По счастью, «Сатлидж» не мог сейчас обрушить на русских свою внушительную огневую мощь. Да, его девятидюймовые орудия, швыряющий стасемидесятькилограммовые снаряды на дальность более семи с половиной миль, способны были наделать дырок в обоих русских кораблях, даже не входя в зону поражения их орудий, но то глубокая теория. На практике же для британцев дело обстояло несколько хуже. Даже если не учитывать тот факт, что на предельных дистанциях точность огня безобразно падает, имелся фактор, связывающий британцам руки. Между броненосным крейсером и русскими высился почти не уступающий «Сатлиджу» размерами корпус «Аргонавта», и попытка достать своей артиллерией наглые крейсера привела бы к тому, что британцы расстреляли бы собственный корабль.
Возможно, знай командир «Сатлиджа», что «Аргонавт» уже захвачен русскими, он приказал бы все-таки открыть огонь, и жертвы среди пленных его не остановили бы. Однако с мостика броненосного крейсера можно было различить лишь клубы густого, жирного дыма, заволакивающие палубу «Аргонавта» и постепенно закрывающие все вокруг не хуже, чем специально поставленная дымовая завеса. К тому моменту пожары на крейсере успели хорошенько разгореться, и их тушили буквально всем миром, припахав к этому богоугодному занятию даже пленных британцев. Те, правда, вначале попытались заартачиться, но им максимально доступно объяснили, что спасать их и даже просто предоставлять место на немногочисленных шлюпках пленным британцам никто не собирается. Тут своих бы спасти... В результате сейчас остатки экипажа «Аргонавта» безо всякого принуждения (ну, почти, пара выбитых зубов и синяк под глазом у особо горластого боцмана не в счет) активно заливали пламя. К счастью, оно не успело добраться ни до чего жизненно важного, и пострадал, в основном, экстерьер крейсера. Ну а дым и пар оказались неприятным, но весьма полезным в этой ситуации дополнением.
Действия командира «Сатлиджа» оказались сколь логичными, столь и непродуманными. В первую очередь он хотел понять, идет ли еще бой на борту взятого на абордаж «Аргонавта», или все уже закончилось, а потому направил свой крейсер на сближение, тем самым невольно повторяя ошибку слишком близко подпустивших противника командиров уже попавших в русскую ловушку крейсеров. В известной степени, логика в том имелась - как ему мешал вести огонь корпус «Аргонавта», так и русским крейсерам он полностью закрывал секторы обстрела. Соответственно, теоретически, противник (а с кем он столкнулся, британец уже догадывался - несмотря на то, что спустить китайские флаги никто не озаботился, все офицеры «Сатлиджа» не сомневались, что узкоглазыми здесь не пахнет, слишком уж решительно и храбро действовали крейсера) до британского корабля дотянуться не мог. Однако, как оказалось, британцы вновь ошиблись, совершив, таким образом, в этом бою все мыслимые и немыслимые ошибки.
Между тем русские времени зря не теряли. В коротком и жестоком бою захватив британский крейсер, они тут же постарались оценить его боеспособность, моментально определив, что ничего фатального с «Аргонавтом» не произошло. Все же бить старались по палубам, и потому серьезных повреждений корпуса избежать удалось. В клочья изорванные небронированные надстройки, выгоревший командирский салон и разбитая посуда в кают-компании - это, разумеется, неприятно, но отнюдь не смертельно. Пара сбитых шестидюймовок и потери в противоминном калибре - это уже хуже, но серьезного урона боевым возможностям большого, втрое больше русских, крейсеру, несущему соответствующее вооружение, это не наносило. Вот если бы шальной снаряд влетел в минный аппарат (а все три восемнадцатидюймовых аппарата британцы, что характерно, зарядили), то и разрушения могли оказаться соответствующими. Правда, само такое попадание выглядело бы как отчаянная удача, но, технически, ничего совсем уж невероятного в нем не было бы, особенно при стрельбе в упор.
Теоретически крейсер уже сейчас можно было использовать в бою. Орудия на нем были тех же систем, что и на русских кораблях (благо все они строились в Британии), и у Севастьяненко хватало людей для их обслуживания. Снять их хотя бы с того же противоминного калибра своих крейсеров, все равно в бою от них толку мало. Конечно, баллистика шестидюймовок совсем иная, чем у семидесятипяти- и сорокасемимиллиметровых орудий, но при стрельбе практически в упор особой разницы нет, хоть по стволу наводись. И даже если не удастся пробить броневой пояс «Сатлиджа», дырок в нем можно наделать изрядно, перевесив его калибры количеством орудий на трех крейсерах и засыпав противника шестидюймовыми снарядами. Да и то сказать, дистанция минимальная, может, и броню при некоторой удаче проломить удастся.
Однако Севастьяненко сыграл иначе, фактически повторив ход начала боя. На «Аргонавте», как и на других крейсерах той эпохи, стояли минные аппараты. Три штуки - по одному на каждый борт и один в носовой части. Кстати, тоже аналогичные установленным на «Нью-Орлеане» и «Хай-Чи». Как показала практика, не слишком эффективное в бою крупных кораблей оружие, но сейчас и в упор... Словом, выстрел на «Сатлидже» увидеть еще успели, а вот уклониться - уже никак.
Столб воды, поднявшийся выше мачт крейсера (а они были отнюдь не маленькими), выглядел скорее эффектно, чем эффективно. Так уж распорядились звезды, что большая часть энергии взрыва, способного вырвать у крейсера значительную часть борта, ушла на взбаламучивание воды и распугивание и без того уже взволнованной рыбы. Но и той доли, сто пришлась на «Сатлидж», хватило с лихвой.
Британские моряки, готовясь к бою с крейсерами, все сделали как надо, их русским коллегам не потребовалось даже менять заглубление. Восемнадцатидюймовая самодвижущаяся мина ткнулась в носовую часть броненосного крейсера под бронепояс, аккурат в четырех метрах ниже уровня воды. Из-за не совсем удачно сработавшего заряда пробоина вышла не очень крупная, но тут вмешался еще один фактор, а именно особенности конструкции британских кораблей. Дело в том, что корабли, сошедшие с верфей этого считающегося самым развитым, особенно в области всего, связанного с мореплаванием, островного государства, на проверку часто оказывались весьма хлипкими, крайне негативно перенося любые подводные повреждения. От одной-единственной пробоины в истории, которой здесь уже было не суждено состояться, порой тонули даже линейные великаны, как это случилось с дредноутом «Одейшес», подорвавшемся на мине и отправившемся на дно практически у своих берегов. А три систершипа «Сатлиджа», «Кресси», «Абукир» и «Хог», отправились на дно после атаки старой подводной лодки. При этом для двух из этих крейсеров хватило всего по одному попаданию торпеды. Более легкие корабли, неплохо перенося многочисленные повреждения в надводной части, и вовсе не имели шансов уцелеть, получив даже сравнительно небольшие пробоины ниже ватерлинии, чему способствовали и порочно-недодуманная конструкция переборок, и, зачастую, слабая выучка экипажей.
Скорее всего, подобная судьба ожидала и «Сатлидж». Во всяком случае, Севастьяненко надеялся именно на такой расклад - слабая живучесть британских кораблей уже давно не являлась секретом для русских. Однако, так уж получилось, что на ходу придуманный американцем и творчески, но в спешке переработанный русскими план имел слишком много допущений и не обладал даже минимальным запасом прочности. Пока что все складывалось на редкость удачно, однако сейчас расклады оказались чуточку иными.
Пробоина оказалась не столь уж и велика, но в момент, когда машины крейсера работали на «полный вперед», стараясь разогнать его и вывести из под удара, и этого хватило. Поток воды, буквально впрессованный через нее в отсеки, разливался широкой, сметающей все на своем пути мутной струей. Британские матросы замешкались, и это привело к обширным затоплениям. Тем не менее, им удалось задраить отсек, при этом несколько моряков, не успевших выбраться из него, остались там навсегда. В результате крейсер остался-таки на плаву, но при этом осел по самые клюзы с почти тридцатиградусным креном на правый борт. А главное, переборка выгибалась под напором океана не хуже паруса, и командиру «Сатлиджа» оставалось лишь отдать приказ остановить машины. В противном случае существовала реальная опасность гибели корабля. Стоит переборкам не выдержать - и крейсер моментально нырнет под воду, как это уже случилось с броненосцем «Виктория» одиннадцать лет назад. В свете этого распоряжение выглядело правильным, но оставляло крейсер без хода под прицелом русских артиллеристов.
