Результат был предсказуем... Назавтра между фургонов появился низко натянутый канат, с которого ребенок мог легко спрыгнуть... И начались тренировки. Упрямый маленький «орк» падал и поднимался вновь, и снова падал...
- Аккуратно встаешь ногой на канат, носок второй ноги ставишь перед первой и скользишь вперед, наступая уже всей ступней, - твердил орк, показывая движения малышу, - переносишь центр тяжести на эту ногу и другую ногу ставишь на носочек впереди опорной...
- Падать... – Сайшес показывал рукой вниз.
- Вот тебе шест, он поможет держать равновесие. Когда чувствуешь, что сейчас упадешь, выравниваешь корпус и приседаешь...
- Нет! Плохо! Сам... Сам! – Сайшес упорно отталкивал от себя шест.
- Упадешь!
- Сам!
- Упрямец! Никто и никогда не ходит по канату без шеста!
- Сам!
- Давай-давай! – подбадривал невидимый Безликий: он появлялся теперь редко, но беспокоиться не переставал, так же, как и быть для Сайшеса другом.
- Сам... – настырно пыхтел Сайшес.
- Как знаешь... – пожал плечами орк в надежде, что, упав несколько раз, малыш образумится. Но...
Зак’ирей еще не знал размеров упрямства Сайшеса. Если ему что-то хотелось или он увлекался чем-то, свернуть его с дороги было невозможно. Мальчишка падал бессчётное количество раз, но поднимался и снова вставал на канат. Иногда орку приходилось просто брать Сайшеса в охапку и уносить обедать или спать. Малыш твердо был намерен заслужить не только аплодисменты, но и восторженные крики толпы.
Сайшесу захотелось во всем и всегда быть первым, чтобы отец им гордился. И он по утрам теперь тренировался с семьей акробатов. По утрам... Почему-то именно по утрам тело просило нагрузки. Где-то на грани восприятия ему казалось, что он уже тренировался с кем-то.
И лошади... Полюбив лошадей, днем занимался вольтижировкой. И снова странно... Было ощущение, что он уже имел с ними дело. Правда, лошади сначала пугались его присутствия, наверно, потому, что от мальчика пахло мораном, но потом привыкли.
Постепенно Сайшес выучил язык. Орк удивлялся, как быстро малыш впитывает новые знания. Удивлялся и гордился им, гордился по-отцовски, без лишних похвал и чрезмерного кудахтанья, с напускным равнодушием наблюдая, как «мой-то» делает всё быстро, чётко, изящно, рисково.
Да и малыш упрямо называл его «папа». Сначала Заку казалось, что из-за незнания языка, но со временем он все больше понимал, что это тут не при чём. Тут было что-то совсем другое... Но что?
Глава 15.
Эпиграф к главе написан eingluyck1!
***
У ревности не синие глаза,
И волосы отнюдь не золотые,
И яркая эльфийская краса,
Характер скверный и бока худые…)))
Нет, хлопая по сапогу хлыстом,
Не Ревность огрызается, и вновь,
Забыв - в глазах бездонных - обо всем -
Не Ревность стонет, а поет Любовь!
*** Дороги Камии. Цирк.
Морион издалека наблюдал за тем, как Зак возится со своим найденышем.
Малыш все-таки странный. Сначала Мориону показалось, что он просто тощий, но постепенно приглядываясь... Да, он был худой, но и косточки в его теле были тонкие, словно у птички, словно малыш и точно был создан для полета. Длинные ножки в черных кожаных орочьих штанах смотрелись пока прутиками, а вот подрастет... Мышцы у него точно бугриться не будут - не то сложение, скорее фигурка будет сухощавая, гибкая, и красивая. Все движения мальчишки уже и сейчас полны грации и достоинства. Придется с палкой за ним ходить - ухажеров отбивать. Морион усмехнулся. Заку предстоят нелегкие времена... А вдруг он уже сам прикипел к этому заморышу? Вдруг уже положил глаз на мальчика? Вот только пусть попробует! Морион закипал все больше и больше, сжимая ладони в кулаки.
Он уже жалел, что велел орку заняться мальчишкой, хотя... Всегда замкнутый Зак’ирей рядом с малявкой оживал на глазах. И сердце больше не разрывалось, смотря в его пустые глаза и видя там смерть.
Прошло всего три месяца, а Зак’ирей словно скинул лет двадцать, и, расправив плечи, даже, кажется, стал еще выше. Так что же за магия была у маленького найденыша?
Моран, Зак, потом все цирковые мальчишки, принявшие предводительство мелкого дохлого пацанёнка, затем их матери и отцы... В цирке не осталось, казалось, ни одного человека, не попавшего под обаяние мелкого нахалёнка.
Но... Три месяца прошло, пора было посмотреть, чем может похвастаться маленькое чучело.
И Морион направился к вагончику Зака, заранее уже надев на лицо маску полного пренебрежения и прихватив с собой хлыст – часть его образа, атрибут, как ему казалось, настоящего хозяина и деспота. Он много лет упорно «делал» себя под этот образ...
В фургоне никого не было, и только за ним слышались многоголосый детский хохот и басовитый орочий смех. Смех?!! А Зак ли это? За все то время, что эльф знал орка, смеха он не слышал... вообще...
Морион вышел из-за фургона и замер на месте...
Орк держал большой обруч, а мальчишки, кувыркаясь, прыгали в него. Он то поднимал обруч на уровень груди, то опускал. Вокруг раздавались веселые подначки, советы...
Морион скривился: даже теперь, когда орк оттаял, ему не было дела ни до кого, кроме этой ребятни...
Никогда... никогда он не смотрел на Мориона так же... только на своего найденыша... Только на него! Эльф, стиснув в руках рукоять хлыста и пристроив на своё аристократически красивое лицо маску «Господин всея Цирка и Редкая сволочь», вышел из тени.
- Развлекаетесь? – голос его был похож на змеиное шипение. – Я велел тебе подготовить твоего уродца за три месяца... Он встал на канат?
- Хмм... – орк перестал смеяться и сдвинул брови.
В тот же момент эльфу показалось, что он что-то потерял, что-то очень важное и нужное, но его, как всегда, понесло... Собственный характер иногда очень осложнял Мориону жизнь.
- Если эта букашка сейчас же не пройдет по канату, то кормить его в цирке больше не будут! – заявил он. Губы, сжавшись, превратились в узкую полоску, сощуренные глаза гневно сверкали, а хлыст, не переставая, нервно бил по высокому сапогу эльфа.
Сайшес, задрав голову, растерянно посмотрел на Зака. Орк гневно сверкнул глазами, но, пристроив на лицо вымученную улыбку, отдал обруч старшему из детей и, подойдя к эльфу, неожиданно положил ему руку на плечо, оглядываясь на мальчишек.
- Позанимайтесь тут пока сами, без меня... Мне надо поговорить... – орк улыбался детям, но, повернувшись к эльфу, почти прорычал ему в лицо... - с хозяином...
Его рука, лежавшая спокойно на плече Мориона, вдруг переместилась тому за спину, и орк, прихватив эльфа за шкирку, утащил его за собой, почти оторвав от земли.
От такой наглости Морион в первые минуты растерялся и очнулся только в вагончике Зака, притиснутый к стене.
- Ты что себе поз... – договорить ему не дали.
Орк заткнул ему рот поцелуем, сминая губы, царапая их гладкий шелк клыками и безудержно, ненасытно мял эльфийское тело огромными руками...
- Ааахх...
Эльф почти висел на колене орка, втиснутом между стройных ног...
- Неаа... – попробовал, было, протестовать эльф.
А сам все крепче прижимался пахом к этому колену, терся об него, словно сошедшая с ума самка карна во время гона, и терял последний разум... Язык орка насиловал его рот, руки властно встряхивали сползающее безвольное тело, а колено...
Пресветлая Луана! Да его же возьмут сейчас, как девку... не сказав ничего, не поухаживав...
- Пусти... – эльф отталкивал орка, стоящего, как каменная скала...
- Почему? – прорычал орк в перерывах между поцелуями, но не отстранился ничуть. - Ты же хочешь этого не меньше меня! Я чувствую тебя...
Рука орка сжала член эльфа, уже распиравший брюки...
– Я... нет... да... Я не знаю... – взвыл эльф, толкаясь бедрами вперед...
- Если я тебя сейчас отпущу... – орк второй рукой подхватил эльфа под зад и притянул поближе к себе. Эльф, проехавшись пахом по бедру орка, сладко застонал... – если отпущу... то больше никогда не подойду снова... Ты этого хочешь? Да?
