О боже! Разве не этого требовал Каренин от своей непокорной жены Анны, безумно влюбившейся во Вронского и поправшей каноны светского общества? Но влюбленные дамы не желают «инкогнито». Они считают, что устарелая буржуазная мораль нуждается в перелицовке. Ни о каких тайных встречах жены стариков слушать не желают и свои позасупружеские связи демонстрируют открыто и скандально, шокируют общество, которому претит вот такая явная демонстрация чувств. Очень скоро сэр Гамильтон убедится в этом, и «рогачом» его сделает его лучший друг. Сейчас же он наивно рассчитывает, что все «обойдется» и цветущая самка — Эмма, эманирующая какими-то таинственными эротическими флюидами, возбуждающими мужчин, будет по отношению к мужу — добра. Не опозорит его имени и не пойдет на поводу своей страсти. А пока надо изо всех сил ублажать Эмму. Дифирамбы Эмме, которая очень скоро приберет к рукам этого старика, не умолкают ни на минуту. Но не все разделяли восторг сэра Гамильтона. Многие не без оснований считали Эмму вульгарной, грубой, чувственной и примитивной особой, хотя все признавали ее красоту. Сент Джордж пишет о ней: «Она ширококостна и слишком полна, напоминает статую Ариадны. Роста она огромного, но сложена хорошо, если не замечать уродливых ступней ног. Зубы у нее неровные, но белые. Смелая, развязная, грубая и тщеславная дама».

Генеральный консул в Неаполе господин Локк называет Эмму пустой, вульгарной, жадной женщиной, правящей своим мужем.

Обратите внимание, дорогой читатель, все — приятели или недоброжелатели, отмечая те или другие положительные и отрицательные черты Эммы, согласны в одном: дама вульгарна. Грубая, неуправляемая стихия, далекая от светской утонченности, несмотря на ее умильные мины, грациозность движений, «прет» из Эммы. Аристократами рождаются. Этому не научишься. Оденьте крестьянского парня в самый модный костюм от Версаччо: он останется парнем из деревни. Эмма, способная, даже талантливая, умеющая так хорошо петь, что кажется, в любом оперном театре бы ее приняли, так во всяком случае льстецы утверждают, осталась грубой особой с вульгарными манерами. Как Нельсон, ослепленный блеском ее красоты, ее эротической притягательностью, не заметил в «доброй» Эмме элемент вульгаризма, составляющий сущность ее натуры — трудно понять. Он — такой воспитанный джентельмен и знаток человеческих душ! Вот уж воистину любовь слепа!

Горацио Нельсон, человек женатый на круглой сироте, вдове Фанни, имеющей от первого мужа, врача, лечившего ее отца, сына. Некрасивая, даже невзрачная, но с безукоризненными манерами светской дамы и тем неподражаемым изяществом, каким отличаются только аристократки, восхитила Нельсона своими печальными глазами. Круглое сиротство, раннее вдовство, малый двухлетний ребенок, безрадужная перспектива будущего, наложили на облик Фанни печать вечной печали. Обе печали легко суммируются в чувство. Ибо у Горацио Нельсона тоже сердечная рана от неразделенной любви к некоей даме Моутрей. Из двух печалей, счастливую любовь, конечно, не соткешь, но приличное супружество вполне возможно. Гораций мгновенно понял душу Фанни — эта будет до конца своей жизни ему верна. Своему другу он в это время пишет такое вот письмо: «Думаю, что я нашел женщину, которая меня осчастливит».

И вот Нельсон женится на Фанни и усыновляет ее сына. Какое-то время пожив спокойной, семейной жизнью, чувствуя себя не то, чтобы счастливым, но вполне обретшим спокойствие, Нельсон, вовлеченный в вихрь политических событий, уезжает во флот капитаном корабля и проявляет необыкновенный полководческий талант, достигает различных побед и очень скоро становится адмиралом. Ба, победив флот Наполеона, он становится национальным героем.

И вот однажды в Неаполитанскую бухту зашел корабль «Агамемнон» под командованием адмирала Нельсона. Толпы горожан встречали адмирала. Среди встречающих был и английский посол сэр Уильям Гамильтон и он предложил Нельсону остановиться в его доме. Гамильтон своим приветливым обращением, безукоризненными манерами джентельмена, тоже Нельсону понравился, между ними возникает мгновенно взаимная симпатия и адмирал соглашается на предложение английского посла. Но когда он вошел в дом Гамильтона, то остолбенел и лишился дара речи. На пороге его встречает очаровательная женщина, жена сэра Гамильтона. Раскованная, естественная, без малейшего намека на чопорные манеры, даже немного развязная, поправшая все каноны моды, удалившая на своем теле неудобные корсеты, в едва запахнутом полупрозрачном муслиновом пеньюаре, с копной рассыпанных по плечам великолепных волос — она показалась Нельсону лесной феей. Ни намека на чепчик, обязательный тогда для замужних дам. Ни намека на длинные до колен панталоны и можно догадаться, что под платьем вообще ничего нет! Белозубая приветливая улыбка ослепляет лицо, милые ямочки на щеках, а главное, во всем ее облике искренняя доброта и благожелательность! Никакого притворства. Перед Нельсоном великолепная женщина-ребенок! Искренняя, наивная, нежная! Как же Эмма умела играть свою роль! Кажется это об Эмме сказал французский философ Жан де Лабрюйер такие вот слова: «Судя по красоте этой женщины, по ее молодости, гордости и разборчивости она может отдать сердце только герою».

Да, с некоторых пор Эмма стала разборчивой в любовных связях. Это уже не прежняя доступная шлюха. Звание жены уважаемого английского посла обязывало. Дружба с королевой Неаполя — тоже. Но ведь здесь, перед ней национальный герой! Как же лестно будет Эмме, если удастся соблазнить его. Эмма еще не знает, что честолюбивые желания, толкнувшие ее на путь виртуозного соблазнения Нельсона, скоро переродится в искреннее, глубокое и редко встречающееся в мире чувство любви.

Двадцативосьмилетняя Эмма и тридцатидвухлетний Нельсон почувствовали непреодолимую тягу друг к другу. Но… любовницей Нельсона Эмма станет не скоро. Этот очень порядочный джентельмен, воспитанный в пуританско-викторианском духе английской аристократии, не может изменить своей жене. Для него — это свято. И вот, обманывая и себя и Фанни, он пишет ей письма, в которых представляет Гамильтонов как любезную пару, очень хорошо к нему относящуюся. Вскоре он слово «знакомство» заменит на более близкое «приятели». И все. На большее Эмма пока не может рассчитывать, как ни старается она соблазнить Нельсона своими женскими уловками. К Фанни летит очередное письмо Нельсона: «Леди Гамильтон удивительно добра и мила по отношению к Джоссаю (пасынок Нельсона, служивший у него на корабле мичманом). Это молодая обходительная женщина делает честь тому положению, которое она занимает в свете».

Мило проведя время в обществе обходительных супругов Гамильтонов, Нельсон возвращается во флот. И расстались они с уже по уши влюбленной в него Эммой на целых пять лет.

За эти пять лет будет дружная переписка супругов, где бы ни находился Нельсон. Опять же Фанни он напишет: «Моя слава Гамильтонам дороже, чем мне самому».

Возвратился Нельсон к Эмме, а правильнее в особняк Гамильтонов, совсем другим человеком. Одноруким, одноглазым, с многочисленными, еще не зарубцевавшими ранами и глубоким шрамом на лбу, но зато в ореоле бешеной славы, почестей и богатства. Он стал пэром Англии и ему присвоили титул барона. Пожизненная, назначенная Нельсону как герою, пенсия была тоже немаленькая: две тысячи стерлингов в год, и ему было присвоено звание контр-адмирала. Иностранные державы в знак благодарности наперебой посылают Нельсону дорогие подарки. Турецкий султан за освобождение Египта вручает Нельсону золотое перо, сплошь усеянное бриллиантами, и еще дарит шубу из соболей. Морской волк в собольей шубе! Нельсон, конечно, эту шубу затолкал куда подальше, но вообще-то надо сказать, что монархи почему-то любили дарить собольи шубы. Вспомним, что Александр I подарил Наполеону Бонапарту две роскошные собольи шубы и такие же шапки. Один комплект предназначался для брата Наполеона.

Великий полководец, позорно убегая из России зимой 1812 года, был не в своей знаменитой треуголке, а именно в этой собольей шапке, подаренной ему русским царем.