Райт пошевелился. И тут его словно пронзила непонятная боль. Я растерялся. Лекарство должно было подействовать. Я смотрел и не понимал, что происходит: тело парня скручивала болевая волна. Из его горла вырвался громкий стон, отдаваясь эхом в пустой пещере. Я провел рукой по его лицу, с удивлением отмечая, как подрагивают кончики пальцев.

А в следующий миг меня окутал одурманивающий запах истинного течного омеги. Когда до меня дошло, от кого именно идет аромат, мне показалось, что даже воздух уплотнился. Мы, наверное, выпали из настоящего, потому что в этой реальности не могло произойти ничего подобного. Чем глубже я вдыхал, тем больше инстинкты брали верх над разумом. Все мышцы напряглись, в глазах потемнело. Возбуждение росло стремительным костром, захватывая последние крупицы благоразумия. Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, в которых читался неудержимый танец чувств: испуг, смущение, сомнение и страсть.

— Я убью тебя, Райт, — озвучил я мысль, пришедшую в голову.

Порождая страсть

POV Алекс

Руки Шона странствовали по моему телу медленно, будто спрашивая разрешения. Перед глазами все плыло, я видел лишь силуэт его фигуры. Внутри разгоралось пламя. Жар проходил волнами, устремляясь вниз, вызывая дикое, бесконтрольное желание. Кровь бурлила, приливая к щекам, наливая бесстыдную плоть. Я чувствовал, как меня дурманит его запах морозной свежести.

Раздевшись, Грин соорудил ложе из наших вещей и бережно уложил меня на него. Он прижимал меня всем телом, его руки действовали поначалу нежно, а потом все сильнее и грубее, не давая возможности сопротивляться. Я стремился к нему, обвив его шею своими руками. Потом провел по мощной спине, оглаживая сильные мышцы. Погладил поясницу, опускаясь на упругие ягодицы. Шон выгнулся, посмотрел мне в глаза потемневшим от безумного желания взглядом.

 — Я хочу тебя сейчас… глубоко… — сорвалось с моих губ.

Он как раз прокладывал дорожку сухих поцелуев от шеи до рта. И вдруг остановился. Все тело полковника словно закаменело, каждая мышца напряглась. Я плавно отстранился и взглянул в глаза своего альфы, пытаясь понять, что произошло. Коснулся нерешительным поцелуем его напряженных губ. Я чувствовал обострившимся нюхом, что его возбуждение и мой аромат смешивались, рождая идеальную симфонию. От этого у меня еще сильнее по бедрам потекла природная смазка.

Я мягко провел пальцами по его телу, устремляясь вниз. Шон вздрогнул и дернулся в слабой попытке отстраниться, но я успел почувствовать спавшее возбуждение.

Он уткнулся лицом в мою шею и тяжело дышал.

 — Ты только ничего не подумай. Просто я все это время так сильно тебя хотел… — прошептал Грин в висок и прижался горячими губами.

 — Я перестал думать еще три месяца назад, — усмехнулся я.

Как же он не понимает, что эта его слабость только сильнее доказывает, наскольно сильно я желанен для него.

Он по-прежнему не открывал глаза, по-видимому, боясь увидеть на моем лице разочарование. Шон прерывисто вздыхал, кожа взмокла, лицо искажала гримаса только что пережитого бессилия, но его тело чувственно отзывалось на мягкие проглаживания, на мой глупый шепот, и это радовало, вселяя надежду.

Накрыв его рот своими губами, я нежно посасывал в поцелуе, неспешно, боясь спугнуть, углубляя приятный контакт: проник в его рот языком, трогал небо и десны, сплетаясь с языком Шона в неутомимом танце любовного прикосновения.

Тело его задрожало, сначала чуть заметно, а следом все забылось в поднимающемся пламени страсти.

Я молчал, боясь спугнуть его огонь. На его лбу блестели маленькие капельки пота, я потянулся, снимая их своими губами. Спустился по щекам на шею, прошелся горячей дорожкой. Шон застонал, разжав зубы. Тут же его губы накрыли мой рот, сминая и подчиняя. Его сущность рвалась наружу, требуя повиновения, делая больно, оставляя отметины от пальцев и зубов, но постепенно его напор стихал, успокоенный моей покорностью.

 — Ты мой… — жарко шептал он, выпуская из плена мои губы и снова забирая их в плен. — Ты наконец-то мой…

 — Твой, — вторил я.

 — Повтори, — требовал он снова и снова.

 — Твой, твой, твой, — как сумасшедший, повторял я.

Грин целовал аккуратно, боясь причинить боль. Было видно, что он еле сдерживает собственное нетерпение, а когда страсть, наконец, пересилила разум, он, согнув одно колено, ввел палец, не отводя глаз от моего лица. Я вздрогнул и простонал, томление наполняло меня, но это длилось недолго. Я вцепился в его плечо, а он, словно не замечая, начал двигаться вглубине тела, не спеша наращивая ритм и углубляя проникновение. Я отвечал на его манипуляции, рвано хватая воздух полуоткрытым ртом. Он добавил еще один палец, и теперь с каждым новым толчком мое тело становилось более послушным и вскоре начало двигаться в унисон с его движениями, жарко и трепетно сливаясь воедино.

 — Смотри на меня, — зарычал Шон, оскалив удлинившиеся клыки.

Его хриплый голос вперемешку с утробным рыком моментально лишили меня остатков здравого смысла. Другая рука сильнее сжала бедро, властно вдавилась в кожу до синяков. Головка оказалась около моей мокрой дырочки. Я выгнулся и протяжно застонал, игнорируя боль. Я поднял и развел бедра. Развратно, открыто, призывно, приглашая к соитию, толкаясь вперед.

 — Я готов… — шептал уже в полубессознательном от невероятного желания бреду.

В тот момент, когда Шон погрузил головку, я задохнулся от небывалого чувства, ощущая, как расступаются упругие стенки. Не контролируя себя, я поддался на его огромный орган, который тут же вошел в меня до предела.

Громкий рык альфы из-за изогнутости пещеры воспринимался остро, заставляя еще сильнее возбуждаться.

Я кусал губы. Стоны сами вылетали из горла. Сдерживаться не было сил. Не осталось ни времени, ни пространства. Реальность стерлась. Шон толкался до основания, резко выходя до головки, а потом снова погружался в податливое тело, набирая темп.

Я отчаянно сжимал Грина, царапая короткими ногтями спину, исполосовывая его гладкую кожу. Он только глубже проникал в меня, оставляя мне право возмущаться между стонами.

Сердце билось в груди. На основании члена альфы появилось утолщение. Оно увеличивалось с каждым толчком, даря наслаждение на грани боли. Я вскрикнул, потому что Шон крепче сжал в ладонях мои ягодицы, сильно растягивая их в стороны. Казалось, что он рывками насаживал меня на себя.

Мы сцепились в поцелуе. Дразнили, стонали, зажигали. Шон старался опереться на мои плечи, чтобы смягчить удары, но его руки все время соскальзывали, не в состоянии удержаться на взопревшей коже, и эти неловкие его попытки еще больше способствовали глубокому проникновению внутрь меня.

Меня накрыло волной оргазма, пачкая живот альфы белесыми брызгами. Я закатил глаза, вздрагивая, уже совершенно не контролируя свое тело. Шон отпустил свои инстинкты, двигаться ему становилось все сложнее. Каждый толчок продолжал качать меня на волнах блаженства. Грин, лизнув меня в плечо, погрузил глубоко в кожу свои клыки. При этом издавая громкий, какой-то животный, горловой стон, от которого по телу побежали волны удовлетворения, и сделав несколько сильных и резких толчков, отстранившись, кончив на ягодицы, избегая внутренней сцепки.

Я откинулся назад. Вздохнул полной грудью возбуждающий аромат: морозной свежести, полевых цветов и яркий навязчивый мускус.

Шон лежал рядом, обнимая меня. Мы так и застыли на долгие, бесконечные мгновения. Оба приходили в себя. Я не верил, что это безумство вообще существовало. Казалось, что все это сон. Но вот Шон лежит рядом, и так страшно смотреть в его сторону, но как же сильно этого хочется.

Наверное, у Грина были те же сомнения. Он перевернулся на бок и стал, молча изучать мое лицо. Что он видел? Я уже просто устал сомневаться и бояться.

 — Мы потом с тобой поговорим. А теперь спи, — не отрывая от меня взгляд, произнес Шон.

Я хотел возмутиться. Даже сделал глубокий вздох, но тут же заметно скривился от боли в ноге.