— Что именно?

— Да сама невероятность того, что я выйду из прыжка возле родной планеты. Что из всех разведчиков именно зиовр открыл точку выхода возле Рензиова. Такое не могло оказаться случайностью. Это был приказ. Из всех разведчиков, которые могли открыть эту точку выхода, Вселенная выбрала единственного, кто понял важность того факта, что эта точка оставалась неоткрытой. Я не мог отрицать синхронности произошедшего. Я, Керу Гамриос, получил особую роль в Великой миграции. Даже попытавшись ей сопротивляться, я послужил грандиозной идее, сам того не подозревая.

И, признав это, я сразу же понял, как неправильно будет не выполнить приказ. Я осознал, насколько сильно наше общество зависит от этого великого организованного проекта, в котором каждому гражданину, включая меня, отведена своя роль. И что такое Сеть по сравнению с этим? Сеть слишком громадна, обширна и хаотична. Индивидуум теряется в ней, как песчинка. Но здесь все согласовано, все имеет смысл, и все до единого подчинены великой работе. И я не мог отнять все это у своего народа.

— А вы не подумали, что у вашего народа есть право высказать свое мнение по этому поводу? — осведомился Дэвид.

— О, они высказались. Когда я здесь вынырнул, луч связи с Осью заметили на пролетавшем мимо шахтерском корабле и на одном из патрульных. И оба, независимо друг от друга, связались со мной и умоляли подтвердить, что они не видели всего произошедшего… наша решимость и принесенные жертвы оказались не напрасны. А я с радостью подтвердил, что это была лишь мелкая неисправность лазера связи.

Гамриос выпрямился, насколько позволяло его грушевидное тело.

— Конечно, тогда передо мной встала дилемма, ведь я мог уже никогда не вернуться на Ось. Но, как вы сами видите, — продолжил он, обводя жестом роскошный номер, — патриотизм может весьма ощутимо вознаграждаться. Те, кто узнал о моей заслуге перед Великой миграцией, были рады компенсировать мне потерю работы. Мне предоставили новую личность и должность, соизмеримую с величиной моей заслуги. Я наконец-то достиг высокого положения, — гордо произнес он, — но внутри системы, а не вопреки ей. Хотя и Ось я тоже должен поблагодарить.

— Боже мой… — пробормотала Нашира. — Кред! Он подсунул мне мертвый вектор! Этот гад пытался нас убить! — Она знала, что второе открытие такого масштаба маловероятно. Как теперь выяснилось, никакого открытия она и не совершала.

— Да, я был удивлен, что очередной разведчик появился здесь так скоро, — согласился Гамриос. — Это и есть моя работа в системе: заботиться, чтобы точка выхода и дальше оставалась необнаруженной. Да, это легкая работа, если учесть, сколько лет проходит между попытками, но ее важность невозможно переоценить. Второй разведчик появился примерно в ожидаемое время, поэтому мой департамент сумел перехватить его раньше, чем он успел предупредить Ось. Да, мы не зря получаем щедрые государственные субсидии. — Он разволновался. — Да, мы… э-э… еще долго не ожидали третьего, поэтому никто не сможет нас обвинить, что на этот раз мы реагировали недостаточно быстро. И весьма удачно, что вы материализовались в нашем орбитальном пространстве, поэтому вас смогли быстро перехватить.

— Вы имели в виду, удачно для вас, — уточнила Нашира.

— И для вас тоже, если вы следили за моей мыслью. — Он указал на вид за окном. — Взгляните на всю эту безбрежную красоту. Со временем на Рензиове не останется никого, за исключением очень немногих, кто решит оказаться в изоляции от Галактики. И эти немногие смогут разделить между собой ресурсы целой планеты. Они станут невероятно богаты.

— Значит, мы застрянем здесь, где никто не сможет нас отыскать, и будем купаться в роскоши до конца жизни?

— Совершенно верно. Вашему разведчику-предшественнику было сделано аналогичное предложение, и он его принял. До сих пор не жаловался.

Их номер действительно был обставлен роскошно. Райньян первым делом отправился испытывать бар, а Нашира залезла в ванну, близкую по размерам к олимпийскому бассейну. Дэвиду требовалось время подумать.

Когда Нашира вышла из ванной, обернувшись в полотенце (довольно маленькое, потому что большинство зиовров субтильнее людей), то с негодованием обнаружила Дэвида, подпирающего стенку возле двери в ванную.

— Ты что здесь делаешь?

— Стою на страже. На тот случай, если Райньян попытается к тебе залезть.

— А-а… — Ее взгляд смягчился. — Это… очень любезно.

Вроде бы она произнесла это искренне, но в то же время показалась Дэвиду слегка разочарованной, хотя он не мог понять из-за чего. Может быть, ее огорчила утраченная возможность устроить скандал. Но Дэвиду хотелось верить: за последний месяц он сумел показать ей, что такое надежда. И сейчас она улыбалась чаще, чем в первые дни их знакомства.

Когда Нашира пошла к своей комнате, он преградил ей путь:

— Нашира, нам надо поговорить.

— Говори, — разрешила она.

Дэвид вдруг понял, что стоит ужасно близко. Он шагнул назад и отвел взгляд.

— Я имел в виду… когда ты оденешься.

— А-а… Конечно.

Опять это странное впечатление легкой досады. Как будто ее больше порадовало бы, если бы он остался в ее личном пространстве и дал повод для гнева. Она скользнула мимо него в свою комнату. Полотенце упало, и он быстро отвернулся. Он будет паршивым другом и партнером, если станет на нее пялиться.

Но, черт побери, фигура у нее классная.

— Ты что, действительно хочешь на такое согласиться? — спросил он Наширу, как только она вышла, облаченная в соблазнительное синее платье, наверняка изготовленное фабрикатором в номере.

— Оглянись, мальчик, — со смехом предложила она. — Вот что значит хорошая жизнь! Я могу получить все, что угодно, стоит лишь пожелать. Тут почти безлюдная планета, по которой можно путешествовать. А самое главное — я больше не рискую каждый день умереть. И Кред больше не станет изучать меня поверх своего крысиного носа.

— Но как же наша миссия? Как же человечество?

Нашира раскинулась на огромной кушетке.

— Твоя миссия оказалась фантазией. У человечества нет ничего нового, чтобы предложить Сети, и нам еще повезло, что в порядке благотворительности кое-что подбросили. Люди на Земле сейчас живут более или менее прилично, так зачем гнать волну?

— Потому что «прилично» — мало. Вокруг целая Галактика, полная чудес, и мы заслуживаем того, чтобы стать частью этого целого.

— Пусть так, но мы с тобой ничего не изменим. Ты сам не ведаешь, что творишь, а мне на все это наплевать.

Дэвид вздохнул:

— А на зиовров тебе тоже наплевать? Или ты получишь роскошь в обмен на то, что позволишь правительству и дальше лгать своему народу?

— Так поступают все правительства.

— Неправда. Посмотри на сосиринов. У них все свободны и равны.

— Это лишь означает, что они все участвуют в этой афере. Они обманывают себя, полагая, что их унизительные благотворительные акции придают смысл их пустым жизням, и обманывают простаков вроде тебя, заставляя верить, будто благотворительность делает сосиринов значительнее всех остальных. — Она покачала головой. — Благодетели — такие же эгоисты, как и все мы. Просто они вознаграждаются повышением своего эго. — Она откинулась на спинку и погладила бархатную обивку дивана. — Что касается меня, то я предпочитаю более осязаемые вознаграждения.

— Хм-м, — буркнул Райньян, который присоединился к ним, услышав, как упомянули его соплеменников. — И ты называешь это вознаграждением? Мини-бар подает всего восемьдесят видов напитков. И тут лишь десять массажисток по вызову, причем только шесть из них соглашаются раздеться!

— О, привыкай к более суровой жизни.

— «Суровости» мне более чем хватило, когда я прозябал на вашей паршивой станции. Я хочу домой!

— И у тебя есть план?

— Ты разве не заметила, как на меня смотрела охранница? — Райньян взбил и без того пышную гриву. — Предоставь это мне, и я уговорю ее выпустить нас.