- Есть особые желания на сегодня?
Курт задумался лишь на секунду и выпалил:
- На пляж!
- Ну, поплавать вряд ли получится, - Билл скептично оглядел небольшие тучки через окно. – Но просто сходить можно. Покажу тебе дорогу.
- Мы поедем или пойдём?
- Извини, но даже ради младшего братца я не буду выгонять машину из гаража, - Билл потешно наморщил нос.
- А мотоцикл?
Старший Каулитц вздохнул и, засунув вымытую сковороду на полку, выключил воду.
- Я его продал.
Курт чуть не подавился гренком. Откашлявшись, он в недоумении уставился на брата.
- Ты серьёзно?! Это же подарок родителей на совершеннолетие!
Удивляться было чему. Три года назад Биллу было проще расстаться с семьёй, чем со своим верным железным конём. Он до того любил свой мотоцикл, что даже не решился доверить его переправку через всю страну кому-то другому, и сам в итоге проехал на нём от Мюнхена до Киля более девятисот километров. А в прошлом году мотоцикл спокойно стоял в гараже – Билл заявил, что медленно и осторожно ездить не умеет, а отчитываться перед матерью о сломанной шее младшего брата желанием не горит. Но Курт всё равно много раз наблюдал, как Билл возится со своей любимой «игрушкой», поэтому поверить в расставание с ней было крайне сложно.
Билл, явно прочитавший все мысли на лице брата, беззаботно пожал плечами.
- Это всего лишь мотоцикл. Зато у меня теперь есть письменное обещание Тома купить мне новый в течение ближайших трёх лет!
- А на что деньги пустили?
- Ты сейчас живёшь в том, на что пустили деньги.
Курт молча упёрся взглядом в окно и закусил щёку изнутри. Он не мог представить брата идущим на компромиссы и делающим выбор в пользу чего-то одного из-за нехватки средств, особенно учитывая их образ жизни в Мюнхене. Курт был готов поспорить на карманные деньги за полгода, что, живи брат сейчас с родителями, то он бы точно себе ни в чём не отказывал, а мотоциклов у него было бы минимум три штуки. Но строптивый Билл выбрал жизнь в Киле, в бесконечном забеге за деньгами, с парнем, которого не потрудился толком представить родным.
И Курт признался себе что, пожалуй, у него бы на это духу не хватило.
Первый день в Киле прошёл на удивление спокойно, в праздном ничегонеделанье.
Билл и Курт долго гуляли по побережью, остановившись лишь раз – на обед в кафе с видом на бухту. Разговоры крутились вокруг семьи и всех событий, что произошли за год разлуки. Курт подробно рассказывал о родителях и школе, Билл – о работе, новом доме и немного о Томе. Ничего особо волнующего Курт так и не услышал – брат был откровенен ровно настолько, насколько считал нужным в разговоре с пятнадцатилетним подростком. Да младшему Каулитцу, как он решил, и не хотелось никаких «подробностей». Он не знал, как отреагирует его система жизнеобеспечения на один лишь поцелуй Тома и Билла, не говоря уже о чём-то большем. Для себя Курт всё уже давно решил. Том Трюмпер был запретным плодом, но, всё-таки, не вожделенной целью. Перешагнуть через брата – это было выше его понимания и возможностей. Сидя в кафе, изредка косясь на зеркальную стену, Курт снова и снова сравнивал себя с Биллом, ещё раз убеждаясь в правильности всех предыдущих «анализов». Его брат был практически идеалом, до которого ему – расти и расти.
Вернувшись домой, уже сидя в гостиной, парни просматривали сделанные во время прогулки фотографии. Билл по обыкновению восхищался каждым кадром, Курт же больше смотрел не на снимки, а на большую карту Киля, которую Билл купил ему при входе на набережную залива и вручил с помпезной речью. Весь её смысл сводился к тому, что он, конечно же, будет присматривать за младшим братцем – ровно настолько, чтобы мама не волновалась, но не так, чтобы видеть его каждую секунду, так что «не смей потеряться, найду – убью». Курт принял это к сведению и пообещал строго следовать указанным маршрутам, хотя ему уже не терпелось самостоятельно выбраться в город. Изучая карту, он изредка кидал взгляды и на Билла. Тот, похоже, листал снимки уже чисто на автомате. Билл поглядывал то на часы, то на свою левую ладонь, на которую отвлекался и днём. По мнению Курта, в ладони брата не было ничего примечательного, как он ни пытался её разглядеть. А вот заметно волнующегося Билла это, похоже, успокаивало. Ведь Том уже два часа как не отвечал на его звонки. Завестись было от чего, но Билл продолжал «держать марку», улыбаясь и шутя через фразу.
Когда стрелки подобрались к двенадцати часам, Билл, сам отчаянно зевая, погнал уже клевавшего носом брата наверх. Курт, впрочем, не сопротивлялся – он наспех принял душ и только приготовился лечь в постель, как услышал быстрые шаги на каменной дорожке, ведущей к дому. Парень выглянул в окно и успел заметить вытянутый силуэт, скользнувший к дверям. Сомнений не было – Томас наконец вернулся домой. Догадку подтвердил и восторженный возглас Билла, долетевший до отдалённой спальни на втором этаже.
Курт всё-таки лёг в постель и замотался в одеяло, как в кокон, надеясь побыстрее уснуть. Может, брат с его пассией и старались заглушить эмоции и шаги по лестнице, но удавалось им это с трудом. Курт слышал, как дважды хлопнула дверь ванной комнаты, как Билл и Том ходили туда-сюда, перекидываясь малопонятными короткими репликами. А потом и вовсе скрипнула, приоткрываясь, дверь в его комнату. Курт уткнулся носом в подушку, изо всех сил притворяясь спящим. Вошедший наблюдал за ним почти минуту, а затем тихо удалился. В ту же секунду из небольшого коридора раздался ничем не приглушённый голос Билла.
- Спит, вроде.
- Отлично, - ответил ему звучный баритон, от которого у Курта по спине поползла целая когорта мурашек. – Пошли в спальню, поговорим там нормально.
- Отлично, я выскажу тебе всё, - Билл издал смешок.
- Согласен, - Том тоже усмехнулся. – Заодно поговорим о твоём брате…
Курт дёрнулся и, едва услышав звук закрывающейся двери, принялся тут же выпутываться из одеяла. Парень выскользнул из спальни, остановившись напротив входа в комнату хозяев. Он только приготовился прильнуть ухом к двери, как в ту же секунду его спугнул голос брата:
- Открой дверь, пусть проветрится, а то душно.
Курт изо всех сил вжался в стену. Том, а, судя по тени, это был именно он, чуть приоткрыл дверь, пустив в коридор полоску света.
- А он точно спит?
- Да, я заходил, проверял…
- Он изменился с прошлого лета?
- Да, подрос немного, тогда он мне вообще по грудь был. Я в его возрасте тоже был низким, потом только вымахал. Думаю, Курт вырастет ещё.
Младший Каулитц закатил глаза и чуть не завыл от досады. Он и так переживал из-за небольшого роста, а тут, оказалось, и брат озабочен тем же. Решив рискнуть, Курт сделал робкий шажок вправо и, цепляясь за косяк, одним глазом заглянул в спальню.
Билл, в одном полотенце на бёдрах, стоял напротив большого зеркала и медленно втирал какой-то крем в кожу лица и рук. Движения кистей были плавными, почти завораживающими, а взгляд, направленный в зеркало, каким-то неуловимо мечтательным. Курт никогда не видел брата таким. С ним Билл всегда вёл себя, как обычный парень, не выпячивая ни свою ориентацию, ни двуполую привлекательность. Сейчас же от брата исходил такой эротический позыв, что Курт даже покраснел. Нет, никаких неправильных желаний Билл у него не вызывал, но ощущение того, что он забрёл на запретную территорию, было. Эти двое явно не рассчитывали, что за ними будет наблюдать третья пара глаз.
Курт перевёл взгляд влево, стараясь понять, где же Том. Видимость, впрочем, была так себе – он разглядел лишь Билла, зеркало, большой комод, почти скрывающий нижнюю часть тела брата. А слева виднелось изножье кровати, с которой свисали узкие ступни. Одетый в одни только джинсы Том сел, поставив ноги на пол, и теперь Курт довольно хорошо его видел, по крайней мере для того, чтобы рассмотреть.
Трюмпер не сильно изменился с их прошлогодней короткой встречи, хоть Курт и запомнил только какие-то детали. Например, его широкие плечи, красивые руки, брейды и еле заметный шрам на щеке, который он непонятным образом сумел разглядеть за те полминуты, что они смотрели друг на друга. Весь год Курт помнил не внешность, а то впечатление, что у него осталось. Рослый, крепкий Том казался надёжным, сильным и добрым, а его чуть подрагивающая при рукопожатии ладонь была жёсткой, но очень тёплой.
