- И его отец разрешил тебе здесь остаться?

- Да ни фига. Пока Женьку откачивали, всем на все плевать было, и родителям и мне. Зато потом чуть с лестницы меня не спустили. Но Джеки к тому времени уже очухался и такую истерику закатил, что им пришлось меня терпеть. Да насрать, что они там думают и чего хотят, главное, чтобы с этим дурнем все в порядке было.

- У тебя-то дома как? Твои знали?

Он опять усмехается. На этот раз как-то криво.

- Как? Плохо. Не знали, конечно. Для них это тоже было большим сюрпризом. Я же раньше никогда… Все как у всех. У меня даже, можно сказать, невеста есть.

Вот это новость.

- А Джек знает? Про невесту?

- Нет. Да там и знать-то нечего. На самом деле, никакая не невеста, просто родители давно дружат семьями. И давно мечтают нас окрутить.

- Бедняга. С девчонкой тоже, наверное, проблемы будут?

Фил машет рукой.

- Да нет, тут все в порядке. «Невеста» как раз в курсе. Она вообще нормальная девка, с детства с ней дружим. Действительно дружим, без всяких. Да и с родителями, думаю, как-нибудь договорюсь, они у меня все-таки не такие придурки, как эти. Сволочи… Что они с ним сделали… Орали, оскорбляли по всякому. Этот козел его даже ударил несколько раз. Ты бы слышал, как он рыдал в трубку… Потом и телефон отобрали, гады…

На лице Фила такая ненависть. Голос просто трясется от злости. Надо как-то успокоить. Хотя я его понимаю.

- Фил, тише, Джеки разбудишь. Что думаешь дальше делать?

Он послушно понижает голос:

- Что буду делать? Пусть только выпишут, заберу его. Увезу нахрен отсюда, вообще из Раши.

- Куда?

- Да какая разница? Лишь бы от этих уродов подальше.

- А потом? Жить на что будете?

- Устроюсь работать. Может, какой-нибудь маленький бизнес заведу. Например, кафе открою. Или магазинчик. У меня есть свои деньги, дедово наследство. Не очень большие, но все-таки.

Смотрю на Женькиного парня с уважением. Действительно, умный, сильный, надежный. И верный. Все, как Джеки и говорил. Даже немного завидно.

Джеки, наконец, просыпается. Меня он пока не замечает, сразу находит глазами Фила. Бедный Женька, такой бледный, измученный, похудел, кажется, кило на десять, хотя куда ему дальше. Он сейчас, разумеется, без своих синих линз, но его взгляд, встретившись с взглядом любимого, так вспыхивает и так сияет, что разница почти не заметна. Фил тут же склоняется над ним, поправляет волосы на лбу, спрашивает, как он, не больно ли проткнутую иглой руку, не принести ли попить, что-то ласково шепчет на ухо. Тихонько выхожу в коридор. Немного попозже зайду.

В коридоре меня неожиданно окликают:

- Антон!

С удивлением оборачиваюсь. Кто бы? Женькин отец. Тот самый унылый дядька на кресле. Подхожу, здороваюсь. Тоже паршиво выглядит, можно даже сказать, что на нем лица нет.

- Антон, ну как он там?

Странно, что он спрашивает об этом меня. Мое удивление, наверное, заметно, потому что он опять поникает и неловко бормочет:

- Представляешь, не хочет нас с матерью видеть… Вообще не подпускает, сразу истерика начинается. Врач уже ушел, дежурного не найдешь, сестру тоже…

- Фил говорит, вроде бы, ничего.

- Фил!

Лицо Женькиного отца тоже просто перекашивает от ненависти, он сразу как-то подбирается, становится жестким, твердым.

- Антон, скажи, ну чего ему не хватало?! Зачем ему этот?! Почему вообще это все?!! Позор-то какой…

Блядь… Ну что за мужик. У него сын чуть не умер, а он думает о том, что скажут другие.

- Может быть, он просто не может без него жить?

- Антон, что за бред… Не может жить…

- Вы в этом сомневаетесь? Разве он не доказал?

- Глупости все. Что значит «не может без него жить»? Ерунда. Он без кислорода не может жить. Без воды и еды не может, и то какое-то время протянет. А уж без этого Фила…

С удивлением смотрю на него: изменился просто в момент. Резкий, жестокий, властный. Как будто не он недавно сидел тут таким несчастным и растерянным. Все эти капитаны большого бизнеса… Как же с ними бывает трудно. Не понимают самых простых вещей. Иногда мне кажется, что, приобретая свои состояния, они попутно утрачивают вообще все человеческое.

- Может быть, он не хочет?

- Не хочет чего?!

Пожимаю плечами.

- Жить без Фила.

Киваю на дверь палаты:

- Посмотрите на них, неужели не понятно, что они на самом деле любят друг друга?

Он бросает в мою сторону сердитый взгляд, поднимается с дивана, идет к выходу из отделения. Снова поникшая спина, шаркающие шаги. Но мне его больше не жалко.

Наверное, уже можно вернуться в палату. Женька мне рад. Очень хочется его отматерить, но язык не поворачивается. Ничего, пусть только поправится, намылю ему шею. Если, конечно, его парень позволит. Фила мы выпроваживаем домой: принять душ, переодеться, поспать пару часов. Он не очень-то возражает, видно, что здорово устал. Клятвенно обещаю ему, что никуда не уйду, пока он не вернется. Мы с Джеки немножко болтаем, но в основном он спит, все-таки он еще очень слабый. Время в больнице тянется медленно и сонно, почти не движется. Приходит сестра, снимает капельницу. Через час заходит опять сделать укол.

Незадолго до возвращения Фила звонит Тор. Интересуется, где я. Отвечаю, что в больнице. Спрашивает в какой, и долго ли я еще собираюсь там торчать, он хочет знать, когда за мной заехать. По дороге домой рассказываю ему, что случилось. Совсем коротко, не думаю, что судьба Джеки ему так уж интересна. Тор и правда слушает не очень внимательно, если вообще слушает. По-моему, он думает о чем-то своем. Он не собирается заходить ко мне, но в этот вечер я, впервые за долгое время, проявляю инициативу сам. Джеки и Фил, их нежность, их тяга друг к другу меня как-то растревожили, и мне хочется если не того же, то хотя бы иллюзии. Кажется, Тор немного удивлен моей настойчивостью. В этот раз он не очень торопится уйти, и у меня даже возникает ощущение, что если я сейчас попрошу, задержится до утра. Но я не прошу, мне вовсе не нужны одолжения, хочу, чтобы он остался сам. Поэтому молча смотрю, как он медленно одевается, неторопливо завязывает шнурки на ботинках, не спеша спускается по лестнице. Не успевает черная «Ауди» тронуться с места, как я тут же жалею, что промолчал. Но звонить ему на мобильный, просить вернуться – это как-то совсем уж глупо. Обозвав себя придурком, иду спать. Заснуть не получается долго.