Габриэль смотрел вперед стеклянным взглядом и сжимал зубы.

— Пожалуйста, молчи…

— Так это же чуде…

— Альтаир, ты не понимаешь! Я даже не знаю, кто отец этого ребенка!

— Подожди!

— Слушай, ты же должен был видеть, с кем я возвращался домой с твоей студенческой вечеринки около месяца назад! Ты должен был! Скажи, кто он?

Завертев головой, Альтаир выставил руки вперед, но сказать ничего не успел.

— Ты будешь держать имя той сволочи от меня в тайне? Какой тогда ты, к чертям, друг?! Ты…

— Да замолчи ты, наконец!

Омега словно рыбка хлопал ртом от такой наглости.

— Если обещаешь все дослушать до конца, я тебе скажу его имя, — дождавшись неуверенного согласного кивка, Альтаир предложил присесть, что они оба и сделали. Габриэль, тяжело вздохнув, откинул голову на плечо альфы, инстинктивно кладя руку на свой еще совсем не изменившийся живот. Выдохнув, Альтаир решился.

— Отец твоего ребенка... Встретив тебя впервые, не думал, что ты изменишь его жизнь. Не планировал, что из-за тебя его приоритеты отойдут на второй план. Но чем больше он узнавал тебя, тем приятнее ему было находиться рядом с тобой. Вы такие разные и в то же время до невозможности похожи. Общение с тобой всегда казалось настолько затягивающим, что не хотелось даже прерываться и на минуту. Тот альфа… Стремился к тебе. К тебе рвалась вся его душа. Но тогда он еще не понимал.

— Чего не понимал? — с интересом и в то же время грустью спросил Эль.

— Что он… — сделал паузу парень, — очень любит тебя.

— И как его зовут? — тихо поинтересовался Габриэль, опуская голову.

— Альтаир.

С непониманием во взгляде Эль взглянул на друга. Однако через минуту уже руки его сжались в кулаки, а глаза горели праведным гневом.

— Тварь! — словно плевок в душу. — Как ты мог так со мной поступить?! Какое ты имел право пользоваться положением?! Ненавижу!

В Альтаира полетела подушка, затем еще одна, и еще. Когда на прицеле оказалась хрустальная ваза, Ал не выдержал и, быстро отняв и отставив вещь, резко обнял вырывающегося и царапающегося Габриэля.

— Пусти, скотина!

— Не дождешься!

— В суд на тебя подам за причинение вреда беременному!

— Не неси ерунды, такой статьи нет. И ты меня не запугивай, а то потом будешь каждый год с пузом ходить, детей рожать!

После этого Габриэль обиженно затих.

Тишина продолжалась до того момента, пока стук сердец обоих не перестал зашкаливать. Потеревшись носом о макушку Габриэля, Альтаир вдохнул аромат его волос и ласково провел ладонью по спине омеги.

— Прости меня. Но скажу сразу, чтобы без дальнейших недоразумений – я не жалею. И никогда не пожалею.

Эль немного расслабился, вцепляясь пальцами в футболку на спине Альтаира.

— А если ты захочешь меня бросить?

— Глупыш, — искренне засмеялся Ал, — ни в коем случае. Мне нужен этот ребенок, — мягкий поцелуй, — и омега этот тоже нужен.

Но тут их прервал какой-то шепот за углом, а когда обнявшиеся замерли, все звуки тоже стихли.

— Да ладно, пошли, нас и так уже спалили, — послышался тихий смех, и тогда перед Альтаиром и Габриэлем появились… их лучшие друзья?

— А вы тут каким боком? — ошеломленно воскликнул светловолосый.

— Это я их позвал, — ответил Ал с хитринкой в глазах, вспоминая, как умышленно оставил входную дверь незапертой.

На что Эль искренне возмутился:

— Что-о-о? Опять все за меня решил? Я вообще-то с тобой хотел наедине время провести! Точнее… Не с тобой… Нет, с тобой… — омега стушевался, поняв, что именно сказал в порыве эмоций, и теперь отвернулся к стене, пытаясь скрыть смущение.

Услышав откровенное признание, Альтаир на радостях схватил омегу в объятия и крепко сжал, так, что тот захрипел:

— Руки прочь, вредитель, а то я за себя этой ночью не отвечаю.

— Дени, пойдем отсюда, нам тут не рады, — вовсю веселился Роджер, потянув сообщника за собой. — А то мы тут лишние, — закончил он на игривой ноте.

***

— Интересно, сколько продлятся их отношения? — Дениэль кутается в куртку, защищаясь от холода, продолжая идти рядом с высоким альфой. Тот, заметив это, подходит ближе, приобнимая омегу и целуя в макушку.

— Давай поспорим? — предлагает Роджер. И, откинув носком ботинка маленький камешек, он продолжает: — Ставлю на вечность.

А Дениэль, выпутавшись из обвивающих его рук, выбегает чуть вперед и, оглянувшись, с широкой радужной улыбкой лукаво говорит:

— Думаешь, им хватит?