- Ты думаешь, у нас в доме мало комнат, чтобы спать в моей, причем на одной кровати?

- Да не злись ты, я пошутил, - хихикнул Нильс, стукнув Тома по плечу. Я смеялся над очередной перепалкой, которая, к счастью, так быстро закончилась. Иногда Нильс перегибает палку и поистине лезет не в свое дело. Что касается нас с Томом должно остаться за стенами нашего дома.

Маленькие ручки потянулись к цепочке, что висела на моей шее, вынула из-под футболки медальон на вид глиняной одной трети от большого составляющего круга и стала рассматривать. Я и не возражал, наоборот улыбался, что маленькая проявила интерес к милому ручному изделию, края которого были пошарпаны.

- Что это? – первым оживился Томас, увидев глиняную штуковину.

- Медальон. Я не знаю, откуда, но он всегда был на мне.

- Это еще одна штука из прошлого??

- Видимо, да.

- Тебе неровные края не царапают кожу? – влился в разговор и Нильс.

- Нет, - я усмехнулся, глядя, как Элли потрясла им перед моим носом, - там же они слегка подпилены.

Парни кивнули головой, все так же рассматривая. Том тоже видел его впервые. Перед поездкой в новый дом я решил на время снять медальон, чтобы не было лишних вопросов, но только вчера вспомнил, что оставил его в шкатулке. Одна треть от целой части, интересно, где гуляют еще две?

- Черт, время уже! – опомнился Нильс, и мы все трое спохватились собираться. Кроме маленькой Элли, она так же беззаботно сидела и кушала вкусное печенье.

- А ты чего сидишь?? Давай вставай! Меня в школе прибьют, если я из-за тебя опоздаю!

Друг разводил демагогии и причитал бедной девочке о своих проблемах, которая опустив взгляд, надула щечки и мотала на высоком стуле голыми ступнями.

- Какого черта на тебе нет колготок?! Я с тобой свихнусь скоро, мелочь!

Мне стало так обидно за девочку, ведь ее щечки вот-вот наравили намокнуть.

- Что ты орешь? – возразил я и взял девочку на руки. – Одевал бы лучше, чем сидеть и трындеть.

- Я принес колготки, - сказал Том, выходя из коридора с голубыми колготками с рисунком.

Нильс оторопел, видимо, не ожидая, что мы, таким образом, наедем на него. Он ведь правда плохо поступает: ребенок же не виноват. Ему не дано в таком возрасте думать о таких вещах, как куда-то собираться, убираться по дому или еще чего-то. Поэтому, посадив Элли на небольшой диванчик, что стоял напротив стола, мы с Томом начали одевать девочку.

- Нильс, у нас тут проблема такая, этот товарищ только вякает, что он такой ответственный, а сам вчера неудачно в носках убежал, не одолжишь кеды на день? – Томас через плечо посмотрел на шатена, который, видимо, был хуже черной тучи, в то время как я натягивал колготки девочке, которая, казалось, благодарно улыбалась мне. Я улыбнулся в ответ.

- Да ладно тебе, не дуйся, он не со зла, это же пучок одуванчиков, - хихикнул брат и потрепал меня по голове. – Не будь ты бабой, ну. Патрицио нужно зад за это натянуть, в кого он тебя превратил??

- Не смей так говорить о моем итальянском Боге, иначе он покарает тебя шваброй анально и без вазелина!

Я не видел, но чувствовал, как Нильс улыбается. Отошел. Но извиняться я перед ним все равно не буду – он этого заслуживает. Колготки были почти надеты, лишь подтянуть и расправить платьице. Вот и все.

- Тебя, я гляжу, он карал уже и не однократно.

- Я актив, если ты об этом! – раздался голос друга уже в прихожей. Мы двинулись туда и через минуту передо мной стояли уже приличные белые кеды.

- Извини, Билл, черных не было. Размер, надеюсь, подойдет…

- Не привыкать, спасибо.

Я нагнулся, чтобы одеть обувь. Том сел на корточки, опираясь об пол только одним коленом, чтобы завязать шнурок и спросил, шепча мне на ухо:

- Ты носки, надеюсь, после вчерашнего-то постирал?

- Да постирал-постирал, - общий смешок. Мы выпрямились, одеваясь в верхнюю одежду. Мне пришлось одеть толстовку Тома, ибо кроме футболки на мне ничего не было. Сам же Том ограничился водолазкой, ссылаясь на то, что на улице не так уж и холодно. Нам осталось только ждать, пока Нильс застегнет пуговички на пальтишке Элли и мы двинулись.

На улице девочка взяла меня за руку, чему Том с Нильсом удивились. Видимо, малышка была обделена должным вниманием и проявила симпатию к моей персоне, полностью доверившись. По дороге, как и предполагалось, мы привели Элли в детский садик и, наказав Нильсу, чтобы обходился с сестрой поласковее, остались ждать за воротами.

В это время Том достал из джинс пачку сигарет, высунув одну ловкими пальцами, зажал у фильтра губами, прикурил и, выпустив дым, посмотрел на меня, слегка щурясь, делая еще одну затяжку. Раньше я не видел, как курит Том – предполагал, что это отвратительное зрелище, но я ошибался. Я будто был загипнотизирован тем, как изящно его по-мужски красивые пальцы держали тонкую папиросу. Как пухлые приоткрытые губы выпускали сизый дым, как на солнце его карамельные глаза отражали осенние блики. Том молча смотрел на меня, смущенно улыбаясь, и прятал румянец, разглядывая под ногами листья пестрого клена.

- Готов к расстрелу?

- Думаешь, что не пронесет?

- Не знаю как ты, но я точно сегодня не спасусь, - смеется. – Хотя это не так пугает, как возвращение домой. Родители даже не додумались позвонить Нильсу, что настораживает.

- Может, им правда наплевать?

Том с секунды три подумал, затем помотал головой:

- Нет, не думаю. Просто тишина эта пугает, как бы в полицию не обратились.

- Давай не будем о плохом, а?

- Согласен.

Вышел Нильс и мы пошли в школу. Как бы ни старались, но вовремя нам было прийти не суждено, поэтому мы чуть ли не бегом добирались до своих кабинетов. Естественно, мне попало за опоздание и плюс за то, что пришел без ничего, но заверив преподавателя, что материал, на котором писать и, главное, чем писать, у меня найдется. Поэтому был прощен. Однако, учитель математики, урок которого у нас был следующим, не стал меня жалеть и оторвался по полной программе: мало того, что наорал за отсутствие каких-либо признаков ученика, так еще поставил плохую оценку за отсутствие домашнего задания. Я распинался, что все сделал, но мои мучения были напрасными, поэтому далее я сидел и дулся на Герра Райса.

« Друг, не стоит переживать по этому поводу, просто сегодня явно не твой день. Надо это пережить и ни в коем случае не парится» - поддерживал после урока меня жизнерадостный китаец. И правда, сдались мне эти учителя с их моралями и законами. Чтобы у этого Райса глаза вывалились, все равно предоставлю, скажем, принципиально, домашку. Развел тут детский сад! Выпускной класс и я сам решу, с чем мне ходить на уроки. Ведь семейные обстоятельства, что послужили поводом сегодняшнего моего вида бомжа, никого не касаются. Возможно, я сегодня груб, но я до одури не позволю вмешиваться посторонним в мою жизнь!

На уроке немецкого мы занимались вовсе не немецким, а выяснением того, насколько продвинулся наш уровень в изучении текста. Фрау рассказывала нам, как должен проходить наш выход в «свет». Мы следовали сценарию, читая каждый свой отрывок, пока только черновой вариант того, что должно получиться. Над некоторыми следовало поработать, ибо быстрая и не четкая речь мешала воспринять монолог. Несмотря на свою любовь к литературе, оказалось, что я, как рассказчик данной истории слишком перебарщиваю с интонацией и жестикуляцией. Однако для первого раза вышло неплохо, во всяком случае, каждый понемногу запоминает порядок кто и когда. Я думаю, что частые репетиции пойдут на пользу, и мы отлично выступим вместе с классом Тома.

Кстати о последнем. Домой мы добирались уже вчетвером: Ли понравилась наша скромная компания, и он с радостью присоединился – все равно по пути. Том ворчал всю дорогу, сминая в руках жалкий лист с текстом, который им выдала наша классная руководительница. Ему досталась отдельная роль, а Нильс радовался своим двум строчкам, на что подкалывал брата с не особо приятным настроением, но видимо, шатену все было до фонаря, и никакой его там Том Каулитц не смог напугать. Хоть у кого-то день прошел на ура, хотя мы с Чангом под конец пути начали сомневаться, дойдет ли Нильс до дома живым: по лицу Тома читалось неприкрытое раздражение, и мы с другом молились, как бы брат его не прибил.