На ужине с нашей стороны кроме меня и Гурова присутствуют замы по коммерции, по финансам, зам по производству и секретарша Тамара, видимо, ее предназначение – украшать своим присутствием наш суровый мужской коллектив. К счастью, она тоже неплохо знает немецкий и тоже может переводить, так что я получаю неожиданную передышку. Фридрих вначале напоминает мороженого судака, но потом, выпив, распоясывается до того, что позволяет себе несколько взмахов ручонками, у него даже прорезывается голос, такой же сухой и невыразительный, как он весь. Клаус ведет себя очень дружелюбно, пожалуй, даже слегка фамильярно, во всяком случае, меня он к концу застолья уже запросто зовет Энтони.

После ужина Тор развозит нас с Тамарой по домам. Демократичный наш, мог бы просто отправить на такси. За рулем снова сам, несмотря на то, что спиртными напитками не пренебрегал, но меня это не волнует, не похоже, чтобы он был сильно пьян, а проблем с ДПС у него, наверное, в принципе не бывает. Он всегда водит сам, шофера у него, кажется, вообще нет, несмотря на то, что это признак высокого положения. Но Гурову, насколько я успел узнать его, плевать на такие вещи, он всегда поступает так, как ему нравится. Если это, конечно, не вредит делу.

За окном ночная Москва, центральные улицы все в разноцветных огнях. На тротуарах полно людей, на проезжей части – машин, не так много, как днем, но достаточно. Этот огромный город не спит никогда, жизнь в нем кипит круглосуточно, особенно это заметно в такой теплый июньский вечер. Люди развлекаются, ходят по ресторанам и клубам, друг к другу в гости, посещают кинотеатры и салоны красоты. Правда, это только в центре, в моем районе картина иная. После десяти вечера на улицах ни души, людям, живущим здесь, утром очень рано вставать на работу. Разве что попадется компания неугомонных подростков, но вряд ли встречу с этими молодыми волками можно считать удачей.

Тамара живет намного ближе меня, поэтому сначала Тор завозит ее, потом уже берет курс на мои чертовы кулички. По дороге расспрашивает о впечатлениях.

- Комичная парочка. Похожи на двух клоунов – Белого и Рыжего.

Гуров тихо смеется:

- Правда похоже…

Люблю, когда он такой. Простой. Открытый. Немного усталый. Чуть-чуть нетрезвый. В такие минуты он кажется близким, своим. Настолько, что хочется взять его за руку. Или обнять за шею, пристроить голову у него на плече и немного так постоять, вдыхая знакомый запах. Жаль, что не получится. Мы в машине, он за рулем, я на пассажирском сиденье. И потом, я не решусь. Никогда, ни за что.

- Но, вообще-то, они серьезные мужики. Оба большие шишки в своей фирме.

Согласно киваю. Охотно верю, почему бы и нет?

- Сколько они пробудут?

- Еще два дня. Завтра – переговоры, обсудим намерения. Послезавтра они с утра хотели бы ознакомиться с работой издательства, а после обеда, надеюсь, подпишем договор. Так что не расслабляйся, работы предстоит много.

- Я и не расслабляюсь…

Черная блестящая Ауди в черной ночи стремительно и плавно несется по пустым улицам нашей «спальной» окраины, загадочный космический кораблик, призрачный Летучий Голландец. Легкая хрупкая капсула в бесконечных просторах Вселенной. Внутри мы вдвоем, отгороженные тонкими стенками от всего остального мира. Это движение вперед, сквозь пространство, так завораживает, что, когда Тор останавливается у моего подъезда, я выхожу не сразу, несколько минут просто сижу. Он меня не торопит, только спрашивает:

- Устал?

Молча киваю. Чертовски устал. Синхронный перевод – это довольно сложно, особенно с непривычки. Наболтался сегодня так, что язык почти не ворочается. Так же молча открываю дверцу.

- Постарайся как следует отдохнуть, самое трудное впереди. Не забывай, у нас с тобой всего два дня на то, чтобы убедить их, что с нами стоит иметь дело.

- Постараюсь.

- Спокойной ночи.

- Спокойной…

На переговорах я, конечно, присутствую. Синхрон обеспечивает профессиональная переводчица, у нас в издательстве их несколько. Восхищаюсь ее мастерством: перевод очень грамотный, гладкий, специальными терминами так и сыплет. Я занимаюсь в основном тем, что наблюдаю, как красиво генеральный обрабатывает дойчей. Он очень убедителен. Чертовски обаятелен. Кажется, у будущих партнеров постепенно складывается впечатление, что великая немецкая культура без нашего журнала зачахнет. Да что там, без него весь германский народ просто не выживет, или, во всяком случае, будет глубоко несчастен. Немцы внимательно изучают номера за последние шесть месяцев, одобрительно кивают. Задают массу профессиональных вопросов, половину из них я просто не понимаю. Гурову же понятно все, когда только успел вникнуть. Ощущение такое, что он занимается издательским бизнесом не меньше года, а лет так скажем с пяти. Перерыв на обед и снова переговоры.

Наконец, часам к четырем, заканчиваем. В первом приближении общий язык найден. Фридрих и Клаус просят устроить им экскурсию по Москве, оба они в России впервые. Меня и Тамару отряжают сопровождающими. Нам выделяется машина, в турагентстве заказывается гид со знанием немецкого. Во время экскурсии Фриц слушает очень внимательно, все время что-то переспрашивает у гида, уточняет даты и имена. Даже делает какие-то пометки в своем наладоннике. Клаус опять вертится, все время случайно задевает меня локтем, чем очень мешает вести машину. Когда где-нибудь останавливаемся, непрерывно давит на кнопку фотоаппарата, снимает все подряд, направо-налево, так же непрерывно тормошит меня, сыплет какими-то немецкими шутками, смысл которых я не очень улавливаю. Просто поражаюсь, столько энергии, и это после целого дня напряженной работы. На Красной площади Клаус вручает свой цифровик Тамаре и просит ее сфотографировать нас с ним на фоне Покровского собора. Крепко, как старый приятель, хватает меня за плечи, крепко притискивает к своему крепкому, дубовому боку, требует, чтобы я улыбался. Тут же рассматривает фотографию, показывает мне. Неугомонный немец на фото просто сияет, у меня улыбка какая-то кривая и немного замученная, но Клаус очень доволен снимком. Вообще, к концу экскурсии у меня складывается впечатление, что он положил на меня глаз. Только этого мне не хватало.

На следующее утро прошу у Тора разрешения не участвовать в осмотре издательства. Мотивирую тем, что за эти два дня у меня на столе скопилась гора разных бумаг, надо бы разгрести. К счастью, Гуров доволен ходом переговоров, поэтому мне позволяется сачкануть. С невыразимым облегчением скрываюсь в своем кабинетике, плотно закрываю дверь и погружаюсь в такое уже родное, привычное море документов. Господи, как же тихо, спокойно и хорошо.

После обеда – заключительный этап. Похоже, дойчи осмотром довольны. Договор о сотрудничестве подписывается и даже обсуждается на будущее еще один совместный проект. Взаимные поздравления. Торжественные рукопожатия. Стороны друг от друга в восторге. Российская сторона предлагает отметить завершение переговоров прощальным банкетом, но германская что-то не очень рада этой идее. Фридрих решительно заявляет, что за последние два дня он и так сильно нарушил свои режим и диету, поэтому он на банкет не пойдет. Он, если это никого не затруднит, хотел бы посетить какой-нибудь музей, возможно, Третьяковскую галерею, он надеется, что Fraulein Tamara составит ему компанию. И еще он желает лечь спать пораньше, завтра в восемь утра у них самолет. Фройляйн Тамара, конечно, составит, за переработку ей заплатят немалые сверхурочные.