<p>
- Нет пока. А что? Ты ведь, вроде уже решил? – удивляюсь я.</p>
<p>
- Да понимаешь, какая незадача. У подруг родаки никуда не уходят и хата будет занята. А что там делать с ее предками мне? Вот и облом случился.</p>
<p>
- Да уж…</p>
<p>
- Ну так возьмешь меня с собой? – просит он.</p>
<p>
- Давай, вот только я еще и сам не знаю где и как буду встречать. Может вообще и мне придется сидеть с родителями всю ночь.</p>
<p>
- Ну и ладно, будем вместе встречать, хоть и сами, я имею ввиду без твоих, хотя я думаю ты чего-нибудь придумаешь.</p>
<p>
- Ладно. Договорились. Если будет альтернатива, тебя зову. </p>
<p>
- Только я сначала забегу переоденусь, а потом подскочу к тебе! Лады?</p>
<p>
- Лады! – нехотя соглашаюсь я.</p>
<p>
В туалет заходит Дюша, на нем расстегнутая шинель и шапка сдвинута на затылок по курсантской привычке и моде. Он сразу же проходит в кабинку. Уже из нее лейтенант спокойным голосом говорит нам.</p>
<p>
- Не курите! – потом из кабинки раздается звук крепкой струи, бьющейся об очко.</p>
<p>
Выбросив бычок в унитаз, я возвращаюсь в комнату, оставив Бобра с вновь зашедшими покурить товарищами. Те ждут ухода лейтенанта и закуривают свои сигареты. Вадька шуршит в шкафу, «скребя по сусекам». Стас читает какую-то книжку. Обстановка приятная и расслабленная.</p>
<p>
- Рота! Выходи строиться на завтрак! – кричит старшина.</p>
<p>
- Мы идем? – задаю я извечный вопрос нашему завхозу.</p>
<p>
- Вадик, у нас есть что? – тоже интересуется Стас.</p>
<p>
- Сгущенка и шпроты, - отвечает он и показывается из шкафа, держа в руках две банки.</p>
<p>
- Прекрасно, идем завтракать! – Стас откладывает книгу и начинает одеваться.</p>
<p>
Я тоже натягиваю теплые портянки и вскакиваю в сапоги. Только мы со Стасом из нас четверых все еще носим портянки. Я пробовал одевать сапоги на носки, но к вечеру носки имели несколько дыр, не подлежащих зашиванию. Поэтому я вернулся к верному средству, не стесняясь натягивать портянки. Да и теплее в портянках и ноги не натираешь.</p>
<p>
Накинув шинель и взяв в руки ремни, мы выходим в фойе. Из роты в сто с лишним человек здесь стоит от силы человек сорок. Старшина, не считая и не задерживаясь, командует, и мы спускаемся во двор, чтобы вновь построиться и следовать по утреннему морозцу в теплый столовый блок. Рядом проходит и орет песни первый курс, идущий на завтрак в полном составе. Они разрывают рты и смотрят с завистью на наш четвертый, выпускной курс, им еще тарабанить и тарабанить. Как еще далеко, - думают они тоже самое, что и мы четыре года назад.</p>
<p>
Завтрак проходит медленно, никто никуда не спешит. Курсанты даже после того, как поели, сидят и болтают. Старшины нигде нет, а скомандовать вместо него: «рота, закончить прием пищи!» никто из присутствующих сержантов не хочет. Только спустя полчаса нашего завтрака, когда некоторые решили самостоятельно просачиваться в общежитие, появился старшина и мы уже в составе примерно двадцати человек возвращаемся в расположение роты.</p>
<p>
В одиннадцать часов объявлено построение в парадной форме одежды. Сам Чуев будет нас напутствовать добрым словом. Я даже знаю, что он будет говорить. Одна из его любимых фраз, которую он произносит из года в год обязательно будет произнесена им и в этот раз: «Теперь мы встретимся с вами только в следующем году»! Признаться, тем не менее мы прощаем его за нее. Ведь в канун Нового года невозможно испортить настроение такой мелочью.</p>
<p>
Строгин разносит по комнатам постоянные увольнительные записки, которые старшина в целях экономии времени и сил раздал замкомвзводам. Мы кладем их в военный билет, который всегда присутствует в увольнении. Все улыбаются, у всех без исключения хорошее настроение. Еще бы! Никто не остается в роте. Даже наряд на праздник будут нести курсанты первого курса.</p>
<p>
- Можете уже уходить, - информирует он.</p>
<p>
- Как? А построение?</p>
<p>
- Все, считайте, что было!</p>
<p>
- До скольки увольнение?</p>
<p>
- До десяти завтрашнего, а потом вновь расходимся.</p>
<p>
Я оказываюсь не прав. В этот раз нам не повезло, мы не услышим крылатых Чуевских фраз. Однако, как изменчив мир, в котором мы живем. Я оглядываю себя с ног до головы. Готов. Смотрю на своих друзей, они тоже готовы. Мы прикрываем за собой дверь, так как замков все равно ни у кого нет и спускаемся по лестнице на выход.</p>
<p>
На улице пошел редкий снежок. Он крутится под ногами, перед лицом, залетая в уши и за воротник, легким дуновением ветерка его кружит в ритме вальса, оттанцевав, он ложится на старый огрубевший снег, превратившийся во многих местах в лед. Дорожка вдоль училища заботливыми руками курсантов посыпана песком. Прохожие смело идут по ней, не опасаясь поскользнуться и упасть. Настроение у всех и у нас, и у незнакомых прохожих лучше не бывает. Но прохожие идут мимо, спеша по своим делам, а мы останавливаемся и жмем друг другу руки, после чего двое из нас убегают, а мы со Стасом идем мимо забора, за которым на нас смотрят несколько пар грустных глаз первокурсников, метущих снег.</p>
<p>
- Так я переоденусь и вечером к тебе подбегаю! – кричит мне вдогонку Бобер. Я поднимаю руку в знак того, что услышал его.</p>
