, прижавшись к ее полной груди, замерла. Тетка утерла слезы и поцеловала племянницу в пробор еще не расчесанных после сна волос.

– Одна ты у нас, девонька! Радость ты наша! Кабы не ты, что бы с нами было! Детей Бог не дал, а ты нам племянница. Родненькая. Кровинушка ты моя. Что бы я делала, коли б тебя не стало?

– Я не буду больше, – вздохнув, пообещала Лина.

– Что тут сырость развели? – крикнул с крыльца дядька. – Не утонула ведь! И чтоб больше не плавала дальше метра от берега! – и погрозил ей пальцем.

– Я за буек зацепилась. И висела там. Ногу свело сильно.

– Ну… – выдохнула тетка. – И то дальше-то?

– А дальше ко мне подплыл он, я обхватила его за плечи, и он меня вынес на берег.

– И все? – подозрительно глядя на Лину, переспросила тетка.

– А потом он отдышался и принес меня домой. Все!

– Так уж и все! А по рынку кто ходил?

– Он пришел ко мне утром следующего дня, и мы пошли гулять. И на рынок зашли…

– А потом?

Тетка, похоже, на работу идти не собирается, пока не выяснит все до последнего, подумала Лина, и покраснела…

– Это еще что? Что это ты краснеешь? – заметив замешательство девушки и почти пунцовый цвет ее лица, испугалась женщина.

– Я влюбилась в него. А он в меня!

– Господи! Только этого нам еще не хватало! – запричитала тетя Катя. – И что промеж вами было?

– Что было, то и было! – выкрикнула Лина, и выбежала за калитку.

– Куда? А позавтракать, – всплеснула руками тетка.

– Я персик съела! – крикнула ей Лина, и скрылась из поля зрения родственников.

– Ой, что ж она натворила-то? – раскачиваясь на стуле, причитала тетка.

– Что натворила-то? Чего разоралась-то? Голосит, сама не знает от чего!

– Не знаешь, что ль, что они сотворить могли? – взъярилась Катерина на мужа.

– Так, может, и не было у них ничего. Поцеловались пару раз и все!

– Целый день, до ночи болтались по поселку, не жрамши. И ночью явилась! Что еще подумаешь? А покраснела как, видал? Ой, чует сердце, натворили они дел, как бы не забеременела племяшка-то наша. А он? Что у него на уме? Женится ли? Серьезно ли он к ней относится…

– Ой, раскудахталась! Одни вопросы и задачки с уравнениями! Ну и что такого? – заорал Борис. – Ну, забеременеет, так это же счастье! Нам-то так и не пришлось забеременеть! Видать, Бог видит, что делает! Будет нам отрада на старости лет, внучата пойдут, а то кудахчет, беду кличет! А вдруг поженятся? Вдруг свадьбу играть скоро будем? Об этом не подумала?

– А если не будет? Свадьбы-то? Что тогда?

– Ниче! Мы с тобой еще в силе, – крякнул Борис и схватился за спину, – вырастим. Еще как вырастим!

– Ой, вырастим! А соседи-то болтать станут! Что наша девочка с отдыхающим загуляла и в подоле принесла!

– Тьфу, ты, баба! Типун тебе на язык. Ничего она еще не принесла! А принесет, так, значит, Богу угодно! Не нам тут рассуждать.

– Ладно! – вытирая себе лоб влажным полотенцем, сказала Катерина. – Разошлась я что-то! На работу опоздаю. Вон машина уж скоро придет, в Рыбачьем сегодня работаем.

– Давай, счастливо. Да не болтай там с бабами-то. А то разнесут по поселку, когда еще и говорить-то не о чем! Знаю я вас. Вам бы только языками чесать, да охать и ахать!

– А вам, мужикам, – закричала Катерина, и в сердцах швырнула в мужа мокрым полотенцем, – другое место всегда почесать охота! От вас все беды и проблемы!

Борис засмеялся, и, проводив взглядом жену, ушел в дом. Он был на больничном, спина никак не отпускала.

Лина быстро искупалась и легла на теплую гальку. Солнце приятно припекало, касаясь ее своими ласковыми лучами. Было раннее утро. Она всегда вставала рано. Особенно здесь, у моря. Зачем приезжать на юг, чтобы спать до полудня? Спасть и дома можно!

Девушка закрыла глаза и представила, что это руки Глеба ласкают и греют ее. Сладостная дрожь пробежала по ее телу, при одном воспоминании о любимом. Она перевернулась на живот, и, положив голову на руки, задремала под тихие всплески воды. Море было уже почти спокойным, ветер поменялся, и небольшие волны с белыми барашками наверху лениво катились уже в другую сторону. К Малоречке, к тому месту, где они с Глебом вчера провели весь день, так и не заметив, что наступил вечер. Им было не до этого. Лина вздохнула, с замиранием сердца вспоминая, как они занимались любовью, как жарко Глеб ее целовал, какие у него нежные и сильные руки, как ей было хорошо с ним. Просто восхитительно! Ей хотелось, чтобы скорее прошел день и снова наступил вечер, ведь вечером придет он. Ее любимый!

– Привет, подруга!

Лина подняла голову и увидела Людмилу, подругу, с которой они дружили с самого детства. Она была местной.

– А, Милка, привет! – томно ответила Лина.

– Ты давно что ль тут? – удивилась девушка. – Солнце еще не горячее, а ты как пластилин. Того гляди растечешься по гальке.

– Я задремала, слушая прибой, – ответила ей Лина.

Мила сняла с себя сарафан и кинула его рядом со своим полотенцем.

– Надо искупаться, пока не взбаламутили тут все! – крикнула Людмила и нырнула в воду.

Лина перевернулась и села, обхватив ноги руками. Наблюдая за Милой, она думала, рассказывать ей о Глебе или нет? Потом решила, что лучше подождать. Мало ли что может случиться? И ей стало страшно! Вдруг он больше не придет? Насладился ее молодым телом, и хватит… Поматросил и бросил! Может, он бабник и таких, как она у него полно. И всем он говорит такие же нежные и ласковые слова, всем морочит голову. Мать говорила, что все мужики такие! Им бы только в койку затащить. Хотя Лина тогда даже не представляла себе этого, что значит – затащить в койку. Ей представлялось все это грязным физиологическим актом, без которого мужчины не могут обходиться. Да и некоторые женщины тоже. Правда, в книгах все не так. Там любовь описывается очень даже восторженно и красиво…

От этих мыслей ей стало холодно, она накинула на себя полотенце и сжавшись смотрела на радостно плескавшуюся в море подругу. Счастливая! – подумала Лина. Она, наверное, еще не знает, что такое любовь. Какие муки и сомнения терзают душу влюбленной девушки…