- Что, ничего? Ничего не сказал? - округлив глаза и вскочив на ноги, взбудораженная Ева не смогла усидеть на месте.
- Он не ответил.
- Как? Как это?
- Так, - мне оставалось развести руками и озадачившись её непонятливостью, попытаться пояснить: - Представь, что тебя целует человек, который тебе... Не до такой степени приятен.
Количество случаев, которые вот так же могли лишить Еву дара речи, на моей памяти было ничтожно малым. Наблюдая сходство сестры с выброшенной на берег рыбой, я праздновал торжество снизошедшей до меня справедливости и был готов биться об заклад, что за этой, ласкающей мой слух немотой, обязательно будет следовать буря.
- Неприятен? Пусть он это собакам своим расскажет! - в подтверждение моим мыслям, кипящую в сестре ярость было уже не остановить. - Приехали! Ходил тут, улыбался, стрелял глазками, а теперь неприятен?
- Ева, я прошу тебя... Никто в меня не стрелял, - не сумев удержаться, я рассмеялся в голос, всерьез опасаясь присоединиться к её истерике.
- Пусть только попробует сюда вернуться! Все нарощенные лохмы повырываю! Тоже мне, фифа! Принц голубых кровей!
- Прекрати, пожалуйста? - просил я, чуя, что сестру опасно заносит.
- А губы ты его видел? Ах, да, ты видел! - продолжала она, игнорируя мой решительный протест. - Он же явно что-то с ними сделал!
- Хватит! - рявкнул я, а когда она вздрогнув, наконец замолчала, уже мягче добавил: - Перестань, я прошу тебя. Он не виноват в том, что я увидел то, чего нет на самом деле.
Упав на стул и сникнув, Ева стыдливо спряталась за огненного цвета кудрями и тихонько пробормотала:
- Это я виновата.
- Дуреха, - улыбнулся я и поднял разрумянившееся личико за подбородок. - Ну, в чём ты можешь быть виноватой?
- Если бы я не капала тебе на мозги этим Каулицем, то ты бы в него не влюбился.
- Думаешь, у меня был шанс?
Вскинув на меня ошарашенный взгляд, Ева не дала мне ответа, но жаждала знать мой, видимо, каким-то образом выносящий ей вердикт. Вместо слов, я мотал головой, прекрасно понимая, что этим жестом вовсе не иду на поводу у всерьез расстроившейся младшей сестры, а принимаю, не сумевшую меня миновать участь.
- Всё равно, я дура.
- Конечно, - решил «подбодрить» я, заправляя за её уши пружинистые кудряшки, - у нас это семейное.
Рассмеявшись сквозь проступившие на глазах слезы, Ева перегнулась через стойку и крепко обняла меня за шею.
- Прости меня? Он и правда хороший и очень красивый. И что же теперь делать?
- Как-нибудь переживем, - вздохнул я и неосознанно скосил взгляд туда, где ещё несколько недель назад, мог воочию видеть Билла.
- Ты самый лучший и я очень тебя люблю!
- Я тоже тебя люблю, малыш, - прошептал я, обнимая сестру в ответ и зарываясь носом в пушистые волосы.
Не смотря на неоднородность состоявшегося между нами разговора, я был рад тому, что обо всём рассказал Еве и чувствовал пусть и небольшое, но всё таки облегчение. Как бы я ни хорохорился, но поддержка близких мне всегда была невероятно важна и дороже неё, у меня вряд ли что-то имелось.
- Я слышала... «Хижина» в прошлую субботу ушла с молотка, - осторожно выпутавшись из моих объятий, сестра вновь обрела озабоченность во взгляде и не могла скрыть сквозившего в нём сожаления.
- Да, я знаю. Мне пришло уведомление.
- Мне очень жаль, Том.
- Ничего, переживем и это, - широко улыбнувшись, я протянул руки и взялся поправлять сбившийся в сторону накладной воротничок на её форменном платье.
Брякнувший над дверью колокольчик, вынудил меня выглянуть из-за сестры и утолить, уже ставшее напоминать паранойю, любопытство о личности вошедшего.
- Кто там? - оказавшаяся во власти моих заботливых рук, Ева попыталась обернуться.
- Фрау Салонен.
- О! Что-то она зачастила, тебе не кажется? - погладив, уложенный мною воротничок, Ева махнула расположившейся за столиком девушке и вернулась ко мне. - Готова поспорить, она снова закажет рыбный пирог.
В заискрившихся, отлично мне знакомым блеском глазах, уже заводили свой дружный хоровод чёртики, а за невинной девичьей улыбкой, теперь скрывался таинственный заговор.
- Значит, она его любит, - безэмоционально поведя плечами, я изображал безразличие и делал вид, что не ведусь на её игру.
- Любит? Ха! - хлопнув ладошкой по столешнице, сестра покосилась на дожидающуюся её посетительницу и сквозь зубы пробормотала: - Просто, мама ей как-то сказала, что рыбный пирог твой любимый.
- Думаешь, мы созданы друг для друга? - едва не загоготав в голос, я крадучись взглянул на совершенно мне не интересную молодую женщину.
- Ну, она ничего. Симпатичная, - игриво дернув бровями, Ева выпрямилась, засобиравшись вернуться к своим обязанностям.
- Да, симпатичная, - кивнул я и протянул сестре меню. - Но, у неё есть один, существенный недостаток.
- Она не Билл, - констатировав за меня, Ева сочувственно вздохнула и взяла папку. - C'est la vie.
Оставшись за стойкой один, я продолжал улыбаться и пытался представить, как бы я жил, если бы у меня в родственниках вдруг не оказалось этой рыжей затейницы. Но, моим фантазиям было не суждено очень уж развиться, так как дверь снова хлопнула, впуская в теплое помещение очередного и на этот раз, пришедшего явно по делу посетителя. Стряхивая снег с капюшона и припорошенной ярко-желтой сумки, ко мне приближалась наш почтальон.
- Привет, Томас!
- Привет, Анна. Как там? Заметает?
- Еще пара дней и нас завалит по самые крыши! - опустив свою ношу на табурет, женщина сняла перчатки и потерев озябшие ладони друг о друга, откинула клапан.
- Счета? - предположил я и поставил на столешницу чашку горячего чая.
- Спасибо, дорогой, - благодарно похлопав меня по руке, Анна достала из сумки предназначавшиеся мне конверты. - Да, есть парочка и еще вот это.
Вслед за бумажными прямоугольниками, на столе появился посылочный сверток.
- Пришло тоже на этот адрес.
Расписавшись в протянутых мне бланках, я развернул к себе пестривший марками коричневый пакет и пытался найти на нём данные об отправителе.
- Без обратного адреса..., - пробормотал я, когда мои поиски не увенчались успехом.
Отставив согревающую ладони чашку, Анна решила прийти мне на помощь и взяла пакет в свои руки.
