– Поняли! – хором закричали матросы.

– А теперь следуйте за мной, – сказал пан Клякса и, перепрыгивая через несколько ступенек, вышел на палубу.

За ним поднялись капитан и матросы.

То, что они увидели, напоминало скорее сказку, чем действительность.

Корабль находился на огромной площади, залитой голубоватым светом. По обеим сторонам тянулись бесконечные вереницы судов различной формы и величины: от мощных военных галер с пушками и митральезами до маленьких рыбачьих лодок. Их подпирали янтарные брусья, и со стороны могло показаться, что это ярмарка или выставка кораблей.

Высоко наверху простирался свод, выложенный раковинами, между которыми виднелись круглые отверстия, закрытые янтарными крышками.

Площадь, границы которой исчезали в полумраке, была покрыта малахитовыми плитами, а посредине в громадном бассейне весело плескались чернилицы.

Вокруг корабля сновали какие-то странные существа, не похожие ни на людей, ни на зверей. Больше всего они напоминали огромных пауков. У них были круглые животики, маленькая головка с одним-единственным глазом и шесть лапок с человеческими ладонями. Они двигались с необыкновенной ловкостью, все время приплясывая. Кроме того, прямо на туловище было два рта, по одному с каждой стороны. Один рот произносил звук «а», другой – «б». Звуки произносились попеременно то одним, то другим ртом, и различные их сочетания и составляли язык этих удивительных подводных жителей.

Уже через несколько минут пан Клякса различал отдельные слова: АА, БА, АБАБ, БААБ, БААБАБ, БАБААБ, АБАБАБ, БАБА, АББА, ББАА и т.д., а через час свободно разговаривал с абетами – так из-за особенностей их языка назывались загадочные обитатели этой страны.

Абеты были приветливым народом и встречали путешественников очень радушно. Беседуя с ними, пан Клякса узнал много интересного об их жизни. У некоторых абетов, пользовавшихся особым уважением, была еще и седьмая рука со стальными когтями. Этим абетам разрешалось раз в день выплывать через янтарные люки в море на охоту. Они плавали быстрее, чем обитатели морских глубин, а вооруженная когтями седьмая рука служила им и для нападения, и для защиты. Вся их добыча справедливо делилась между жителями страны. Абеты питались рыбой, медузами, различными ракообразными, а пили черное молоко чернилиц и коралловый сок. Еду они готовили на янтарных электрических плитках, а ток брали от электрических рыб.

– А как сюда попадает воздух? – спросил пан Клякса, дыша полной грудью.

– Страна наша, – ответил один из абетов, – соединяется длинным туннелем с островом Изобретателей. Оттуда и поступает к нам необходимый воздух. Жители острова знают дорогу в Абецию и часто приходят сюда. Но никто из нас не отважился подняться на поверхность. Свет солнца и луны смертелен для нас.

Рассказав все это, абеты вприпрыжку двинулись в зал, приглашая гостей следовать за ним. В зале лежали циновки из морской травы, а янтарные столики были уставлены прекрасной посудой из китового уса, перламутра и малахита.

Абетки в ожерельях из кораллов и жемчуга и в фартучках, сплетенных из морской травы, внесли подносы с яствами и янтарные кувшины с вином. Подносы они держали двумя руками, а двигались на остальных четырех, которые были одеты не то в башмачки, не то в рукавички из акульей кожи.

Проголодавшиеся гости с аппетитом принялись за еду. Больше всего им понравились жареные медузы в соусе из морской лилии, тушеные плавники кита и салат из осьминога.

Помня наказ пана Кляксы, никто не притрагивался к абецким напиткам, хотя всех мучила жажда. Коралловое вино заманчиво алело, но капитан все же послал поварят за водой и фруктами на корабль.

Моряки и абеты объяснялись жестами, и оказалось, что это совсем не трудно, особенно хозяевам: ведь у каждого из них было по тридцать пальцев. Иногда все-таки приходилось обращаться за переводом к пану Кляксе. Тут выяснилось, что гигантскую западню, в которую попал корабль сказандцев, построили абецкие инженеры с помощью жителей острова Изобретателей.

– Мы не желаем зла людям, – сказал один из абетов, улыбаясь одновременно двумя ртами, – мы только хотим перенять у людей их знания и опыт. Они научили нас ремеслам, мы многое узнали о подводном мире, о солнце и звездах, об удивительных земных животных и растениях. Но больше всего мы благодарны людям за то, что они научили нас получать энергию от электрических рыб.

– И люди никогда не обижали вас? – спросил пан Клякса.

– Никогда, – ответил абет, – они ведь хорошо знали, что без нашей помощи не смогут выбраться отсюда. А впрочем, мы никого не задерживали насильно.

Внесли новые кушанья, но уже никто не мог есть. Только кок Телесфор, известный обжора, положил себе громадный кусок тритоньей печенки, нашпигованной салом морского ежа, и стал уплетать за обе щеки. Еда была очень острой и возбуждала жажду. Телесфор жадно схватил со стола кувшин с коралловым вином и залпом осушил его. Он почувствовал, как ему обожгло рот, и, прежде чем он сообразил, что случилось, его сразил сон. Абеты не скрывали радости, а пан Клякса опечалился и грустно сказал своим спутникам:

– Мы потеряли Телесфора. Теперь он останется здесь навсегда.

И действительно, когда путешественники решили покинуть Абецию, Телесфор не захотел ехать с ними. Он сказал, что чувствует себя настоящим абетом, что никогда больше не сможет вынести солнечных лучей и лунного света. Кстати, когда он проснулся, он отлично говорил по-абецки и плясал на четвереньках с поразительной ловкостью.

Таково было действие кораллового вина.

После обеда пан Клякса с нескрываемым любопытством стал расспрашивать абетов о чернилицах: вы, конечно, помните, что они-то и были главной целью путешествия. Он хотел изучить цвет и густоту молока и выяснить, можно ли из него делать черные чернила.

Наш ученый был непривычно оживлен. Он бегал вокруг бассейна и свистел на разные лады, приманивая чернилиц. Те скоро привыкли к нему, подплывали к его рукам и ластились, словно кошки. При этом они издавали звуки, похожие на скрип рассохшегося шкафа.

Пан Клякса радовался, как ребенок. Он снял с головы шляпу, наполнил ее доверху густой черной жидкостью и унес на корабль. Вскоре он уже мчался обратно, размахивая листочком бумаги, испещренным словами, рисунками и кляксами.

Сомнений не оставалось: молоко прекрасно подходило для письма! Пан Клякса тут же распорядился освободить все корабельные бочки и наполнить их черным молоком. Абеты с интересом наблюдали за странными хлопотами пана Кляксы и вежливо улыбались двумя ртами.

– Вы только посмотрите, какое густое молоко! – захлебывался от восторга пан Клякса. – Из одного стакана такой жидкости выйдет сто бутылок настоящих чернил. Великий Сказитель сможет увековечить свои изумительные сказки! Каждый сможет писать черными чернилами! Вы заслужите благодарность всего народа. Да здравствуют чернилицы!

Сказандцы запрыгали от радости. А капитан, не теряя времени, начал писать новую сказку. Наполнив двенадцать бочек чернильным молоком, моряки спели сказандский национальный гимн, который начинался словами:

Только кок Телесфор сидел в сторонке и разговаривал сам с собой по-абецки:

– Я остаюсь здесь навсегда. Я хочу до конца своих дней быть абетом. Буду пить коралловое вино и черное молоко. Буду придумывать для абетов новые кушанья из морских звезд и водорослей. Во как! Тра-ля-ля!

Пан Клякса смотрел на него с глубоким состраданием: он знал о пагубном действии кораллового вина и понимал, что Телесфора не спасти. И действительно, на глазах у всех Телесфор становился все меньше и меньше и вечером, ко всеобщему удивлению, превратился в настоящего абета.