Литмир - Электронная Библиотека
A
A

И вот во время моего доклада вам в голову мне пришла другая мысль. Я дал Эндриану фотографию Аннет Блумэ и послал его к Герике. В конце концов, он видел ту Блумэ в доме Гроллер и даже разговаривал с ней. Только что вы узнали от Эндриана результат: наша Аннет Блумэ — не та Аннет Блумэ, которую встречал Герике. Итак, дело кажется ясным: поскольку ни Фолькера Лупинуса, ни Аннет Блумэ не было в Париже, французы, воспользовавшись их отсутствием, подослали к Эрике Гроллер под именем Блумэ другую девушку. Эта мнимая Блумэ оказалась той женщиной, на которую напал Лёкель. Только вот где она теперь?

— В анатомическом театре, — сухо ответил Эвальд Борнеман. Дело казалось ему ясным.

— Вы имеете в виду ваш труп, Борнеман, — ах, простите, труп из Груневальда? — темпераментно воскликнул доктор Баух.

Комиссар кивнул.

— Да, но кто доставил его туда? Кто так жутко обезобразил ее лицо? Ведь Лёкель этого не мог, был всего-навсего толчок…

— Господин прокурор, — снова вступил в разговор Майзель, — мы еще не знаем, прав ли комиссар Борнеман в своей догадке. Естественно, мы проверим эту версию. Но сейчас мне хотелось бы сказать похвальное слово. — Майзель обернулся к своему ассистенту: — Должен сказать, что вы очень быстро и разумно реагировали, когда Борнеман рассказал вам о находке трупа в Груневальде. Быть может, из вас получится толковый криминалист.

Это была одна из редких похвал главного комиссара. Кройцц сидел красный как рак. Он подтянул галстук, поправил складки брюк, покрутил головку наручных часов, скрестил на груди руки и через секунду снова положил их на колени.

— Итак, — продолжил Майзель, — мы проверим эту версию, которую лично я считаю весьма вероятной. Но пока что остается еще один персонаж: миссис Диксон, американка. Чьи интересы представляет эта дама в очках без оправы? Я видел миссис Диксон в Гамбурге. И не просто так, а наблюдал ее в действии. Очень интересно, господин прокурор, чрезвычайно интересно…

— Скажите, Майзель, нам нужны еще ваши коллеги? Я имею в виду, если у вас, господа, есть какие-то неотложные дела…

— Как же так? — удивился Майзель, и в его глазах блеснул вызов Бауху.

— Господин Майзель, прошу вас, успокойтесь. Мне надо поговорить с вами конфиденциально. Господа! Вы свободны. Прощайте!

Глава 21

Стену украшали чучела уток. Они висели на голубом бархате гузками вверх, а головами вниз. Под раззолоченным балдахином вокруг жаровен колдовали высококлассные повара, готовившие особое блюдо — утят в кровяном соусе, блюдо, которое сделало парижскую «Серебряную башню» одним из самых знаменитых в мире ресторанов для гурманов.

Утиный стаффаж[16] был новейшим убранством этого экстравагантного ресторана, расположившегося напротив собора Парижской богоматери. Тот, у кого в Париже водились деньги, хотя бы раз в жизни заглядывал в «Серебряную башню».

Жан и Бенуа Конданссо сидели здесь впервые. Они никогда не упускали случая угоститься на дармовщинку, а после серии неудач, связанных с погоней за медальонами, такая возможность отодвинулась, казалось, в туманную даль. Они находились в «Серебряной башне» по делам службы, охраняли двух господ, вернее, двух высокопоставленных особ, сидевших прямо перед ними за соседним столом.

Жан и Бенуа Конданссо несли службу серьезно — не спускали глаз со своих подопечных. Пока Жан неуклюже ковырялся в кровяном соусе, Бенуа пристально следил за каждым движением доверителей. Когда Бенуа склонялся над своей тарелкой, за обстановкой наблюдал его брат.

— Я-то думал, что Тиксье придет сам, — сказал Бенуа с полным ртом, поскольку спешил закурить сигару, уже лежавшую наготове рядом с тарелкой.

— Этого следовало ожидать. Но и полковник шишка не маленькая, он — правая рука Тиксье.

— И далеко не изнеженная. Не хотел бы я попасть под нее. Особенно после провала. Бедный наш старик! Мне его искренне жаль.

— Ну, это его проблемы. Тебе нравится блюдо?

— Превосходно, Жан, просто превосходно!

Их шеф, «бедный старик», коренастый мужчина с жидкими волосами, отвислыми щеками и носом а ля де Голль, говорил в это время своему собеседнику примерно то же самое.

— Действительно превосходное блюдо, господин полковник. После четырех дней американского экспресс-питания я истосковался по изысканной французской кухне.

Полковник, бывший офицер французских воздушно-десантных войск и ветеран алжирской войны, а ныне владелец фирмы с расхожим названием «Недвижимость. Покупка и продажа», слыл гурманом. Тайные совещания с ним всегда сопровождались лукулловым пиром, что для его подчиненных служило в известной степени утешением, поскольку в обычной обстановке господин полковник обращался с ними сурово и бесцеремонно.

Отставной офицер в третий раз наполнил свой бокал. Он заказал белое вино двух сортов и пил то или иное в зависимости от того, что подцеплял на вилку.

— Говорите, я слушаю вас! — пробормотал он.

— Простите, месье, мне не хотелось бы мешать вам наслаждаться…

— Я буду есть до конца нашей встречи. Так мы никогда не доберемся до сути.

«Нос де Голля» изобразил на лице служебную улыбку, подпрыгнул на месте, и его дряблые щеки колыхнулись.

— Разумеется, господин полковник, но я хотел бы начать с самого начала…

— Надеюсь, не со времен основания Пятой республики, как это сейчас принято. Господин Тиксье просил меня уделить вашему делу немного внимания. Сам он очень занят. Все свое время отдает предвыборной борьбе, Итак, приступайте! Я практически ничего не знаю. Но с вашей помощью рассчитываю все узнать. Не тяните, дорогой друг!

«Дорогой друг» печально улыбнулся:

— Сожалею, но я вынужден слегка углубиться в историю. Вспомните, господин полковник: тысяча девятьсот шестьдесят первый год, наш звездный час, отборные армейские части готовы к государственному перевороту. Естественно, при планировании операции мы застраховали себя со всех сторон; особенно нас интересовала позиция США. Наши лидеры беспрестанно находились в челночных поездках за океан. Я позволю себе привести известные вам факты: двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестидесятого года генерал Салан встретился в Мадриде с крупнейшими американскими политиками. Некоторое время спустя наш друг Сустель провел в Нью-Йорке совещание с мистером Бёрселом, заместителем директора ЦРУ. О нашей акции, которую сегодня называют путчем, генерал Шарль в общих чертах информировал даже главнокомандующего силами НАТО Норстада.

Короче говоря, результаты этих и других переговоров сводились к следующему: американские военные поддерживали нас! Но не только они одни: были также заключены вполне конкретные политические соглашения.

Такая же подготовка была проведена и внутри страны. Многие французские политики подписали с нами договоры.

Так вот, несмотря на тщательную подготовку, наши планы рухнули. Де Голль предал своих самых верных боевых соратников и вынудил их покинуть Францию…

Полковник прервал собеседника. До сих пор он не услышал ничего нового и умирал от скуки. Правда, это не отразилось на его аппетите, и он заказал сыр и фрукты.

После того как десерт появился на столе, полковник почувствовал себя в состоянии слушать дальше.

— Ладно, продолжайте.

— Итак, де Голль одержал победу и сохранил за собой власть. В его руках оказались все документы, касавшиеся подготовки к государственному перевороту. Это был тяжелый удар для нас, но еще больший — для США и других участников заговора. Однако секретные документы были использованы исключительно для того, чтобы осудить наших лидеров и уволить с государственной службы наших сторонников.

Излишне говорить, что этот материал серьезно компрометировал многих государственных и политических деятелей США, ЦРУ и НАТО. Однако косвенным образом документы порочат и самого Шарля де Голля. Они свидетельствуют о том, что его ненависть к США и НАТО вызвана личной неприязнью, желанием отомстить бывшим союзникам за измену. В этом свете его обвинения против нашей организации как банды убийц и насильников представляются попыткой свести счеты с соперником на выборах. Можно сказать, что президент просто боится наших лидеров.

вернуться

16

Второстепенные элементы живописной композиции.

90
{"b":"556986","o":1}