Выстраивалась интересная картина. Тем временем, как Саша вдавался в детальное описание какого-то, на его взгляд, смешного случая, произошедшего с одноклассником, Таня, усердно, видимо, не особо придавая значения, как это смотрится со стороны, строила мне глазки. Я был неприятно шокирован.

 — А куда ты пропал? Не звонишь, — проговорил Саша, добавляя в голос нотки обиды после очередной наступившей паузы. От каждого его слова несло фальшью за версту. Я еле сдержался, чтобы не скривиться.

 — Так ты тоже не особо про меня помнишь, — бросил я ему в ответ.

После прошлого разговора в столовой то ли он почувствовал мое нежелание общаться, то ли по другой причине, но больше он мне не звонил и не искал встреч. Я был только этому рад. Что же изменилось сейчас? Наблюдая за ним, я мог с уверенностью сказать: желание похвастаться новой пассией. Что ж, я оценил.

 — Да, ты прав. Мы в последние дни были немного заняты, — и Саша демонстративно сжал хрупкую девичью ладонь.

Таня смущенно потупила взор, ничего не говоря. Да тут, наверное, и слепому понятно, чем они в последние дни были заняты.

Девушка воспользовалась моментом и ушла освежиться в комнату для девочек. Саша тут же наклонился ко мне и прошептал:

— Представляешь, мы вместе. Самому не верится. Помнишь, ты мне сказал, чтобы я ее пригласил? Так я и поступил. И вот, — и он довольно развел руками, будто показывая, что весь мир в его руках.

 — Я рад за вас обоих, — проговорил я после небольшой заминки.

Таня вернулась, и я, попросив счет, стал ожидать официанта. Я перевёл глаза на друга. И на миг мне по-настоящему стало его жалко. В Саше плескалось настолько явное обожание, что к нему, казалось, можно было прикоснуться. Очень сильное влечение, страсть, нежность, неуверенность в себе, желание понравиться. Калейдоскоп эмоций зашкаливал, и я поспешил отвлечься от ненужных мыслей. Неужели я тоже был таким глупцом?

Саша, тоже, видимо, решив напоследок последовать примеру подруги, скрылся в туалете.

Мы молчали. Девушка долго изучала меня, а потом как-то лукаво улыбнулась и дрожащими пальчиками протянула через весь стол смятую в клубочек белую салфетку. Я интуитивно подхватил бумагу и скрыл ее в своей ладони.

Парень вернулся, и мы разошлись, договорившись не теряться и иногда созваниваться.

Проводив парочку глазами, я достал из кармана брюк тайное послание девушки. Как и следовало ожидать, на нем размашистым почерком красовались цифры ее номера телефона. Усмехнувшись развратности скромной Танюшки, я жестко смял салфетку и выкинул в первое попавшееся мусорное ведро. Жаль, что нельзя так же было выбросить и воспоминания, связанные с моей первой любовью.

Не помню, как я добрался до своего дома. Во дворе я зацепился за незнакомый черный джип, припаркованный около моего подъезда.

Не обращая внимания на детский смех и прожигающие взгляды внимательных бабушек, сидящих на скамейке, я добрел до входа.

 — Никита, подождите, — как гром среди ясного неба прогремел знакомый голос.

Я обернулся, уже предвидя, кого увижу. В этот раз он выглядел по-иному. Рослый мужчина нависал над приоткрытой дверцей черной громадины зарубежного автопрома. Расстегнутый пиджак светло-серого делового костюма давал возможность разглядеть подтянутую фигуру, вырисовывающуюся под шелковой фиолетовой рубашкой. Черные короткие волосы, уложенные в стильную прическу, делали его моложе своих лет, а волевой подбородок не давал усомниться в твердости его характера.

Я взглядом встретился с его карими глазами, полными решительности и внутренней силы, и, как зачарованный, не мог от них оторваться.

Быстрым уверенным шагом он подошел ко мне и, протягивая крепкую широкую ладонь, представился:

 — Дмитрий.

Я, не задумываясь, пожал его руку и, тут же забрав из сильного захвата свои пальцы, спрятал их в передние карманы брюк, абсолютно неосознанно попятившись от мужчины. Мне было неуютно стоять так близко с ним. Мы были почти одного роста. Дмитрий так же изучал меня, не скрывая своего интереса.

В своем будущем я всегда гадал. Что могло толкнуть людей на добровольное изучение? Что должно было произойти в жизни человека, чтобы он согласился стать подопытной крысой? Деньги. Но, глядя на этого мужчину, купающегося в материальном достатке, я начал сомневаться. Какие блага заставят его стать мутантом через несколько лет?

 — Я хотел вернуть тебе это, — и Дмитрий достал из внутреннего кармана пиджака, очевидно, мой паспорт.

 — Спасибо, — я взял его, даже не посмотрев.

Мужчина молча наблюдал, как я смял руками документ. Я всегда был не из болтливых. А с каждым годом все сильнее замыкался в себе. Не любил говорить о себе, редко любил слушать. Люди, с которыми я сталкивался, много врали. От этого становилось всегда противно. Мужчина мялся, не находя подходящего предлога для дальнейшего разговора. А я стоял, не желая ему помогать. Да, он красив, сексуален, богат, и я понравился ему. Это было видно. Но я не хотел ничего, что могло напоминать о будущем. Я бы все отдал, чтобы не вспоминать о нем никогда.

Посчитав, что больше ему ничем не обязан, я попрощался и вознамерился уйти. Но, видимо, Дмитрий, не привыкший к такому пренебрежительному обхождению, схватил меня за руку.

 — Стой, — слишком повелительно произнес он. Для меня слишком…

Я развернулся всем корпусом и выжидающее поднял бровь, недовольно разглядывая его захват, который он не собирался ослаблять. Я посмотрел на Дмитрия. Он, видимо, понял, что перегнул и на миг сбавил напор. Такого холодного взгляда мне не приходилось встречать никогда. Пожалуй, даже ненависть в глазах мутанта пугала меньше. Этот человек был рожден повелевать.

 — Мне казалось, мы все выяснили, — быстро ответил я и вопросительно посмотрел на него.

 — Я хочу тебе помочь. Мне кажется, у тебя проблемы. Ты только скажи, — вот только не нужна была мне его помощь. Голос мужчины изменился. Дмитрий осознано добавил в него нотки душевности.

Я почувствовал себя неуютно. Дмитрию почему-то было не всё равно. За всю мою жизнь, пожалуй, ни одному человеку на земле не было дела до меня, и я просто не знал, как убедить мужчину, что и его не должно это волновать.

 — Послушайте, — начал я, с трудом подбирая слова. Я сам не знал, как объяснить так, чтобы не обидеть, но в то же время донести истину. — Вам не надо ничего делать.

Я машинально потёр свою руку, где до этого были горячие пальцы мужчины. Дмитрий пристально следил за моими движениями, поэтому мне пришлось расцепить руки и спрятать их за спиной.

 — Просто забудь, что я тебе сказал, хорошо? На время. На сегодня, — мягко произнёс он. — Я ничего от тебя не хочу.

Донести не удалось. Он всё ещё был настроен на продолжении отношений. И что я мог ему дать? Поэтому, сменив тактику, я достаточно грубо бросил:

 — Сделайте мне одолжение, — я выждал паузу и, делая ударение на каждом слове, закончил, — оставьте меня в покое.

И, не дожидаясь ответной реакции, я скрылся в плохо освещенном подъезде.

Избранный зверем

Дмитрий

Задумавшись, разглядывая уже ставший привычным двор многоэтажки, я не сразу обернулся на бесцеремонно вторгшегося в мою машину Николая. Он несколько минут молчал, а потом устремил взгляд в упор на меня и произнес:

 — Я так и знал, что найду тебя здесь.

 — Рад это слышать, — легко согласился я, все так же пристально наблюдая за двором.

 — Ты становишься уязвимым, — голос Николая был полон радушия и не поднимался выше допустимой вежливостью грани. Однако я знал, что друг пребывал сейчас в крайней степени возбуждения.

 — Это не твое дело, — я бросил на него косой взгляд.

 — А чье? Ты наш вожак. Зачем тебе этот человеческий щенок? — заинтересованно спросил Коля.

 — Он мне напоминает Илью.

 — Дима, я понимаю, что ты не можешь себе простить прошлое. Но так нельзя, — откликнулся друг.

Илья был сыном Александра, вожака и моего друга. Не знаю, как получилось, что мальчик полюбил меня. Не придавая значения его деткой привязанности, а потом и юношеской влюбленности, я упустил тот момент, когда он уже не мог жить без ответных чувств. Его признание было настоящим открытием. Я старался сначала убедить его, что это неправильно, но каждое мое слово рождало только бурное сопротивление. И наконец, я сдался. Поддался напору. Тогда прошло несколько месяцев тайных отношений, которые мы не могли открыто демонстрировать. Стая не признавала такие связи. Нет, конечно, они появлялись. Никто не говорил в лицо о своем недовольстве, но негатив слышался в каждом жесте, в каждом слове. Я не хотел такой участи для Ильи. Его ждало счастливое будущее. А потом Александр выбрал для него невесту. Илья, разрывавшийся между мной и отцом, не смог сделать выбор. Он, так мне ничего и не сказав, ушел из стаи и несколько дней провел в лесу в зверином облике. Когда мы сумели его найти, было уже поздно: разум человека был побежден внутренним зверем. Илья обезумел.