На душе почему-то становится чуть легче, хотя с чего бы? Сигаретки из бардачка никуда не денешь. Смущенно бормочу:

- Я и говорю: дура какая…

Он усмехается.

- Ну, если ты так настаиваешь… Могу поменять. Мне, в общем-то, все равно, зачем я буду зря раздражать своего помощника. А что бы ты предложил?

Shit, не могу понять, он серьезно, или снова смеется? Но, черт возьми, как приятно… Снова смущаюсь:

- Я тебе что, твой имиджмейкер? Да брызгайся ты чем хочешь…

- Ну, а все-таки?

- Ну, не знаю… Что-нибудь свежее, шипровое. Древесное, травяное. Может, слегка цитрусовое… Грейпфрут, например. Да что тебе, некого больше спросить?!

Серьезно кивает:

- Хорошо, я подумаю.

Так, за разговором, незаметно доезжаем до моего дома. Без особой надежды еще раз спрашиваю Гурова, не передумал ли он ко мне подниматься, мол, уже поздно и все такое… Но он все-таки заходит. По хозяйски пристраивает на вешалке свое черное пальто, бегло осматривает мое помещение, проходит на кухню, садится за стол. Спрашивает, не угощу ли его чашкой кофе.

- Какой еще кофе… Я за этот вечер тебе его, по-моему, уже литр сварил. Не боишься, что мотор откажет?

- Ну, тогда чай. Зеленый есть?

- Есть. Но только в пакетиках.

Несмотря на мою долгую жизнь в Англии, я так и не перенял у британцев их фанатичную любовь к чаю. Конечно, я его пью, но, в отличие от кофе, вовсе не предъявляю к нему каких-то высоких требований. Поэтому чай у меня самый простецкий, нечего зря шиковать.

- Давай в пакетиках. Ну же, не жмись, как-никак, я все-таки тебя сегодня спас.

- Ну, как знаешь. Я предупредил.

Грею чайник, наливаю в большую кружку кипятка, кидаю туда пакетик «Принцессы Явы» с жасмином. Пей на здоровье, для хорошего человека дерьма не жалко. Себе тоже наливаю. В молчании пьем. За стол не сажусь, подпираю тумбочку кухонного гарнитура. Мне кажется, если я сяду, это будет как-то… слишком интимно. Вдвоем, на кухне, друг против друга, совсем по-семейному, не надо этого ничего.

Допив, он встает, вежливо говорит спасибо, идет в крошечную прихожую. Плетусь за ним, мне уже совсем плохо, сопли снова ручьем, хочу скорее остаться один, принять обжигающий душ, выпить еще ведро горячего чая, забраться под одеяло и крепко уснуть. Мне обязательно надо к утру привести себя в порядок, я не могу пойти на больничный, с моим отсутствием стажа мне оплатят всего шестьдесят процентов. Оклад помощника, конечно, больше, чем прежний, но все равно, после вычетов за долг, за квартиру, после оплаты коммунальных платежей остается довольно мало. Слава богу, Тор замечает мое состояние и великодушно разрешает мне два дня отлежаться дома. Одевшись, он несколько секунд молча стоит в дверях, как будто хочет еще что-то сказать, потом прощается, и я остаюсь один. Тут же шмыгаю к окну, слежу за тем, как он выходит из подъезда, садится в машину. Втайне надеюсь, что, может быть, он обернется, посмотрит на мои окна. Но он не оборачивается. Провожаю глазами выезжающую из нашего грязного двора черную «Ауди».

Глава 5

Вот уже почти два месяца, как я – личный помощник Гурова. Я по-прежнему завален работой, даже сильнее, чем раньше. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот, я втянулся, освоился и то, на что поначалу тратил час, теперь занимает минут двадцать. Особенно тяжело становится, когда увольняется Алла и мне приходится вдобавок к своим, еще выполнять и ее обязанности. Прошу, никогда не иронизируйте по поводу работы секретарш, особенно секретарш больших начальников, я так точно в жизни больше не буду. Уверяю вас, они очень занятые люди. Дозвониться, напечатать, разыскать. Знать наизусть распорядок работы генерального вперед на несколько дней. Проследить, чтобы он не опоздал на какую-нибудь встречу или вообще о ней не забыл. Напомнить ему, чтобы пообедал. Стоять насмерть как скала перед незапланированным посетителем, который полон решимости во что бы то ни стало прорваться к директору в кабинет именно в тот момент, когда там идет важное совещание. Собрать всех, кого надо, на это самое совещание. И все это с самым доброжелательным видом и с неизменной приветливой улыбкой, даже если она с утра поругалась с мужем или у нее болит живот.

К счастью, отдел кадров действует оперативно и уже через неделю этого дурдома присылает нам толпу претенденток. Ну, толпу – это, конечно, сильно сказано, но человек шесть-семь точно. Не сомневаюсь, что изначально их было гораздо больше, кадровики наверняка провели колоссальную работу, отобрав самых лучших, самых образованных, самых профессиональных, самых воспитанных. Ну, и по внешности, думаю, тоже. Во всяком случае, дурнушек среди них нет, все, как одна – красавицы, хоть сейчас на подиум. Но, разумеется, окончательный выбор должен сделать его величество Тор. После личного собеседования. Меня на кастинг он не приглашает. Во-первых, до тех пор, пока одна из этих «моделей» не принята на работу мое место в приемной, во-вторых – выбор секретаря, конечно, не выбор спутницы жизни, но тоже дело достаточно личное. Только он сам может решить, кто теперь будет служить его «визитной карточкой», именно ему с ней работать. Мне, в общем-то, тоже, но я понимаю, что мое мнение учитываться не будет, в данном случае мой голос даже не совещательный, его просто как бы нет.

Девушки приглашаются в кабинет по одной, Гуров беседует с каждой обстоятельно, минут по пятнадцать, две даже удостаиваются двадцати. Прошедшие собеседование выходят и остаются в приемной, генеральный примет решение сразу же после того, как «смотрины» закончатся, и счастливица тут же пойдет оформляться. Так что, пока Террорист выбирает себе новую боевую подругу, я как будто нахожусь посреди роскошной оранжереи: прелестные личики, точеные ножки в тугой лайкре, продуманные прически и макияж, со вкусом подобранные офисные костюмчики и едва уловимый дорогущий парфюм. В работе вдруг почему-то образовалось затишье, и я, пользуясь этим, исподтишка с интересом разглядываю окружающий меня «цветник».

Две черноволосые, три блондинки – о, да, что бы там не думали на этот счет брюнетки, чью красоту я ни в коем случае не оспариваю, джентльмены все-таки традиционно предпочитают блондинок – одна русая и одна еще в кабинете – темно-рыжая, почти каштановая. Значит, все-таки семь. Прикидываю, у кого из девушек больше шансов уже завтра избавить меня от лишней работы. Так, вот эту брюнетку и эту блонди я бы развернул сразу, даже без собеседования. У блондинки черные колготки и излишне короткая юбка, к тому же слишком ярко накрашена. Макияж брюнетки тоже чересчур броский и плюс к этому кроваво-красные длиннющие ногти. У обеих отчетливый налет вульгарности и обе явно понятия не имеют, как должна выглядеть секретарша большого начальника. Судя по тому, что Аллочка была живым воплощением деловой этики, Гуров решит так же. Простите, девчонки, но вам точно не светит. По идее, вы не должны были даже первичный отбор проскочить, наверное, родственники в отделе кадров, да? Остальные – не знаю, вполне возможно.

Наконец, выбор сделан. В пользу каштаново-рыжей. Немного удивлен: на фоне прочих она все-таки чуть проигрывает в смысле лоска и внешности. Вечером, в машине, спрашиваю Гурова о причинах такого решения. Он, не отрывая взгляд от дороги, отвечает, что как человек она показалась ему самой интересной из всех. По аналогии вспоминаю, как он, приглашая на должность своего помощника, назвал меня любопытным типом с не совсем стандартным мышлением. С опозданием на пару месяцев удивляюсь и даже горжусь: неужели меня тоже признали достойным внимания? Неплохо, если вспомнить, что каких-то полгода назад я был всего лишь простейшим, не заслуживающим его интереса. Похоже, моя эволюция идет полным ходом.