... мекканцы явились на площадь:
- Эй, мекканцы, послушайте меня! Я расскажу вам! Глупцы,
хотят убить, а он... под ним конь необычный, и он летал на
нём, живой, жаркий!
Видит внизу большой караван, движущийся в сторону Мекки. Ярко вспыхнул меж двух горбов верблюда розовый шёлк паланкина. Что может быть достойнее верблюда? И поступь, схожая с женской, несущей сосуд с водой на голове. Сосуд и походил на горб.
Звезда, с сиянием крыльев слившись, осталась сбоку внизу. Потом и вовсе скрылась, вместе с нею и земля. Но был спокоен Мухаммед, чувствовал, что сзади - Джебраил. - Не оглядываться! - Голос прогремел предупреждающе: не должно человеку ангела летающего видеть!
- Остановись! - крикнул вдруг. Вмиг сменились ощущения жары и холода. Затих шелест крыльев коня. - Сойди на землю и помолись! Как с высоты пасть на землю?! Но конь копытом бьёт по тверди.
- Молиться здесь? - Гора Синай, где Бог явился Мусе из горящего куста! Верхушка светла, а склон... Катится по нему свет, будто существо живое. Стремительно уносится тень облака, высвобождая лучи солнца, и больно бьют они по глазам. Пламя огня, когда горел, не сгорая, терновый куст!
- Святая земля! - услышал Джебраила. - Прежде сними обувь твою с ног твоих! - приказал.
И я молился там, где воззвал Бог к Мусе!
Мухаммед ощутил под ногами идущий из глубин жар. И снова стремительный взлёт на небо.
И видел, как горит там куст терновый?!
Тот куст не мне привиделся - Мусе! А гора дымилась, ибо Бог
сошёл на неё в огне.
- Обманывает нас! - Горожане, паломники, даже иудея
мекканского разглядел, ростовщика, и христиане - кто
любопытствует, кто злобой обуян:
- По губам ударить, чтоб умолк!
Окрик Джебраила:
- Остановись! Конь устремился вниз, разрывая в клочья облака. Земля громадой всей летит ему навстречу. - Я должен помолиться здесь? - Вифлеем, где Иса родился! - Иса?! - Молись и больше не спрашивай! ...Стремительный взлёт в небо. До ушей Мухаммеда донёсся окрик, не Джебраила, чужой:
- Стой, Мухаммед!
Но конь спешит, не слышит. Вскоре новый окрик, голос незнаком:
- Эй, погоди!
Снова конь не убавляет бег стремительный. Вдруг видит пред собой девушку красивую, она к нему мчится, зазывающе приветлива:
- Не спеши, поговорим! - В шёпот, как в туман, обволокла.
А конь летит, рядом - Джебраил. - Чьи голоса я слышал? - спросил. - Голос первый - иудея! - И что же? - Если б сошёл, стали б иудеями! - А второй? - Голос христианина! - И стали б христианами?.. А третий голос чей?
- Земных утех то голос! Но думать некогда, и конь... такое скорое падение! Стремительность их будто нагоняет - или они её: вот-вот в землю врежутся!..
Но плавно ступил на возникший перед ними холм. Остановился у самого краешка плоскогорья. Эль-Кудс! - мелькнуло. - Храмовая гора! - Сойди и привяжи коня! - Куда? - Ох, неуч! Легко спрыгнул с коня, держа в руках поводья. Камень, на который ступил, показался... мягким? И отпечатались ступни Мухаммеда!
При свете, который излучал конь, увидел вделанное в скалу кольцо. - Не слыхал о нём разве?! Привязал поводья коня. Утренняя прохлада коснулась чела. Возвышенность, и храм на ней.
- Но разве не разрушен храм?!
- И не единожды!
- Дважды!.. - Называют имена:
- Навуходоносор! Нимруд! Нимврод! - одно и то же имя, но на
новый лад.
- Тит, полководец императора Адриана! - голос
ростовщика-иудея: знает!
Бурак застыл, не шелохнётся даже.
(29) Наконец-то названо имя: Бурак, или Летящий молниеносный конь! Служил и другим пророкам, привязывали его к кольцу йерушалаймской скалы. Камень тот сохранился, известен как "Седло Бурака". - Ибн Гасан.
62. И предстали предо мной пророки,
прежде меня бывшие, - мекканцам говорит.
- Внушить нам хочешь, что ждали тебя?!
- Чтоб со мною вместе помолиться!
- Ну да, - чей-то смех: - Явился новый к ним пророк!
А другой язвительно: - Надеемся, последний!
- И все, как только ты явился, к молитве приступили?
- Но где? - вновь вопрошают. - Неужто в храме Исы?!
- И под ним - краеугольный камень?
- Но разве я о том, где камень? Я о молитве вам толкую!
- Так где ж тот камень? - Не унимался араб-иудей, а
может, араб-христианин?
И новые вопросы, точно стрелы с ядовитыми
наконечниками:
(30) Задан был однажды Мухаммеду вопрос: Под чьим храмом краеугольный камень земли - под иудейским на Храмовой горе или под христианским на Масличной горе? Возник спор. И Мухаммед ответил: Для Бога эти расстояния (между Храмовой и Масличной горой) не столь значительны, чтоб это нам оспаривать.
- Кто ж они, пророки, для молитвы ждавшие тебя?
- Стойкие!
- Что за стойкие пророки? Впервые слышу!
- Ещё не то от меня услышите!
- От стойкого тебя?
- Не мной так названы пророки! Божье то слово: Стойкие, или
Улу-л-азм!
- Там был Адам? Но разве он пророк?! Нух?!
Недоумения полетели в Мухаммеда.
- Ибрагим и сын его Исмаил. И брат Мусы Гарун.
- Нельзя ли их назвать по-нашему?
- Зачем за иудеями повторять? Уста привычны к этим именам!
- Но в нашей Книге...
Не дал ему договорить:
- Услышьте все: и вы, многобожники, и вы, люди
Писания!..
Но тотчас перебили:
- Кого ещё с собою рядом в темноте приметил?
- Во тьме - мы с вами, хоть и светит солнце, а там - сиянье
ликов!
Мухаммед называл пророков, с которыми молился, и крики
мекканцев усиливались.
- Наш Моисей? - возмущён еврей-иудей, у него деньги
Абу-Талиб ссуживал.
- Йунус-Иона?!
- Иисус?! Не смей называть имя Господа всуе! - вскричал из
соседнего квартала христианин.
И другой возражает - не Мухаммеду, соседу:
- Иисус - пророк?! Самозванец! - Вот-вот передерутся.
- Своих называй пророков, наших не трогай!
- Как можно их забыть? Твои слова: мол, четверо нас, из
арабов, пророков было!
- К арабам - да, я послан, а трое - прежде меня!
- Увещевал, стращал, пугал!
- Назвал я тех, с кем молился!
- А Худ, правнук Нуха? А Салих? Шуайб, тесть Мусы?
Или они тебя вниманием своим не удостоили?!
- Бескрайни в небесах Божьи просторы!
Шум, гул, выкрики.
- Да будут все пророки, - бросил Мухаммед в толпу,
пророками всех!
(31) Приписано: Не все пророки названы! Выстроены столбцом, заметны контуры отдельных букв*. Ещё страница, неясно, куда вставка, отклеилась: Бог, Хозяин судеб и Владыка миров, терпит все веры, все наречия: тех, кто многобожец, тех, кто иудей, тех, кто верует в Ису. Далее почерк отличный, как если бы могли назвать его курсивом, - лёгкий изящный наклон: И Мною явлен он (Мухаммед?)! А прежде явлены были другие - все сто двадцать четыре тысячи пророков! Один был удвоен, удвоен второй, и все учетверены верой, меж ними Я не делаю различий. Сказано: Тарикил мустакин + Сиратал мустакин, или: Идите дорогой прямой! Идите дорогой правды! И с честью пройдете по острому, как лезвие, и тонкому, как волос, мосту Сират из жизни этой временной в жизнь ту, вечную.
______________ * Помещу в нижнем этаже текста имена двадцати пяти пророков, названных в Коране: Адам, Енох (Идрис), Ной (Нух), Авраам (Ибрагим), Измаил (Исмаил), Исаак (Исхак), Иаков (Йакуб), Иосиф (Йусиф), Елисей (Ал-Йаса), Иона (Йунус), Лот (Лут), Худ, Салих (Салех), Шуайб, Давид (Давуд), Соломон (Сулейман), Иезекииль (Кифл? Зуль - Джуль?), Илия (Илйас), Захарийа (Закарийа), Иоанн Креститель (Йахйа), Иова (Аййуб), Моисей (Муса), Аарон (Гарун), Иисус (Иса) и двадцать пятый - Мухаммед.
Конь Бурак как изваяние стоит, сиянием освещая Храмовую гору, а Джебраил... Но где он, занесший его в такую немыслимую даль?! - То повеление Его! - Голос Джебраила. - Но что оно - то? - Должен сам постичь! Мухаммед скорее почувствовал, нежели увидел, как Джебраил стремительно отдалился от него, исчез, уйдя ввысь. И тут же к ногам опустилась уходящая в небо лестница, и, легкая, колыхалась она в невесомости, начала не разглядеть, исчезало в ночном тумане. Влекомый зовом, не успел занести ногу на ступень, ощутив её прочность, как стремительно унёсся вверх, и свет разлился вокруг. Тотчас всплыло детское: верёвка к небу! Рвётся! Падение! Хищная птица хватает!.. И уже внизу - глянул, лестница изогнулась - рогами вонзённый в землю месяц, близкий и не светит! Боясь упасть, крепко ухватился за верёвку. Вдруг взору предстал гигантский петух, точно висящий меж недосягаемой высью и землёй: ноги покрыты золотящейся чешуёй, уходят вниз, гребень упирается в туманную синь неба.