В первый раз, когда мы со Славой собрались поиграть в бридж в клубе, мы договорились встретиться на углу 46-й улицы и Лексингтон Авеню. А оттуда должны были пойти пешком до 58-й улицы в клуб “Honors”. Я подходил к месту встречи вовремя. Ну, то есть я увидел Славу, стоящего на углу, как раз в то время, когда мы договорились встретиться. А подошел я к нему еще через полминуты. Слава пришел (естественно!) на несколько минут раньше. Когда я подошел, он сказал мне угрюмо, что отныне (раз я опаздываю) мы будем встречаться прямо в клубе. Тогда я понял, что мне лучше приходить к месту нашей встречи тоже на пару минут раньше.

Еще Слава Демин неодобрительно относился к тому, что я иногда задумывался над какой-то бриджевой ситуацией за столом. Но прежде чем я выражу свое отношение к этому, я хочу привести одно наблюдение Славы о Володе Флейшгаккере:

«Самым интересным для него было проанализировать сыгранную сдачу. Он мог поднять карты следующей сдачи и продолжать говорить о предыдущей или просто смотреть в потолок и завершать свой анализ молча. Ни мои призывы, ни замечания противников, которые часто вызывали судью, не могли вывести его из этого состояния. Надо сказать, что на качестве его игры дефицит времени никак не сказывался, а я начинал нервничать и допускать ошибки».

Наблюдение интересное и правдивое, но мне хотелось бы добавить к нему несколько своих слов. «Дефицит времени» представляет собой определенную проблему для Славы Демина, потому что он очень организованный человек. Мысль, что какой-то заведенный порядок может быть нарушен, приводит его в состояние дискомфорта. И он часто говорил мне, что когда я думаю долго, он начинает нервничать. Как-то он мне сказал: «Я помню твои слова о том, что если ты думаешь, то, значит, есть над чем подумать. И если ты, не подумав, сыграешь быстро и ошибешься, то одна такая ошибка может стоить дороже, чем все штрафы, собранные вместе за всю жизнь. И я уважаю твою точку зрения». На всякий случай, для тех, кто живет не в Америке, замечу, что «я уважаю твою точку зрения» обычно говорят, когда с твоей точкой зрения абсолютно не согласны. И хотя я, в свою очередь, не согласен со Славой в том, что я долго думаю (хотя бы потому, что за всю мою бриджевую жизнь меня ни разу не оштрафовали за просрочку времени), но то, что Слава является таким организованным человеком, мне очень импонирует. И я стараюсь взять все хорошее от него. Я уже от него многое перенял. Я стараюсь приходить к месту встречи на пару минут раньше назначенного срока. Я нарезаю соленую лососину красиво, под углом. И на следующее десятилетие я планирую начать есть медленнее. И единственное, что мне хотелось бы оставить своего в себе, – хотя бы иногда, в сложных ситуациях, подумать немного за бриджевым столом.

Кстати, я, видимо, сильно отличаюсь от многих бриджистов отношением к раздумью за столом. Мне становится несколько тревожно, если в какой-то сложной ситуации партнер принимает быстрое решение. Если же мой партнер задумывается надолго, это вводит меня в состояние полного расслабления. И чем дольше мой партнер думает, тем спокойнее становится у меня на душе. А пока мой партнер думает, я обычно трачу мое время на обдумывание своих действий на вероятные продолжения. И в этом смысле я веду себя подобно «Каиссе» Донского и компании – не нервничаю и с толком использую паузу.

После того как Слава Демин переехал в Нью-Йорк в 96-м, мы стали поигрывать с ним в клубах Манхэттена. Тяжелое наследие Володи Флейшгаккера все еще давало о себе знать. И игроки, и судьи относились к нам очень придирчиво. Эта придирчивость порой превосходила допустимые пределы. Так, наше открытие 1 трефа (по Березке) вызывало часто сопротивление у противников. Они вызывали директора, чтобы выяснить, является ли это открытие легальным. Директор, естественно, объяснял нашим противникам, что это открытие вполне легально. Но однажды директор (по имени Соломон), после того, как его вызвали по поводу открытия 1 трефа, сказал нам, что он недоволен тем, что за наш стол директора вызывают очень часто. Это было уж слишком! И мне пришлось поговорить с ним довольно жестко.

*        *        *

Как-то мы со Славой Деминым навестили Феликса Французова, который жил тогда где-то под Вашингтоном. В бридж нам поиграть тогда не удалось (не было четвертого). Но мы отлично провели вместе несколько дней. Ездили куда-то ловить форель. Потом ее жарили и вспоминали былое…

Феликс к тому времени уже ушел на пенсию. И он со своей женой, Олей, путешествовал по свету. А я слушал его рассказы об этом с надеждой, что и я вот скоро тоже отойду от дел и стану совсем свободным человеком. Тогда я еще не знал, что моим надеждам не суждено было сбыться так скоро. Как раз когда я уже подумывал об уходе, моего босса уволили с работы. Он нашел другую работу и позвал меня помочь ему на новом месте. Мне трудно было отказаться от его предложения. В результате моя свободная жизнь началась на пять лет позже, чем я планировал, только в сентябре 2013-го.

*        *        *

В 98-м мы со Славой Деминым играли в двух региональных турнирах (в Атланте и Гатлинбурге) и одном национальном турнире (в Орландо). Начали мы с турнира в Атланте. Там жил Миша Стрижевский. Это он позвал нас на турнир, любезно пригласил остановиться у него дома и организовал команду из четырех человек.

В первых же играх Миша продемонстрировал нам, что он классный игрок. Очень прилично играл и его партнер. И первый же командный турнир мы выиграли. Потом мы играли еще в командных турнирах с Мишей и его партнером, но первых мест уже не занимали. И все остальные первые места были заработаны нами со Славой в парных турнирах.

В одном из командных турниров (из тех, которые мы не выиграли) произошел эпизод, в оценке которого я разошелся со всеми нашими. Один из противников открыл 1БК (одним без козырей), что означало у них 15 – 17 очков. У меня со Славой было 24 очка и были все валеты, кроме бубнового. И местоположение этого бубнового валета оказалось ключевым моментом в розыгрыше контракта. Я положил валета бубей партнеру открывшего 1БК, оказался неправ и контракт проиграл.

В перерыве все меня дружно осудили, поскольку считали, что все 16 очков (включая валета бубей) должны были принадлежать открывшему 1БК. А Миша Стрижевский сказал: «Слава! Ведь ты же статистикой занимался когда-то!» Он тоже, как и Миша Донской, ходил ко мне в математический кружок для школьников в Московском университете. Но узнал (или вспомнил) я об этом только в Атланте.

Надо сказать, что это был не первый и не последний раз, когда я слышал в свой адрес подобные упреки. Буквально за пару дней до того, как я писал вот эти строки, я высказал одному своему приятелю свою точку зрения по поводу результатов встречи на мировом первенстве по футболу между командами США и Ганы. Я сказал, что команде США повезло в этом матче. На что мой приятель мне возразил такими примерно словами. Слава, а знаешь ли ты, что Гана два раза подряд выбивала США в играх на первенство мира. А ты же, мол, статистикой занимался и должен понимать, что теперь выигрыш США, со статистической точки зрения, был вполне ожидаемым.

С валетом бубей это был скорее не статистический, а вероятностный вопрос. А надо сказать, нет ничего коварнее, чем задачи по теории вероятностей. Пять карт (составляющие 15 очков) у открывшего 1БК были известны. И «свободного места» для валета бубей было больше у его партнера. Поэтому шансы найти валета бубей у открывшего 1БК были ниже, чем шансы найти валета у его партнера. И я пытался объяснить это всем там, в Атланте, в 98-м. Но поскольку в реальности валет лежал в «неправильном» месте, мне, кажется, никто тогда не поверил.

Другая сдача, которая вызвала оживленное обсуждение, была тоже связана с определением местонахождения одного из валетов (на этот раз – валета треф). Я вистовал против контракта, который разыгрывал Майкл Лоуренс. (Для тех, кто не знает бриджевых имен, скажу, что Майкл Лоуренс – победитель многих соревнований самого высокого ранга и автор более двадцати книг по бриджу.) И в какой-то момент мне надо было принимать ключевое решение. Все зависело от местонахождения трефового валета. Я долго думал и посчитал, что если бы валет был у Майкла, то получалось, что он должен был разыгрывать не так, как он это сделал за столом. Из этого я заключил, что трефового валета у Майкла нет, сыграл соответствующим образом и контракт выпустил, поскольку трефовый валет на самом деле оказался у Майкла.