Олег со своим отделением находился в засаде на южном скате кишлака. Сверху, как на ладони, были видны темные силуэты глиняных дувалов. Изредка до Олега доносился лай собак. Медленно наступал рассвет. Солнечные лучи, падая на вершины снежных гор, отражались разноцветными лучами. Кишлак просыпался. Крестьяне из дворов выгоняли овец. Их сгоняли на окраину кишлака. Поднимая пыль, овцы, подгоняемые чабаном и собакой, шли в сторону гор.

К Олегу, пригибаясь, подошел взводный.

— Ротный приказал захватить чабана, чтобы узнать, сколько в кишлаке моджахедов.

Олег молча кивнул головой.

— Рустамов, Сидоренко — со мной, — тихо скомандовал он.

Олег вскочил и, пригибаясь, побежал навстречу отаре овец. За ним побежали и два десантника. Не добегая до отары, они замаскировались. Овцы плотной массой, блея, прошли мимо десантников. Позади них, размахивая длинной палкой, покрикивая на овец, шел чабан. Огромная овчарка, почуяв чужих, остановилась и грозно зарычала. К овчарке подошел чабан. Олег вскочил и, держа автомат перед собой, с опаской поглядывая на овчарку, стал приближаться к чабану. Чабан увидел «шурави», спокойно улыбнулся. Овчарка зарычала и, оскалив пасть, двинулась к Олегу. Чабан что-то крикнул на своем. Овчарка вернулась назад и покорно встала рядом с ним. Олег, не доходя до чабана, остановился.

— Пошли, командир тебя хочет видеть!

Тот, продолжая улыбаться, смотрел на «шурави».

— Товарищ сержант, да он по-нашему ни хрена не бумбукает, — подал голос Сидоренко и дулом автомата показал тому, куда идти.

Тот понял и покорно пошел, куда ему показал «шурави». Когда они привели чабана, капитан Щеглов подошел к нему.

— Ты по-русски понимаешь?

Тот отрицательно покачал головой.

— Врешь, сволочь, если бы не понимал, то головой не мотал бы. Тошев! — позвал он.

Из-за глиняного выступа показался солдат.

— Я, товарищ капитан.

— Подойди сюда. Спроси у него, сколько в кишлаке моджахедов?

Солдат быстро перевел вопрос на таджикский язык, на котором говорит половина афганцев. Тот что-то ответил.

— Товарищ капитан, он говорит, что они ушли в горы еще вчера ночью.

— Не врет?

Тошев вновь перевел. Афганец, приложив руку к сердцу, произнес имя Аллаха и что-то быстро стал говорить.

— Он клянется именем Аллаха, что в кишлаке, кроме мирных жителей, никого нет и что моджахеды с собой забрали семьи активистов и увели их в горы.

Капитан, думая о чем-то, посмотрел в сторону отары овец. Овцы разбрелись по склонам горы.

— Ладно, пусть катится к чертовой матери.

Тошев перевел, и тот, угодливо улыбаясь, пятясь задом, отошел от них, потом побежал к овцам.

Капитан посмотрел на Давыдова.

— Какое решение будем принимать?

— Надо войти в кишлак. Думаю, он говорит правду.

— Тогда ты со своим взводом первым и войдешь в кишлак. Будь осторожен. Вперед вышли дозор.

Давыдов подал команду. Из укрытия поднялись десантники.

— Бондаренко, ты со своим отделением пойдешь впереди взвода. Смотри в оба, чтобы в засаду не попасть.

— Понял, товарищ старший лейтенант.

Олег со своим отделением вошел в кишлак. Увидев «шу-рави», афганцы стали прятаться по домам. Не придав этому значения, десантники медленно пошли по кривым улочкам. Стояла жуткая тишина. Они заходили во дворы, но моджахедов не было. В домах оставались одни старики, женщины и дети. Молодых мужчин и парней не было видно. Обойдя полкишлака, Олег остановился. К нему быстрыми шагами подходил Давыдов с остатком взвода.

— Ну что, никого?

— Пусто, товарищ старший лейтенант. Одни старики и дети.

К ним подошел капитан Щеглов.

— Кишлак весь прочесали? — спросил он у Давыдова.

— Так точно, товарищ капитан. Одни старики и дети.

— Опоздали! — сплевывая сигарету изо рта и матерясь, произнес капитан. — Лейтенант Каехтин, — позвал он офицера, который стоял неподалеку от них, — строй роту вон там.

Не успел лейтенант Каехтин отвести роту в указанное место, как неожиданно раздался одиночный выстрел. Десантник Сидоренко, как подкошенный, упал на землю. Десантники бросились врассыпную и прижались к глиняному дувалу. Капитан Щеглов тоже прилип к забору. Было тихо. Осторожно приподняв голову, капитан посмотрел через забор. Он увидел, как с винтовкой в руках бородатый моджахед забежал в дом. Оттуда раздался крик женщины и плач детей. Потом стало тихо.

Давыдов наклонился к Сидоренко. Пуля попала тому прямо в лоб. Он пощупал пульс.

— Жалко парня, до дембеля месяц недотянул.

Он посмотрел на ротного.

— Моджахед в дом заскочил, — произнес тот и повернулся к Олегу, который стоял рядом.

— Сержант, обогни забор, зайди вон с той стороны и в окно брось гранату. Вперед!

— Товарищ капитан, там дети.

Тот резко повернулся к сержанту.

— Повтори, что ты сказал?

— Я сказал, что там дети.

— Я плевать хотел на этих ублюдков. Выполняй приказ!

Олег, опустив голову, молча смотрел себе под ноги.

— Ты что, оглох? — зло зашипел капитан.

— Товарищ капитан, там дети, — вновь повторил Олег.

— Если ты не выполнишь мой приказ, по законам военного времени я тебя самого, как собаку, собственноручно расстреляю на месте. Понял?

Приподняв голову, Олег посмотрел на ротного. У капитана глаза были налиты кровью.

— Такой приказ, товарищ капитан, выполнять не буду.

— Что? А ну еще раз повтори!

— Я повторять не буду. Я уже сказал, — спокойно ответил Олег.

Рука капитана медленно потянулась к кобуре. Давыдов подскочил к Олегу, оттолкнул его в сторону, стал перед капитаном.

— Товарищ капитан, не надо!

— Отойди в сторону!

Давыдов оставался на месте. К ним подбежал замполит роты старший лейтенант Свечнев.

— Что случилось?

Капитан при виде замполита быстро охладел, положил пистолет в кобуру. Десантники, вплотную прижавшись к забору, ждали команды.

— Михеев! — крикнул Щеглов. — Принеси гранатомет!

Капитан молча забрал у солдата гранатомет, положил его на забор, прицелился и нажал на спусковой крючок. Граната, пробив двери, влетела в дом. Внугри раздался глухой взрыв и вместе с ним дикий крик женщины и детей.

— Вторую давай! — не глядя на солдата, приказал капитан.

Из дверей выскочила женщина. Лицо ее было залито кровью. На руках она держала окровавленного ребенка. Капитан выстрелил. Граната разнесла их на куски.

— Это вам за моего солдата! — зло прохрипел капитан и повернулся к Олегу. — А с тобой разговор будет особый. Пойдешь под трибунал.

Олег с ненавистью посмотрел на него, повернулся и направился к своему отделению.

По прибытии в подразделение капитан Щеглов повел сержанта Бондаренко к командиру батальона. Он оставил сержанта возле кабинета комбата, а сам вошел туда. Олег ждал, когда его вызовут. Позади он услышал шаги, повернул голову, увидел взводного. Тот быстро подошел к нему и тихо произнес:

— Олег, если ротный будет говорить, что ты не выполнил его приказ, скажи, что приказа не было. Ты понял?

По глазам Олега Давыдов понял, что тот не понимает, чего от него хотят, и объяснил понятней:

— Если ты признаешься, что не выполнил его приказ, тебе не миновать трибунала. Дошло? Я единственный свидетель вашего разговора. Если комбат будет спрашивать меня, я скажу, что он приказа тебе не давал.

— Нет, товарищ старший лейтенант, я расскажу, как было на самом деле.

— Ты что, дурак? Не понимаешь, что им наплевать на детей? Твоего товарища убили!

Но Олег не собирался врать. Давыдов после долгих увещеваний махнул на него рукой.

— Если ты в самом деле дурак, поступай, как хочешь.

Он ушел. Олег с тупым выражением уставился на дверь кабинета. Он не боялся трибунала. Успокаивал себя тем, что поступил по совести и не убил ни в чем не повинных детей.

Капитан долго не выходил. Наконец дверь распахнулась.

— Заходи.

Олег вошел. За столом сидел командир батальона подполковник Сабуров. Он недружелюбно окинул взглядом сержанта.