— Я все объясню, мэтр!

Демерий скромно сложил руки на животе и возвел глаза к потолку, принимая проникновенный вид:

— Эверон служил Создателю настолько истово, что я не смог остаться равнодушен. Мракобесие, порок и преступления против совести на улицах Велеграда заслуживали расплаты, посему мы, арии, истинные служители закона, облаченные божественной властью, послужили сверкающей десницей правосудия, и возложили ее на…

— Очнитесь, Демерий, говорите нормальным языком. Я — не ваша паства, — поморщился Кеодан.

— Прошу прощения, мэтр, — священник в мгновение ока перешел на обычный тон, — а что плохого в том, что я вспомнил молодость и впервые за столько лет сходил на ночную охоту с пользой для дела? Давненько я так не развлекался!

— Так вот чем он вас взял! Заскучали в сутане? Вы кого-то поймали, верно? И где держите?

Святой отец тихонько фыркнул:

— В подземных кельях монастыря. Гаже места не придумать: в них сто лет никто не жил. Это я придумал!

— Вы гордитесь тем, что ловили преступников по подворотням? Ваше место в храме!

— И я служу в храме, когда нужно! Но за последний месяц авторитет церкви в Велеграде взлетел до небес! На меня готовы молиться, когда я прохожу по улице: люди знают, кто уничтожил банду Хромого архонта. К слову говоря, он и не маг вовсе, а просто подонок. Зря боялись. Откуда Эверон узнал, что его голыми руками можно брать — ума не приложу.

Внезапно Демерий привстал с кресла напротив и молитвенно сложил ладони на груди, глядя на Кеодана:

— Мэтр, я вас умоляю! Отдайте его мне! Я из него сделаю лучшего отца церкви после меня самого! Эверон — прирожденный слуга Создателя: он скромен и бескорыстен, как агнец! А как он умеет говорить, когда захочет! Вы бы только слышали его голос: мягкий, доверительный, самый лучший для проповеди заблудшим душам! Он нужен Церкви!

Кеодану стало все понятно: отчаянный карьерист и мелкий пакостник Демерий никогда не умел скрывать свои истинные намерения, правда вырывалась из его уст одновременно с ложью, стоило только научиться отличать одно от другого. Увеличить влияние церкви, а вместе с ним и собственную значимость, — вот чего добивался священник, а в лице нового ария он нашел себе союзника. Да, эти двое стоят друг друга, если смогли сойтись! Пора их развести.

— К сожалению, я прагматик и далек от религиозного экстаза, Святой отец. Поэтому подыскал для Эверона другую должность, — процедил Кеодан, с удовольствием наблюдая, как Демерий расстроился, — более того, я хочу вас перевести в Аверну. В Велеграде и Магистрат справится.

— А… Не… Почему?!

— Вы недовольны переводом в столицу?

— Но главный храм Создателя находится здесь! Хранилище душ, монастырь, собор святого Ариеса, как же я…

— Вот видите: а в Аверне — ничего. Построим в древнем городе храм такой высоты, какой ваша вера пожелает.

Демерий сурово сжал губы и промолчал в ответ на насмешку.

— А Эверон отправится в Железную башню, где ему самое место, — продолжил Кеодан с интересом глядя священнику в лицо.

— Бросите к карателям? Его порвут на части, там же мусор, а не люди!

— Как нехорошо, Демерий. Каратели подчиняются Магистрату и мне, это моя армия. Порвут, говорите? Тогда грош ему цена.

Симпатия — вот что это такое. Демерий привязался к своему ученику — арий огня всегда был слаб. Аверна и будущий Император научат его быть жестче. А королю Родерику пора на покой, он засиделся на троне.

— Вы свободны, мэтр, — неожиданно попрощался Кеодан, обрывая разговор, и занялся своими делами.

— А…

— Свободны!

Демерий ушел из Магистрата, бормоча под нос проклятия, а, вскоре, покинул и сам город.

* * *

Когда Кеодан привез Эверона в Железную башню, тот не сразу понял, что его ждет за проделанную работу — награда или наказание, настолько неприглядным местом оказалась знаменитая тюрьма. Бессмысленная суета началась от самых ворот, куда въехала их карета, едва не столкнувшись с повозкой, брошенной ранее посреди двора. Кеодана встретил незнакомый арий, взъерошенный, потный, с красными пятнами на щеках.

— Что не так, мэтр Хельми? — спокойно поинтересовался Магистр, покидая карету, — вы выглядите взволнованным.

Хельми аж перекосило от злости, он едва сдержался, чтобы не вспылить:

— Карателям не хватает дисциплины, мэтр, но у меня все под контролем.

— Конечно, не хватает. Вы только что расписались в своей некомпетентности, мэтр. Проведите нас внутрь, — распорядился Кеодан и обратился к Эверону:

— А вам стоит подумать, сколько преданных стране людей сейчас томится в подземных кельях Демерия.

— Там одни преступники!

— О чем я и говорю. Отличные кандидаты в армию карателей, умеющие держать в руках оружие.

Эверону не приходила в голову такая интересная мысль и он промолчал. Подсобные помещения и наземные камеры были темны и запущены, повсюду шатался дурно одетый сброд, при виде ариев безуспешно имитирующий военную выправку. Внешне каратели отличались от узников камер только тем, что были свободны. Тошнотворная кухня с бабой-кухаркой, перевязанной поперек живота засаленной тряпкой; комья земли на ступенях башни, помещения, заставленные рухлядью вместо мебели, духота и загадочная вонь, преследующая повсюду.

Кеодан поднялся по лестнице без перил на третий этаж и пнул дверь большой полукруглой комнаты. Шумная компания, резавшаяся в карты, сидя на соломенных тюфяках, замерла было, но тут же вскочила. По полу покатилась бутылка.

— Здесь немного грязно, не находите, Эверон? Зато просторно. Следующие уровни еще поганее, я не буду туда подниматься. Идемте вниз, в казематы.

Хуже всего были подземные коридоры, где от вони на глазах выступали слезы. Магистр приказал открыть одну из пустующих камер и пригласил Эверона внутрь. Шагнув за порог, он тут же уткнулся носом в свой локоть, не в силах дышать.

— Как вы чувствительны, мэтр, — улыбнулся Кеодан.

— Что это? Городской сортир?

— Близко к истине, Эверон. Когда-то Железная башня была оборудована шлюзами, спускавшими воды Ракхайна, которые ее очищали, но вот уже несколько лет они не работают. Посмотрите вниз, видите? Мы утопили десятки смертников, заставляя нырять в эту грязную жижу и сделать хоть что-нибудь. Увы, не получилось. Попытайтесь исправить механизм спуска воды или привыкайте к смраду.

— Привыкать? Я — пленник?

Кеодан расхохотался.

— Вам негде жить, верно? Посмотрите вокруг — такого огромного и древнего замка нет даже у меня! Поселитесь здесь, сделайте Железную башню своим домом, и она благодарно поделится с вами историей, властью, страхом. Станьте ее частью, и вы будете внушать ужас не меньший, чем каменные стены. Как вам мое предложение?

— Приказ, вы хотели сказать?

— Нет, на сей раз я не приказываю, мэтр. Если вам настолько противна здешняя вонь, можете отправляться в Магистрат и быть писарем до конца своих дней или до следующей войны, куда вас призовут и где вы бездарно подохнете. Итак?

— Я остаюсь, — решил Эверон.

— Иного я и не ждал. Вы вольны переделать тюрьму так, как сочтете нужным, но сметы расходов подписываю я лично, и если вы захотите установить в своих покоях мраморные бассейны с тиверским вином или золотые канделябры, я буду против.

— Мне не нужна подобная ерунда, но денег потребуется немало. Где можно достать планы здания?

— У мэтра Хельми. Вытрясите из него все, что вам нужно, а затем пните обратно в Магистрат. Он будет благодарен вам до самой смерти.

Так у Железной башни появился новый хозяин.

Правосудие палача

«Эверон, что с вами? Что?!» — в памяти почему-то ожил второй по счету приступ загадочной болезни. Он случился в Магистрате, прямо в кабинете Кеодана. Первый разбудил Эверона ночью и заставил кататься по кровати и выть. Боль разрывала голову изнутри, словно вспышка чужой магии, пока не прошла внезапно, как и накатила, оставив после себя болезненную слабость. И вот, снова. Эверон упал со стула, оборвав себя на полуслове, и увидел на лице Магистра брезгливую растерянность. Вызвали лекаря, который озадаченно развел руками и выписал успокоительные травы. Кеодан презрительно посоветовал больше спать и меньше работать, но Эверон был уверен, что дело не в переутомлении. Началась пытка, длившаяся восемь лет…