Ветер неожиданно прекратился, и все увидели десятки огромных айсбергов, отражающих розовые лучи солнца. Но когда к ним приблизились, айсберги исчезли.

– Вот эта точка, прямо перед нами! – вскоре обрадованно вскричал Бриджес. Но это тоже оказалось миражем: перед экспедицией по-прежнему расстилалась ледяная пустыня Северной Гренландии.

Когда экспедиция приблизилась к Данмаркс-фиорду, путники увидели нечто, отчего полковник Бриджес едва не потерял сознание. Гейм, Нортон и Финчли не были малодушными людьми, но и им стало не по себе. Издалека, с юго-востока, несся воздушный поток, поднимавший за собой снежные тучи. Огромная грязно-серая масса охватила горизонт, закрыв расположенные неподалеку острова.

Свирепый ледяной ураган набросился на экспедицию.

– Туда! Туда! – кричал сидевшему за рулем Брэю полковник, указывая на видневшуюся в стороне гору.

Но было поздно. Мгла окутала все вокруг. Мороз усилился. Крошечные льдинки впивались в лица, как иглы. Двигаться дальше было немыслимо, оставаться на месте – значило замерзнуть. Все ждали распоряжений руководителя, но Бриджес был настолько испуган, что никак не мог прийти в себя.

Надо было спасать себя и других. Гейм понял – нужно действовать. Он осторожно вылез из машины и, держась за веревку, другой конец которой был у Финчли, отправился вперед. Казалось, стоит сделать еще один-два шага в этой непроглядной ревущей мгле, и вихрь собьет с ног, унесет… И все же разведка оказалась успешной: Гейм завел экспедицию в распадок между ледяными торосами, и здесь удалось наконец поставить две палатки. В одной из них разместились Гейм, Нортон и Финчли.

– Ну как, Боб? – спросил Гейм.

– Ничего не получается, – ответил Финчли, не поднимая головы от дорожного примуса, с которым он возился.

Нортон молчал, углубившись в свои размышления.

Вот уже часа полтора они, скорчившись, сидели в крошечной палатке, которую с великим трудом удалось поставить под прикрытием огромного тороса.

Сухой спирт наконец вспыхнул под дорожной конфоркой, и Боб Финчли занялся консервами.

– Зачем нас дьявол занес в эту преисподнюю? – бормотал он. – Недаром покойная сестра моей достойной мамаши утверждала, что я окончу свою жизнь во цвете лет и обязательно при исключительных обстоятельствах…

Гейму было и смешно и грустно слушать болтовню приятеля.

– И ты думаешь?.. – спросил он.

– Я думаю, Стив, – сказал бортмеханик, поднимаясь, – что сейчас эти исключительные обстоятельства наступили.

– Ну, ну, старина, не вешай носа! Выберемся отсюда, будь уверен!

– Нет, в самом деле, зачем нас сюда дьявол занес? – настойчиво повторил Финчли. – Уж если придется погибать в этом ледяном аду, то хотелось бы знать – во имя чего.

Гейм пожал плечами.

– Нашим ребятам на севере еще хуже, – произнес молчавший до сих пор Нортон.

– На севере? – Финчли даже подпрыгнул от удивления. – Каким ребятам? Где?

– Во льдах Северной Гренландии сейчас находятся наши подлодки.

– Что они там делают? – допытывался Финчли.

– Проводят опытные плавания подо льдом, тренируются, – пояснил Нортон.

– Та-ак… Понятно. Набеги на Россию со стороны полюса!

– Потише, потише, Боб, – по привычке вмешался Гейм и пояснил Нортону: – Ему не мешало бы научиться сдерживаться.

Финчли орудовал ножом у примуса.

– Готово!

Он снял с огня сковородку, но ему никто не ответил: Нортон снова погрузился в свои размышления, а Гейм внимательно смотрел на него. И чем больше Гейм наблюдал за своим фронтовым товарищем, тем больше ему становилось жаль этого хорошего, храброго и честного солдата. Он положил руку на его плечо.

– Послушай, друг, – почти нежно сказал он. – Что с тобой? Куда делись твое веселье, твоя жизнерадостность?

Нортон поднял голову и посмотрел прямо в глаза Гейму.

– Меня угнетает предчувствие страшного несчастья, – сказал он едва слышно.

– У тебя неприятности по службе?

– Пожалуй… Но дело не во мне.

– А в ком же?

Нортон колебался.

Финчли поставил перед приятелями разогретое на примусе консервированное мясо.

– Прошу! – пригласил он.

Некоторое время ели молча, прислушиваясь к завываниям вихря. Финчли хотел было уже пуститься в какие-то рассуждения, когда, к его крайнему удивлению, Гейм жестом остановил его – он хотел говорить сам.

– С тобой что-то случилось, друг, – обратился он к Нортону.

Тот неопределенно качнул головой.

– Я не любопытен, ты это знаешь, – продолжал Гейм, и Финчли весь превратился во внимание. – Не могли бы мы помочь тебе?

– Нет, – ответил Нортон, колеблясь. – Я не могу, не должен ничего говорить тебе, дорогой друг.

– Почему?

– Потому что я хорошо знаю твой характер.

Гейм и Финчли удивленно переглянулись. Нортон слегка улыбнулся.

– Я доверяю вам обоим, дело не в этом, – пояснил он. – Но иногда лучше не знать чего-нибудь… Да, да… Особенно, когда все равно ничего нельзя сделать.

Гейм с недоумением посмотрел на него.

– Видишь ли, Дуг, – заговорил он медленно. – Если эта тайна имеет отношение лично к тебе, то давай вообще ее не касаться.

Нортон отрицательно покачал головой.

– Нет, нет, не то… Меня очень беспокоит тайна, в которую я не посвящен, но которой я слегка коснулся… Слегка. Я пришел к выводу, что всем нам угрожает страшная опасность.

– Опасность?! – крикнул нетерпеливый Боб Финчли.

– Да… Катастрофа. Возможно, я не прав, кто знает… Но какое-то внутреннее чувство говорит мне, что опасения мои обоснованные. Эта тайна – страшная, и вам лучше ее не касаться. Ведь ничего ни изменить, ни предотвратить вы все равно не имеете возможности.

Нортон умолк.

– Если, по твоему мнению, существует какая-то опасность для всех нас, то ты не имеешь права молчать, – твердо сказал Гейм. – Ты узнал о подготовке какой-нибудь авантюры?

Нортон утвердительно кивнул головой.

– Ты не должен молчать, – продолжал убеждать его Гейм.

– Я боюсь без пользы навлечь на вас беду. – Нортон явно начал сдаваться. На него надо было еще «поднажать», и это сделал Финчли.

– Есть тайны, владеть которыми одному – преступление… Мало ли что может случиться.

– А за нас с Бобом ты не беспокойся, – заверил приятеля Гейм.

– Ну, раз так – слушайте… – сдался наконец Нортон. – Вас интересует, чем я занимался последнее время?

– О да!

– Ну так я служил у Уильяма Прайса.

– У Прайса? Что ты у него делал? – с удивлением спросил Гейм.

– И как ты к нему попал? – добавил Финчли. – Ведь Прайс – это свиньи, холодильники, банки…

Нортон грустно улыбнулся.

– Вы ошибаетесь… Свиньи, банки составляют прошлое этого человека. Банкир Прайс – это прежде всего уран, атомная энергия.

– Вот как? – с удивлением протянул Гейм. – Этого я не знал.

– Однако это так, – продолжал Нортон. – Я служил у Уильяма Прайса, этой злобной скотины, и еще пять дней назад Прайс регулярно переводил на мой текущий счет доллары – мое жалованье. На прошлой неделе он уволил меня, и командование направило меня сюда, в Гренландию. Теперь я должен быть готов к прыжку через полюс на Советский Союз.

– Час от часу не легче! – проворчал неисправимый Финчли. – Но что же ты все-таки делал у Прайса? Вел его конторские книги? Помогал ему искать уран?

– Ни то, ни другое – я летал.

– Стало быть, ты был личным пилотом Прайса?

– И да, и нет. Я был его личным пилотом, но мне ни разу не довелось иметь Прайса на борту моего «Метеора».

– «Метеора»? Так ты назвал свою машину? – полюбопытствовал Гейм. – Судя по названию, это реактивный самолет?

– «Метеор» – так называется тип машины, существующей всего в одном экземпляре. Ты прав, Стив, это реактивный самолет. Но от всех имеющихся у нас в Штатах он отличается двумя особенностями: скоростью, намного превышающей скорость других реактивных машин, и бесшумностью… абсолютной бесшумностью полета.