— Габриэль!

Тот в ответ на выкрик только сморщил нос и выпятил нижнюю губу, продолжая сладко спать. Стукнув себя, Альтаир понял, что Эля лучше не будить, пока он сам не разберется в этой каверзной ситуации.

Тяжесть в мышцах и засохшая сперма на животе альфы лучше всего говорили о настоящих действиях обоих несколько часов назад. Схватившись за голову, Альтаир сжался, осознавая, что все отлично помнит. И как так можно было повестись на одного из тех, кого он считал беспросветными шлюхами?..

Аккуратно и предельно осторожно сняв со своей талии тонкую ручку омеги, Ал тихо перекатился к краю кровати и постарался бесшумно подняться. Когда вся одежда была собрана с пола и уже покоилась в руках Альтаира, синеглазый пустился наутек из комнаты. Благо, копошения и шороха вещей Габриэль так и не услышал.

Миссия по исчезновению ночного любовника была выполнена.

***

С той ночи прошел месяц. Альтаир, четко и детально помнящий все подробности их «близкого общения» и явно не собирающийся ничего забывать, с камнем на груди продолжал общаться с Габриэлем, все так же неизменно приходя к нему на неделе.

Но утром после безумной ночи, когда Альтаир возвращался домой, совесть вдруг взыграла в нем, не позволив уйти без предупреждения и, рискнув всем, он решил позвонить Габриэлю. После долгих десяти гудков Ал уже хотел бросить это дело, как в последний момент заспанный и хриплый голос поинтересовался, что такой тварюге надо в это раннее – а может, и не очень – время.

Поначалу обрадовавшись, а потом струхнув, альфа промямлил:

— Ты спишь?

— Нет, чаи гоняю да пирожки пеку. Тебе чего надо-то?

Удивившись спокойному обращению после такой-то ночи, Альтаир спросил, как он себя чувствует.

— Как себя может чувствовать студент, пришедший с вечеринки в полном неадеквате?

— Плохо?..

— Отвратительно, друг. Так я не понял, чего ты звонил? Ты, кстати, не знаешь, куда я свой кошелек запихнул? А то проснулся, вещи все разбросаны, а самого важного найти не могу. У меня там как раз обезболивающее хранится.

— Нет, — сказал Ал, пытаясь понять, в выгодном ли он сейчас положении, — но если найду – позвоню.

— Буду рад. До связи.

И Эль сбросил.

Альтаир выдохнул. Так это что значит? Габриэль ни черта не помнит? Только… хорошо это или плохо?

Пребывая в мучительных раздумьях уже несколько дней после той жаркой ночи с Габриэлем, Альтаир все пытался сделать выбор, стоит ли рассказывать о произошедшем ничего не помнящему омеге, и как он отреагирует на это? Что станется с их дружбой? Как правильнее поступить, он не знал, но после их секса Ал все чаще начал замечать за собой, что его неосознанно тянет к Габриэлю совсем не как к другу.

Ведь даже если Ал считает противоположный пол последними шлюхами, то не значит, что это относится и к Элю. Потому что… потому что он – идеальный. И как папа его, Альтаира, детей, и как интересный собеседник, чудесный друг и противник в споре – все в одном флаконе. И, конечно же, замечательный любовник. В этом альфа убедился сверх меры. Он для себя уже окончательно решил, что не станет забывать о той ночи во имя их дружбы, а попытается добиться омеги, но только каким путем?..

Альтаир шел прямиком к дому Габриэля, мысленно придумывая варианты того, как начать разговор. В руках он нес пару пачек арахиса и фисташек, купленных по дороге из-за неожиданной просьбы Эля, который чуть ли не умоляя просил по телефону принести с собой каких-нибудь соленых орешков.

Вскоре альфа уже с удобством развалился на диване в гостиной друга, не забывая незаметно поглядывать на хозяина дома. Тот же никак не мог сесть комфортно для себя и в итоге через три минуты возни сказал, что отлучится в ванную под предлогом того, чтобы заложить белье в стиральную машинку. Кивнув альфе на стопку дисков, Габриэль попросил выбрать фильм без него, после чего удалился. Перенеся на диван немаленькую стопку, Альтаир уселся по-турецки и стал бездумно перебирать коробки.

Его голову забивало множество мыслей. Что дальше? А что, если сейчас во всем признаться Элю? Удобное ли время? Какая реакция будет у него? Все так сложно, чтобы пытаться объяснить. Но если посмотреть, то лучше давно было рассказать правду. И тогда не было бы этих недоговоренностей…

Через двадцать минут, когда Альтаир уже выбрал диск и успел съесть треть блюдца, заполненного орешками, он начал беспокоиться – не слишком ли долго омега в ванной находится? Перепугавшись, что тот мог поскользнуться, удариться или еще чего похуже, альфа встал с дивана, но тут в комнату вернулся бледный как мел Габриэль.

Подойдя ближе, Альтаир сжал плечи Эля, немного встряхнув, чтобы он обратил на него внимание.

— Что случилось? Ты чего?

— Неужели я в ту ночь переспал с каким-то альфой… — потрясенно выговорил тихим голосом он.

Ала словно током дернуло. Помнит?

— Ты… помнишь?

— Нет!!! В том-то и дело, что ни минуты, ни секунды не помню! Ничего! Совершенно!

Не зная, радоваться или грустить, Альтаир только собирался продолжить, как слова словно вылетели из головы, стоило ему заметить… тест на беременность? Наклонив голову пониже и заметив две полоски на белом фоне, Ал, заикаясь, вымолвил:

— А ты… как это… Что, ждешь ребенка?

Мысли перемешались, паника поднималась из глубины души Габриэля, грозясь вылиться в истерику, от волнения снова начало тошнить. Что с ним теперь будет? Один, с ребенком, отец-одиночка… Он не привык чувствовать себя настолько беспомощным, бессильным. Ребенок – это же огромная ответственность, а он к ней оказался не готов.