<p>
- Не знаю, у летчиков почти у всех всегда была гармошка.</p>
<p>
- Ну, как хочешь, я поглажу.</p>
<p>
И Вадька, закончив с портняжничеством, не стал формировать гармонь, а пошел в умывальник с коробочкой крема, стопкой газеты «Правда» и утюгом. </p>
<p>
На вечернюю поверку вся рота, за малым исключением стояла в офицерской форме.</p>
<p>
- Господа офицеры! – скомандовал старшина, тоже успевший переодеться.</p>
<p>
Мы выполнили команду, соответствующую царским и советским уставам, кроме, конечно, слова господа. Прочитав список роты и отметив отсутствующих, он удалился в комнату командира роты. Через пять минут вышел Чуев.</p>
<p>
- Друзья мои! Мне приятно вас видеть в этой форме! С завтрашнего дня сдаем ХБ и «парадку». Эта форма становиться единственной для повседневного ношения и увольнения!</p>
<p>
- Ура! Ура! Ура! – не сговариваясь прокричала рота. Лица всех курсантов сияли счастьем и улыбками.</p>
<p>
На следующий день утренняя зарядка прошла, как спектакль. Молодые красавцы-офицеры бежали задорно, с чувством собственного достоинства, а молодая смены с упоением смотрела на нас. Пожалуй, впервые мы вышли на утреннюю зарядку с желанием. Еще бы! Мы первый день были одеты в заветную для каждого курсанта форму! Ловя на себе завистливые взгляды, стуча как-то по-особенному, легко и непринужденно, новенькими хромовыми сапогами, мы бежали ровным строем, гордо вздернув головы и свысока кося взглядами на младшие курсы.</p>
<p>
Вернувшись с показательных выступлений и совершив утренний туалет, рота стала готовится к занятиям и тут вернулись женатики, они появились в коридоре в «прадках» хоть с пришитыми на левом рукаве четырьмя желтыми полосками, тем не менее чмошниками-курсантами. Увидев нас в офицерской полевой они, широко раскрыв глаза побежали в каптерку, но каптерщики, будучи еще теми шутниками, отказали им в выдаче формы.</p>
<p>
- Все! Закончились комплекты! Чуев заказал, но привезут только через месяц!</p>
<p>
Что тут стало твориться! Инициативная группа бросилась к дежурному офицеру, им в то утро был Дюша. Не понимая причину паники, лейтенант пошел в каптерку и после его визита, наконец, и женатики получили положенную полевую форму. Правда несколько человек все-таки остались в «парадках». Ими оказались те, кто по заранее известным разнарядкам планировали попасть на флот. Поскольку у морских офицеров, пусть даже в погонах с голубым просветом, отсутствует полевая форма, то и курсантам не положена была такая форма. Однако с того дня будущие «моряки» стали ходить в «парадке», как в повседневной форме.</p>
<p>
Курсантские «хэбэшки» и «парадки» мы перед построением на завтрак умудрились сдать. Наверное, никакая форма так быстро не сдавалась. Правда оставались еще шинели, теплое белье, сапоги, курсантские ботинки, но на их сдачу и досдачу других элементов Чуев выделил еще два дня, для того, чтоб не было столпотворений у каптерки.</p>
<p>
В нашем взводе только двое остались при своей форме, это Тупик и Славка. Они планировали после выпуска попасть на северный морфлот. Хотя в СССР и не было авианосцев, но морская авиация существовала, тем более авиация войск ПВО.</p>
<p>
- Что, Олежка, как чмошник одет, к морю готовишься? – подкалывали мы Тупика. Он злился и огрызался, но видно было, что ему не очень уютно в курсантской форме среди нас, одетых в полевую.</p>
<p>
- Зато я потом не буду знать сапог!</p>
<p>
- Так и мы не вспомним о них! Ты хоть раз видел штурманов на КП в сапогах?</p>
<p>
- По тревоге будете одевать!</p>
<p>
- Да хрен там! Не тешь себя! Никто не носит сапоги в полках!</p>
<p>
На этом подколы заканчивались, мы стали добрее и мягче. Может от того, что нос уже чувствовал окончание учебы и предстояло расставание с друзьями, с теми, с кем провели четыре года и не просто провели, а вместе спали, ели, ходили в туалет. Разве студенты могут похвастаться тем же? Конечно нет! А когда ты с человеком живешь изо дня в день наблюдая за ним в разных ситуациях, то при расставании ты скучаешь о нем, как о родном человеке. Это больше чем жить с женой, с той ты иногда расстаешься, уходя на работу и вновь видишься только вечером и ночью. С друзьями мы все эти четыре с лишним года были все двадцать четыре часа в сутки вместе.</p>
<p>
В субботу мы вышли в город впервые в офицерской полевой форме. Его сведущие жители, а именно девушки, потенциальные жены военных, напряглись. Еще бы! Женихи вышли на тропу поиска «верных тылов». Нужно встретить их «во всеоружии». Правда они не учитывали, что многие из потенциальных женихов могут оказаться «обманщиками», которые «помотросят и потом бросят».</p>
<p>
Впервые я не шел домой переодеваться. Разве можно было спрятать такую красивую форму и выйти гулять в обычной гражданке? Конечно нет! Уже спускаясь пешком вниз по Ленина, я ощущал на себе сотни внимательных и, возможно, зачарованных глаз. Никогда так не смотрели на меня проходящие вдалеке и не очень девушки. Их взгляды гладили меня и слегка толкали, будто бы говоря: «Эй, курсантик! Посмотри на меня! Я симпатичная и готова с тобой поехать в полк, но ненадолго. Потом я вернусь, но буду считаться твоей женой».</p>
<p>
Дома меня осмотрел отец, как Тарас Бульба своего сына.</p>
<p>
- Повортись-ка сынку! – шутливо процитировал он Гоголя. И когда я повернулся вокруг своей оси, довольно крякнул. – Хорош! Офицер!</p>
<p>
Мать тоже вышла меня встречать в фартуке и с полотенцем, она пекла блины, ожидая меня. На ее глазах навернулись слезы.</p>
<p>
- Вот и училище позади… Как летит время!</p>
