Они долго плавали, ныряли, он обнимал ее, прижимал к себе ее маленькое хрупкое тело и умирал от страсти. Лина тоже не понимала, что с ней происходит, вернее, понимала, но она еще не знала, что такое плотская любовь. Ее тело горело, несмотря на то, что вода была прохладной и бурлящей. Они не могли оторваться друг от друга, она губами и руками изучала его тело, а он, глотая соленую воду, сквозь намокший купальник целовал отвердевшие горошины ее сосков. Лина стонала от удовольствия, но глупая волна чуть не откинула от нее Глеба, и она инстинктивно обвила его бедра ногами, не желая отпускать его от себя. Глеб закрыл глаза, это было уже выше его сил! Судорожно вздохнув, он отстранил от себя Лину и посмотрел ей в глаза. Они были затуманены страстью и жаждой неизведанных ранее ощущений. Она снова прильнула к нему, и он не смог больше сдерживаться, он стянул с нее верхнюю часть купальника и прильнул губами к ее обнаженной груди, Лина чуть не захлебнулась и еще крепче обняла его бедра ногами. Глеб понял, что пора выбираться на берег, он уже изнемогал… И еще крепче прижал ее к себе. Пенящиеся волны подхватили два сплетенных тела, и понесли к берегу, а потом отбросили их обратно, унося их еще дальше в море. Они целовались, качаясь на волнах, и ничего не замечали. Их сносило к камням, Глеб заметил это и, оторвавшись от любимой, пошептал:

– Волны вынесли нас к камням, на наше место.

– На наше волшебное место! – прошептала она и посмотрела ему в глаза.

Они вышли из воды рука об руку, потом Глеб уложил Лину на мокрую гальку, она тянула к нему руки, не желая отпускать его от себя ни на секунду.

– Ты не пожалеешь? – тихо спросил он.

– Нет, никогда, никогда! И притянула его в себе…

Потом они долго лежали молча. Лина приподнялась, и, опершись на локоть, посмотрела на любимого. Он лежал с закрытыми глазами. Лина провела пальцем по его губам. Он открыл глаза и улыбнулся.

– Теперь ты уйдешь? – спросила Лина.

– Нет. А ты как хочешь? Чтобы ушел или, чтобы остался? – снова притянув девушку к себе, спросил он.

– Я не хочу, чтобы ты уходил.

– Я не могу от тебя уйти! Но мне надо возвращаться в лагерь.

– Прямо сейчас? – удивилась Лина, и огляделась. Вдалеке на пляже стали собираться люди. Лина покраснела. – А если он видели, чем мы тут занимались?

– Не волнуйся! – улыбнулся Глеб. – Мы с тобой спрятались за большим камнем, и им ничего не было видно.

– Но все равно, – пытаясь вырваться из объятий Глеба, – пойдем отсюда, я стесняюсь и снова покраснела.

– А ты надень купальник и ляг рядом со мной, – засмеялся Глеб

–Тогда ты надень плавки! – и соблазнительно улыбнувшись, спросила, – а разве у нас больше ничего не будет?

– А-а… Понравилось! – Глеб сгреб ее в охапку и начал жадно целовать. Сначала в шутку, а потом уже серьезно. Губы девушки были слаще меда. Он не мог насладиться ее телом, оно было такое нежное и податливое, и пахло южным солнцем и морем. Глеб так искусно и страстно покрывал поцелуями все ее тело, что она застонала от удовольствия и посмотрев по сторонам, тихо сказала:

– Милый, мне все равно, кто на нас смотрит. Не мучай меня, давай повторим это еще раз… пожалуйста…

А он уже не представлял себе, как можно обходиться без нее, без его маленькой Лины!

Лина и Глеб провели на пляже несколько часов, потом они решили сходить в магазин и купить что-нибудь поесть. Кстати, рядом был маленький рынок, где продавалось все, что только душе угодно. Правда, дороговато. Молодые люди купили еду, потом Глеб купил на рынке фруктов, малосольных огурцов, и еще кучу всякой вкусной еды. Лина остановилась около продавца, торгующего медом. Глеб подошел к ней, и, улыбнувшись, спросил:

– Ты любишь мед?

– Очень, особенно в сотах!

– Я забыл – девчонки любят сладкое! – пошутил Глеб. – Он купил ей несколько маленьких, кусочков сот, завернутых в целлофан. Лина схватила один и сразу же его открыла.

– Ты будешь его есть на улице? – удивился Глеб.

– А разве нельзя?

– Можно, конечно, только, мне кажется, к нам со всех сторон слетаются стаи насекомых…

Лина подняла голову и увидела целый рой то ли пчел, то ли ос. Они пикировали на маленький кусочек сладких сот, и вскоре он был весь облеплен кусачими полосатыми сладкоежками.

Девушка с ужасом бросила лакомство в ближайшую урну и расстроено пожала плечами.

– Я даже не представляла, что это так опасно!

– Съешь свой мед дома. Ты представишь меня своей семье?

– Глеб, мы с тобой еще ни о чем не говорили, ты ничего не знаешь обо мне, а я ничего не знаю о тебе. Хотя… Мы уже были так близки.

Лине показалось, что Глеб вздрогнул. Но, может, ей это только показалось.

– Разве у тебя нет семьи? Ты отдыхаешь одна?

– Да. Я отдыхаю одна. Но живу в доме тети и дяди. Они и есть моя семья. Хотя, я из Подмосковья. – И добавила, с мамой живу.

– Ты так говоришь, будто мама не является членом твоей семьи! – удивился Глеб.

– Она живет отдельно. В Москве. Мы раньше вместе жили, а теперь, она замуж вышла и уехала к мужу.

– Значит, ты фактически одна?

– Да. Я одна. Только летом у меня есть настоящая семья! – Лина сказала это с горечью и Глебу показалось, что она того гляди заплачет.

Он не стал больше развивать эту тему. Если она не хочет вести его к себе, значит, пока рано.

– Ну, так куда мы сейчас? – спросил Глеб у Лины.

– Я бы тебя познакомила с родственниками, но только сегодня никого нет дома. Они на работе.

– Кажется, сегодня воскресенье! – сказал Глеб.

– В августе собирают урожай. И частенько работают и по воскресеньям.

– Но, может, мы посидим у тебя в комнате? – спросил он.

– Можно. Но там душно. Пойдем. Я отведу тебя на свое тайное место. Я туда всегда убегала в детстве, когда меня хотели наказать.

– Тогда давай все же занесем эти баулы с едой к тебе, а потом пойдем в твое тайное место, – предложил Глеб.

– А кушать-то хочется!

– Возьмем с собой немного.

– Только не мед! – засмеялась Лина.

– Не надо меда! Твои губы слаще, чем мед, – обняв девушку, сказал Глеб и хотел поцеловать ее.

– Что ты делаешь! Тут полно людей!

– Ну и что? – удивился Глеб. – Вон идет куча парочек, все в обнимку, кто-то целуется…

– Но меня здесь все знают, а это просто отдыхающие! – возразила Лина.

– Значит, тебя можно считать местной! – заулыбался Глеб, и, подняв сумки, сказал, – веди меня к дому. Я совершенно не помню, где ты живешь!

Лина засмеялась и показала на маленькую улочку, ведущую к морю.

– Вон там я живу. Второй дом от шоссе.

– А-а! Я что-то припоминаю – мы нырнули на маленькую тропинку.

– Да, только это с другой стороны. Там есть калитка. Эта тропинка просто ведет к морю.

Они вошли во двор увитый виноградом. Глеб осмотрелся. Ничего особенного – обычный уютный южный дворик. Чуть дальше дома, ближе к забору росли два персиковых дерева, и огромная вишня. Больше он ничего не увидел, потому что Лина позвала его в летнюю кухню, где они оставили все продукты, которые купили. Лина взяла с собой только бутылку молока и две сдобные булочки.

– Хватит?

– Хватит! – согласился Глеб. – Мы же туда не есть идем.

– А что мы там будем делать? – хитро взглянув на возлюбленного, спросила Лина.

– Я не знаю. Тебе виднее. Я даже не представляю, что это за место.

– Оно тебе понравится!

– Ну, тогда в путь! – Глеб не удержался и все-таки поцеловал девушку в губы.

Лина ответила на поцелуй, но потом с неохотой отстранилась и сказала:

– Так мы с тобой никуда не уйдем!

Выйдя на шоссе, молодые люди взялись за руки, и пошли в противоположную сторону от лагеря, где работал Глеб. Дорога уходила верх. Но они достаточно быстро преодолели этот путь, и Лина остановилась на самой высокой точке шоссейной дороги, которая серпантином стала спускаться вниз, и убегала куда-то далеко, Глеб понял, что до самой Феодосии, а может, и до Керчи.