— Это любовь, — сказал Эдвард. — Терпимость — это не слабость и не умственное расстройство. Напротив, я считаю ее признаком душевного здоровья.

Прим нахмурилась и склонилась над печкой. Она чувствовала, что Эдвард метил в нее, и злилась. Но, глядя в невинные глаза Эдварда, я была уверена, что он не имел в виду никого конкретно.

— Проклятье! — Прим споткнулась о неподвижно лежащую на полу кошку. — Чуть не уронила чертову жаровню!

— Тебе никогда не приходила мысль пойти служить в армию? — мягко спросил Эдвард. — Только в армии каждое нормальное слово сопровождается ругательствами.

— Я люблю ругаться, — сказала Прим, вызывающе выпятив подбородок. — Я чувствую себе молодой и опасной, когда выражаюсь грубо.

— Ты для меня всегда молода и опасна, даже без чертыханья, — произнес Эдвард.

Прим поморщилась, а затем неожиданно рассмеялась.

— Оставайся, пообедаешь с нами, — сказала она и сняла крышку с жаровни.

Аппетитный запах жареной птицы наполнил кухню.

Глава 17

Хлоя трусила за мной, пока мы шли к Заброшенному Коттеджу. Эдвард должен был навестить нескольких пациентов перед вечерней операцией, а Прим ожидала к чаю Джорджа. Она предложила мне остаться, но я знала, что Прим не терпится поскорее превратить юного дикаря в воспитанного школьника. Мне казалось, что Прим лучше справится с задуманным без посторонней помощи. Кроме того, мне хотелось побыть одной и подумать о будущем.

— Фредди! — кто-то окликнул меня издалека.

Я подняла глаза и увидела Свитена Виннакотта. Он ковылял в мою сторону по тропинке.

— Здравствуй, Свитен! — Я дождалась, пока Свитен восстановит дыхание. Лицо священника раскраснелось и лоснилось от пота. Свитен приподнял шляпу и промокнул лоб. — Как поживаешь?

— Немного простужен, но в остальном прекрасно. Я как раз собирался навестить миссис Уошборн.

— Я знаю. Трофические язвы на ногах.

— Вижу, что ты понемногу осваиваешься в деревне. Бедная женщина! Боюсь, что она не слишком счастлива.

— Язвы очень болезненны?

— Дело не в этом. Последний раз, когда я навещал ее, она танцевала под граммофон. Я хорошо видел в окно, как больная прыгала под музыку. Услышав звонок в дверь, она громко пригласила меня войти. Когда я вошел в комнату, миссис Уошборн уже лежала на кушетке. Она жалобно простонала и заявила, что не могла стать на ноги целую неделю. Музыка играла так громко, что мы вынуждены были кричать. Миссис Уошборн сказала, что музыка поднимает ей настроение, а еще что она находится в глубокой депрессии из-за того, что прикована к постели. Конечно же, я не подал виду, что знаю ее секрет. Ей не хватает общения. Я всегда полагал, что это очень грустно. Вероятно, ее близкие не уделяют несчастной женщине достаточно внимания.

— А может, родственники не желают за ней ухаживать, так как прекрасно знают, что она здорова? Кстати, она получает пособие по болезни?

— О Господи, я и не подумал об этом! — Свитен потупил взор.

Его расстроила мысль, что миссис Уошборн может жульничать.

— На какие только преступления люди не пойдут ради денег!

— Ты права, Фредди. Мы все поддаемся искушению. Кто знает, что на уме у миссис Уошборн?

Так как я ни разу с ней не встречалась, то не могла ответить на его вопрос.

— На самом деле я сама отчаянно нуждаюсь в деньгах. Ты Должен знать всех в округе. Не слышал, никто не предлагает работу, что-нибудь не требующее профессиональных навыков?

— Это означает, что ты собираешься остаться здесь еще на некоторое время? Я так рад! А работа… Нам нужен могильщик, но это всего лишь пятьдесят фунтов в год.

— Вряд ли у меня получится вырыть могилу кому-нибудь, кто был бы крупнее, чем морская свинка. А что еще входит в обязанности могильщика, кроме рассуждений о пользе червей и бренности людского бытия?

— В обязанности могильщика входит звонить в колокола, надзирать за церковным имуществом. У нас никогда не хватает денег, поэтому могильщик должен всегда быть на подхвате. Что касается могил, то в наши дни их роют экскаватором. Получается намного быстрее, но зато слишком шумно. Исчезает таинственность, присущая кладбищу. — Свитен посмотрел на часы. — Должен бежать. Вечером мне необходимо быть на попечительском совете школы. Берил готовит ужин. Она будет в ярости, если я задержусь. Не волнуйся, Фредди. Я подумаю над тем, что можно сделать. Помни, Господь никогда не оставит свое чадо в беде.

Свитен резво рванул с места. Я посмотрела ему вслед. Полы длинного плаща путались у него между колен. Я заметила, что на одной ноге Свитена был черный ботинок, а на другой — коричневый.

Я решила, что вряд ли у меня получится выполнять обязанности могильщика. Удивительно, насколько неприспособленной к жизни я оказалась! Я не умела печатать, вести делопроизводство или бухгалтерию. Более того, я с огромным трудом складывала цифры — математика никогда мне не давалась. У меня не было ни малейшего представления о том, как работает коммерческая организация. Такие слова, как оборот, маркетинг, розница, прибыль, звучали для меня словно магические заклинания, я совершенно не понимала их значения. Только теперь я осознала, насколько бессмысленным было мое существование. Я намеренно пренебрегала богатством и разнообразием мира в погоне за деньгами.

Ветер гнал темные тучи по серому свинцовому небу. Холодные капли дождя упали на лицо.

— Фредди, — сказала я себе, — ты была полной дурой!

Сдавленный смешок раздался за моей спиной. Я обернулась и уставилась на деревья, которые густо росли по обе стороны тропинки. Слева от меня раздался треск веток. Хлоя зарычала и угрожающе оскалилась.

— Эй, там! — крикнула я с напускной яростью. — Выходи! Хватит играть со мной в эти глупые игры! — В ответ раздался шум листвы.

Я рванула в ту сторону. Крохотный кролик выскочил у меня из-под ног и дал деру в заросли. Я стала громко звать Хлою, рванувшую за кроликом, пока не сорвала голос. Наконец собака вернулась. Внезапный порыв ветра поднял воротник плаща и на минуту закрыл мне глаза. Я устало поплелась домой (я уже стала называть Заброшенный Коттедж домом), размышляя по дороге, как наполнить свою бесполезную жизнь смыслом.

Внезапно большая коричневая птица, шумно хлопая крыльями, пролетела надо мной. Я даже подпрыгнула на месте от неожиданности. Слова из Библии пронеслись в голове: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы…» Этот отрывок я заучила еще в младших классах. В целом смысл стиха заключался в том, что не следует мучиться в заботах о завтрашнем дне. Человеку пристало жить беззаботно, как птице, а Господь позаботится о своем чаде. Но как понимать пассаж о том, что следует наполнять лампаду маслом и приумножать таланты? Это казалось слишком противоречивым. Кроме того, птицы (насколько мне удалось заметить за время недолгого пребывания в деревне) трудились изо всех сил — строили гнезда, добывали пропитание. «Станет ли Господь заботиться обо мне?» — размышляла я. Стыд и чувство вины, которые переполняли меня, подсказывали: «Наверняка нет».

Вернувшись домой, я зажгла огонь в камине и накормила Хлою остатками фазана, которые дала мне с собой Прим. Я хотела накормить Макавити, но кот исчез и не отзывался на мой зов. Это было так на него не похоже! Дождь лил как из ведра, но обычно ничто не могло задержать отважного кота, когда пахло едой. Я вышла в сад. Ветер стих. Где-то вдалеке я услышала нечто, напоминающее мяуканье. С трудом перебравшись через высокую изгородь, я увидела небольшую деревянную беседку, обвитую диким виноградом. В центре беседки возвышался стол. Я замерла от удивления — на столе стояла полная до краев тарелка. У меня задрожали колени в благоговейном трепете. Я подошла поближе и уставилась на гору овощей и клецок. Клубы горячего пара поднимались в прохладном воздухе над тарелкой. Несмотря на мой скептицизм, Господь таки позаботился о пище для меня, он не стал терять время даром. Пища оказалась как нельзя кстати.