Дом, что находился в самом центре острова был толком ничем не защищен. Оно и понятно, люди предполагали, что сама возможность добраться до него незамеченным исключена. Но паренек любил удивлять и осторожно, почти неслышно, пройдя дремлющую на посту охрану в виде двух вооруженных парней, кинулся внутрь трехэтажного здания, будто выкованного из золота.

Его губы сложились в кровожадную и немного злую улыбку, когда он увидел великолепие красных и золотых красок, что было внутри замка. Массивные двери, мягкий бархатный ковер бордового цвета, кремовый цвет обоев и неуловимый приятный рисунок по ним – все это создавало величественный антураж. Юноша даже беззвучно присвистнул, взглянув на один из гобеленов, что висел в коридоре.

Он медленно ступал по ковру, вспоминая в какой стороне находиться комната его жертвы, искренне надеясь, что нужный ему мужчина уже спит. Никогда парень не кидался в водоворот дела, прежде хорошенько не обдумав план и не выяснив распорядок дня своей жертвы, так что он с точностью до семидесяти процентов был уверен в том, что мужчина находится в своей спальне, уже отослав использованного сегодня ночью паренька за ненадобностью.

Но видимо сегодняшний день решил преподнести ему еще больше новых открытий, так как, поднявшись на второй этаж, он четко услышал разносящиеся по всему дому стоны, причем не страсти, а боли. Казалось будто собака, которую долго мучил хозяин, тихо постанывает, желая получить от своего повелителя ласковое слово, но вместо этого он вновь и вновь прикладывался плетью к ее спине. По крайней мере, звуки раздирающего в воздухе кнута сменялись стенаниями.

Парень в злобе сжал кулаки, чувствуя, как по телу разносится ненависть к тому, кто вскоре оросит своей кровью его кинжал.

Дождавшись, пока крики стихнут, а юношу с только что истерзанным телом и душой уведут вновь вниз, парень вышел из своего небольшого укрытия.

Действовать нужно было быстро, он прекрасно это понимал и именно из-за этого ворвался в комнату к своей жертве, которая уже успела заснуть. Мужчина лежал на мягких покрывалах и подушках, а его лицо выражало высшую степень детской радости, будто он недавно ел мороженое, а не насиловал ребенка двенадцати лет. Но не это послужило причиной заказа его убийства, это было просто толчком к тому, что за его дело взялся самый лучший киллер во всем Мировом океане.

Парень знал, что он может сейчас беспрепятственно воткнуть свой кинжал прямо в спину этому никчемному человеку, бессмысленно сотрясающему воздух, но это было бы слишком просто… Он хотел мести.

2.

В комнату ненавязчиво заглядывает луна, через мягкий полог ажурных белых штор, она лучами очерчивает какую-то свою границу, где есть ее свет, и где его нет. Именно ее чуть голубоватый приятный свет падает на изумительно ровную кожу парня, который в считанные секунды избавился от излишков своей одежды. Его костюм лежал возле его ног, будто шкура змеи, которую парень только что скинул. Спокойными движениями хищника, он проскользнул под одеяло к своей жертве.

Мужчина был красив, на вид не старше тридцати, лишь легкая морщинка у него на лбу говорила о его общем напряжении. Его тело было горячим, ведь только недавно он с исступлением насиловал маленького ребенка, это возбуждало интерес. Юноша осторожно убрал прядь волос со лба своей жертвы, после чего перевернул спящее тело, чем привлек интерес все еще дремлющего мужчины.

Сначала он несмело приоткрыл глаза, не особо понимая, что происходит, и где та потерянная граница сна. Но чем яснее он понимал, что сверху него сидит голый парень семнадцати лет с копной черный волос, переливающихся мистическим голубым светом луны, тем больше верил, что все происходящее – сон. Глаза молодого брюнета выражали крайнюю степень возбуждения, и это поразило мужчину, который прежде привык видеть страх на искаженных лицах тех, кто прежде был в этой комнате.

Одеяло быстро полетело к чертям, на пол, а юноша с небесными глазами был грубо вжат горячим телом взрослого мужчины с темными волосами, который неожиданно быстро воспылал страстью. Хотя кто бы на его месте отказался переспать с таким красивым юношей? Пусть и мужчина предпочитал мальчиков помладше…

Кожа юноши была нежной на ощупь, приятной, чуть холодной, а цвет бледный. Ее персиковый тон резко контрастировал с кожей мужчины, который явно часто бывал на солнце, в отличие от парня, что сейчас так недвусмысленно терся о его член.

Приятный запах шел от столь юного и, казалось, невинного тела. Прекрасный, он будто светился в лунном сиянии, а его глаза прожигали насквозь. Настолько великолепные линии фигуры мужчина прежде никогда не видел, так что его темные глаза с жадностью впивались в каждый изгиб, так изумляюще сочетающий в себе некую хрупкость и силу. На секунду настоящей жертве даже открылось истинное лицо этого миловидного парня с детскими чертами, так как ликующий оскал украсил его лик, но почти тут же юноша вновь томно застонал, возбуждая, завораживая и порабощая…

Очередной вздох наслаждения наполнил комнату, когда мужчина осторожно, будто выжидающе, провел рукой по внутренней стороне бедра парня, так соблазнительно лежащего перед ним. Взгляд глаз манил к себе, будто трясина заволакивал, заставляя действовать грубо, но мужчина не смел коснуться губами кожи, что дурманяще пахла корицей.

Его пальцы относительно несмело коснулись кожи возле возбужденного члена молодого паренька, но прежде чем он полностью осознал мысль, что желал осуществить, юноша требовательно застонал, стягивая с плеч мужчины небрежно накинутый халат. Ровный маникюр на ногтях чуть царапнул кожу мужчины, когда паренек приподнялся, дабы стянуть с него мешающий предмет одежды.

Все в лице кудрявого брюнета говорило о том, что он жаждет продолжения, грубости и жестокости по отношению к себе. И мужчина подарил ему то, чего он хотел, войдя резко, больно, с силой. Будто доказывая свое превосходство, но почему-то на задворках сознания, где-то далеко там, была четкая мысль, сливающаяся с удовольствием, что имеет не он этого великолепного юношу, а его.

Их тихие сладкие стоны сбились в унисон и с каждым толчком внутрь этого прекрасного тела, мужчина все ближе подходил к пику своего наслаждения, ведь он никогда прежде не думал, что оба партнера могут чувствовать блаженство. Он будто ребенок, впервые открыл для себя нечто новое и вбирал в себя каждую секунду происходящего.

Сладкие и чуть мокрые губы прелестного юноши были так близки и желанны, что он бездумно потянулся к ним, думая, что то, как парень их прикусывал в порыве экстаза, означает лишь просьбу прикоснуться к его устам. Это был неверный шаг.