Гость встал и поклонился. — Надеюсь все же, что вы не сделаете этой глупости. Здесь мой адрес — ещё два дня я намерен провести в Вене. И я далеко не все сделал, чтобы остановить вас, любвеобильная Королева Чардаша.

— Понятно, — насторожилась Ди. — Старик узнал о ней нечто порочащее и будет шантажировать, выкупая свободу сына. А Нику сообщит, что Агнес отреклась от него.

— Увы, схема отработана веками. Но все обошлось проще: Агнес не поехала в Англию. Это вовсе не означало. Что господину Кораджичу удалось запугать её. Экс-король умолял взбалмошную актриску избавиться от ребенка, забыть о его сыне. Агнес решила поступить наоборот: родить и с младенцем на руках предстать перед Ником.

— Однако старый хрыч добился своего, он заронил в её душу сомнения. Ди явно перешла на сторону Агнес.

— Любящую женщину так легко ранить. Но и Нику пришлось несладко, когда он прочел в газетах, что Агнес Петти ждет ребенка от своего секретаря и собирается выйти за него замуж.

— Ах вот как! Счастье улыбнулось Питеру. Сразу и желанная жена и малыш. — Обрадовалась Ди. — Ну чем ни хеппи — энд?

— Не торопись распрощаться с нашими героями. Конечно же, узнав о том, что Агнес беременна и решила оставить ребенка, Питер предложил ей брак.

— Понимаю, — сказал он, — тебе сейчас не до лирических переживаний. Не сомневайся — наш союз будет чисто фиктивным.

— Брака не будет, — отрубила Агнес. — я могла бы стать женой только одного человека. Возможно, он ещё поймет и оценит это.

Но в прессе все настойчивее муссировались слухи о романе Агнес и Питере. Очевидно, у старого короля оставались среди журналистов хорошие связи. Агнес уехала в альпийскую деревню, так выносила свой живот и прекрасным июньским днем родила девочку.

Акушерка вынесла малышку измученному тревогой Питеру: — У вас славная дочка, господин Бруклин…

…Прошло лето. Веронику нянчила кормилица. Агнес сидела на лужайке перед домом и смотрела в небо. Она напряженно думала.

— Я начинаю понимать, что у тебя на уме, — нахмурился Питер. — Ты даже не трогаешь дочку — боишься привязаться к ней.

— Я сильно растолстела? — Вместо ответа Агнес прошла по травяному ковру своей обольстительной походкой, сорвала ромашку, погадала на лепестках, отшвырнула желтую серединку и, подняв руки к голубым небесам, закружилась. Здесь она носила длинные крестьянские юбки и вышитые блузки с кружевом — в моду вошел стиль «кантри». Отпущенные до лопаток каштановы кудри по-прежнему отливали медью и только Агнес знала, что умелое подкрашивание хной скрывает раннюю седину.

— Агнес… Ты в самом расцвете сил. Вся жизнь ещё впереди. А позади огромная слава. — Питер встал рядом, заслоняя опускавшееся за холмы солнце. — Подумай хорошенько, ты не должна совершить преступления.

— Что-чть?! Позади?! — взвилась Агнес. — Ты сказал «позади»? Ты хочешь заживо похоронить актрису, а это и есть самое грязное преступление.

На искривленных губах Агнес появилась презрительная усмешка. Она смотрела на Питера как на врага. Может она поняла, что их пути, наконец, разошлись?

Оставив дочку в семействе фермера Агнес вернулась в Вену и вызвала адвоката.

— Пит, останься, пожалуйста. Мне предстоит обсудить весьма сложные вещи, — распорядилась она.

Питер молча просидел два часа, в течение которых Агнес обговаривала с адвокатом Эриком Хольцман условия договора: девочка будет отдана на воспитание в хорошую семью. Если Эрик Хольцман получит необходимые доказательства благонадежности будущих родителей, Веронику удочерят. Ее новая семья получит «в приданое» крупную сумму, но девочка никогда не узнает имен своих настоящих родителей.

Проводив адвоката, Агнес, воинственно подбоченясь, встала у застывшего в кресле Питера. — Ты спишь или онемел, Тихоня?

— Это игра, Агнес? Скажи, что это неправда! — Он вскочил и, схватив её за плечи, заглянул в глаза. — Ты не можешь поступить так! Ты не откажешься от дочки! — Питер встряхнул насупившуюся Агнес. — Малышка это лучшее, что есть в нашей жизни.

— Эй, пусти! — высвободившись, Агнес расправила плечи. — Ты заигрался в отца семейства, парень. Приди в себя и прекрати распускать нюни. Пора заняться новыми контрактами и подготовкой к рекламной компании. — Она встала в запечатленную на афишах позу: правая рука вскинута над высоко поднятой головой, левая вздернула подол юбки. — «Божественная Петти возвращается на сцену!»

— Агни, одумайся… — прошептал Пит.

— Перестань изображать юродивого! Если ты болен — лечись. Устал — отправляйся на отдых. В любом случае мне не нужен ни такой секретарь, ни такой друг! — В её чарующем голосе прорвались визгливые истерические ноты.

С ужасом глядя на Агнес, Питер попятился. Толкнул спиной дверь, уронил папку с бумагами, торопливо собрал их в охапку и ушел, даже не оглянувшись. В холле раздались его торопливые шаги.

Питер Бруклин исчез, не взяв ничего из личных вещей. В его кабинете остались тщательно разложенные бумаги Агнес, деловые пометки для её нового агента и — никакой записки. Напрасно Агнес ждала возвращения Тихони.

— Она все же ждала его? — обрадовалась Ди, явно симпатизировавшая верному влюбленному.

— Ну, поскольку этот человек был просто незаменим в делах. К тому же разве оценишь по-настоящему друга, не потеряв его? — Эн исподлобья взглянула на сестру.

— Неужели мне надо умереть, чтобы ты поняла, как скучно по вечерам пить в одиночестве молоко и рассказывать свои истории молчаливым стенам?

— Мы близнецы, Ди. У нас все пополам.

— Кроме розовых очков, — заметила Ди, упорно не произносившая имени человека, кого они не смогли поделить.

Эн поняла. — А что если я скажу, что Грег звонил?

— Когда?.. Он… звонил тебе? — из рук Ди выпал крючок и со звоном закатился под кресло.

— О, нет. Не мне… Но об этом потом. Я должна завершить рассказ вечереет. Интересующая нас пара, похоже, собирается уходить. Странно… Эн присмотрелась к женщине с розой в светлых волосах и в зеленых хрустальных туфельках. — Хотя немного времени у нас ещё есть. Только не перебивай больше, Ди.

— Я уже поняла: там внизу — Агнес. Она не очень-то изменилась, только стала блондинкой. Уж лучше, чем седой. А кто рядом — король?

— Помолчи. Мы должны в темпе перелистать больше трех десятилетий.

— Вероятно, они оказались не слишком розовыми. — Стоя на четверреньках, Ди шарила под креслом в поисках крючка.

— Я бы сказала — полосатыми.

Агнес не удалось отвоевать прежнюю популярность. Семь лет она отчаянно старалась вернуть былые лавры, но довольствовалась лишь крохами. Чашу терпения переполнила статья под названием: «Все проходит — даже слава Агнес Петти».

На сцене блистали новые кумиры, но Агнес изо всех сил удерживала позиции: её фото не сходили со страниц светской хроники, её поклонников, туалеты, приобретения, поездки описывали с въедливым любопытством и пылом: «все ещё самая элегантная», «несмотря ни на что — весела», «вечно молодая»… От этого преклонения «святым мощам» можно было удавиться. Другая, вероятно, опустилась бы и спилась. Но Агнес выбрала иной путь. Однажды она с удовлетворением прочла в газете крупный заголовок: «Агнес Петти — супруга банкира! Самый богатый человек в Германии украл австрийскую примадонну».

В конце-то концов — это было лестно. Лаймер Несс никогда не считался плейбоем. В шестьдесят его трудно было назвать даже симпатичным: брюзгливая ухмылка на бульдожьем лице. «пивной» животик. Но кто думает о внешности при таких-то миллионах? Знаменитый банкир имел роскошные поместья, одно из которых — на берегу Боденского озера — привез свою новую жену.

Для Агнес начался период блистательной светской жизни. Кругосветные путешествия, лучшие отели, яхты, автомобили, драгоценности, поклонники. Бесконечные коктейли, приемы, ужины, балы… Бедняжка Лаймер был так занят, что даже на сорокапятилетие супруги, которое она отмечала в Венеции, прислал своего личного секретаря с футляром, в котором скрывалось бриллиантовое колье.