Йозеф Кайльбэр потер глаза. Не мерещится ли ему? Лупинус предлагает свои услуги. Он снова и снова перечитывал строчки письма, вслух и про себя. Выучил их наизусть. Затем рассмеялся. Свободно и непринужденно. И в том же ритме из его легких со свистом вырывался воздух. Адвокат решительно придвинул к себе телефонный аппарат.

— Срочный разговор с Парижем, — крикнул он в трубку.

Поезд метро с грохотом мчался к центру. «Maison Blanche», «Porte d’Italie», «Place d’Italie» — станции следовали одна за другой, скучные, одинаково серые. Аннет Блумэ нервно теребила сумочку, которую держала на коленях, и время от времени доставала из нее носовой платок. Комкала его в руках, легкими движениями касалась им носа или уголков рта и снова прятала в сумочке.

Аннет Блумэ волновалась. Она испытывала жуткий страх, но не хотела себе в этом признаться. «Это все от нервов, — уговаривала она себя, — а может, от предчувствия опасности». Ей стоило большого труда заставить себя пойти в этот час к ростовщику Гюставу Лекюру. Будет полночь, когда она доберется до его лавки. Не лучшее время для визитов молодой девушки…

Улица Вивьен была ей знакома. Она бывала здесь днем и старалась не появляться в темное время. Но сегодня Аннет была вынуждена сделать исключение. Она только что вернулась в Париж, и в четыре утра ее поезд отправится дальше. Багаж Блумэ был перевезен с вокзала Сен-Назэр на Северный. Утром рано она сядет там в экспресс, который доставит ее в Германию.

Аннет Блумэ было девятнадцать лет. Она выглядела как истинная парижанка: высокая и стройная, лицо овальное, немного косметики, глаза пытливые и слегка задумчивые, рот узкий и строгий. На ней были плащ цвета липы, в тон ему туфли-лодочки и кожаные перчатки. Из-под пестрого платка выглядывали завитки черных волос.

Она вышла у Оперы. Отсюда до улицы Вивьен было рукой подать, но Аннет в растерянности остановилась у выхода из метро. Она машинально открывала и закрывала сумочку, не зная, как ей поступить, пока вдруг не увидела двух таксистов, которые покупали в киоске сигареты. Аннет просияла. Она велела таксисту отвезти ее к дому Лекюра.

Начался дождь. Потоки воды обрушились на город. Пушечные раскаты грома сотрясали воздух. Яркие вспышки молний рассекали ночное небо на юго-западе.

В машине было тепло. Аннет чувствовала себя в безопасности. Толстая короткая шея водителя, его спокойные толстые руки, крепко сжимавшие руль, внушали ей уверенность. Поездка продолжалась менее десяти минут, и то лишь потому, что пришлось совершить объезд по соседней улице, поскольку в начале рю Вивьен велись ремонтные работы. Аннет попросила шофера подождать.

— Не задерживайтесь, — хмуро пробурчал водитель. — Плохая погода несет нам хороший заработок!

Звонок в лавке Лекюра донесся на улицу. Не прошло и минуты, как в прихожей загорелся свет. Входная дверь чуть-чуть приоткрылась, и в узкой щели показалась сгорбленная фигура ростовщика в поношенной домашней куртке и куцей кепчонке на голове.

— Что вам нужно? — проворчал он, но без злобы и раздражения. Гюстав Лекюр привык к ночным визитам.

— Месье Лупинус попросил меня забрать у вас свой медальон. Вот его доверенность. — Она протянула ему листок бумаги. Старик даже не взглянул на него. Он немного расширил щель между косяком и дверью, и девушка с трудом протиснулась внутрь. Не проронив ни слова, Лекюр запер дверь и, шаркая ногами, повел гостью в заднюю комнату лавки.

По-видимому, это было его бюро. Древняя лампа тускло светила над обшарпанной, усеянной чернильными кляксами конторкой. Стулья были завалены какими-то разорванными пакетами. На полу повсюду валялись обрывки гофрированной бумаги и стружка. Прилавок, казалось, вот-вот рухнет под тяжестью каких-то инструментов, приборов и разного старья. В полутемном углу виднелись неясные очертания софы. Оттуда навстречу Аннет сверкали два зеленых глаза.

Девушке вдруг стало жутко. Она остановилась у двери. Старик проковылял через комнату и уселся за конторку. Не торопясь поменял одни очки на другие.

— Давайте сюда! — приказал Лекюр.

Аннет Блумэ вопросительно взглянула на него.

— Расписку! — бросил он.

Она не решалась отдать листок. Лекюр ухмыльнулся.

— Не бойтесь, не украду. — Получив расписку, он начал читать ее вслух по слогам: — «Доверяю мадемуазель Аннет Блумэ получить мой медальон, находящийся у месье Гюстава Лекюра в закладе. Залоговая сумма мною возвращена. Фолькер Лупинус».

Старик снова поменял очки. Затем поднялся, вышел из-за конторки и оглядел девушку с ног до головы.

— Вы и есть мадемуазель Блумэ? Можете удостоверить свою личность?

Аннет кивнула. Она нашла его требование справедливым и протянула ему свой паспорт. Игра с очками повторилась.

— Хм, — задумчиво произнес Лекюр и еще раз хмыкнул. Затем, шаркая ногами, пересек комнату. В дверях повернулся кругом. — Вам придется дать мне расписку. Вон там бумага и чернила. Вы пишете расписку, я отдаю медальон.

Девушка облегченно вздохнула. Она набросала текст расписки, но подписи не поставила. Вначале она должна была получить украшение, по крайней мере увидеть его. Ей пришлось подождать, пока ростовщик не вернулся из лавки. В руке он держал квадратную картонную коробочку.

— Великолепная вещь, не правда ли? — спросил он и открыл крышку.

Аннет склонилась над коробочкой. На желтоватом ватном тампоне в тусклом отсвете древней лампы что-то блестело. Она присмотрелась и оторопела — там лежал не медальон, а простенькая брошка. От ваты исходил тяжелый лекарственный запах.

Девушка хотела отпрянуть назад, но силы покинули ее. На душе стало как-то легко и спокойно, она пошатнулась, открыла рот, чтобы сказать что-то, и потеряла сознание.

Лекюр подхватил ее на руки и оттащил на софу. Кошка, выгнув спину и злобно шипя, приблизилась к ним, но старик прогнал ее прочь. Его глаза хищно сверкнули, когда он взглянул на распростертую девушку.

— Желанная моя, — прошептал он. — Желанная.

Лекюр заковылял на улицу и оплатил такси. Шофер подозрительно взглянул на старика. Он высказал свое удивление по поводу того, куда подевалась девушка, но щедрые чаевые быстро его успокоили, к тому же дождливая погода обещала много клиентов. Гюстав Лекюр проводил машину взглядом.

Возвратившись в контору, он подошел к софе и о минуту постоял недвижно. Дыхание Аннет было спокойным и ровным. Лекюр распахнул на ней плащ. Затем медленно начал расстегивать блузку. Дрожащими старческими руками погладил ее упругое тело.

— Желанная, — снова прошептал он, но тут вдруг опомнился.

Телефон находился в соседней комнате. Лекюр набрал номер. На другом конце провода долго не брали трубку.

— Алло, месье Конданссо. Блумэ здесь! Да, Аннет Блумэ. Хорошо, когда? Через тридцать минут. Хорошо!

Тридцать минут. Лекюр потер руки. Он вернулся в контору и сел рядом с девушкой. Жадным взглядом впился он в ее стройное молодое тело.

— Я не притронусь к тебе, желанная. Буду смотреть на тебя, только смотреть! — Лекюр стал раздевать девушку дальше.

Одна из последних реплик главного комиссара Майзеля в квартире доктора Бауха не совсем соответствовала действительности. Ассистент Кройцц не «задержал» Клауса Герике. Во всяком случае, он не гонялся за ним.

Под конец рабочего дня в бюро комиссии по расследованию убийств появился элегантно одетый господин, источавший въедливый запах алкоголя, туалетной воды, духов и пота. Анри Маршан, как он себя назвал, пожелал дать показания комиссару, возглавлявшему расследование дела об убийстве Эрики Гроллер. Фрау Зюссенгут, секретарша Майзеля, позвонила на квартиру главного комиссара, но к телефону никто не подошел. В поисках начальника она обзвонила в управлении всех, кого могла, однако отыскать смогла лишь Стефана Кройцца, сидевшего в столовой. Не доев свой томатный суп, он отменил заказ на жареный окорок косули и взбежал вверх по лестнице на шестьдесят шесть ступеней. Во французе он узнал разыскиваемого берлинского экономиста. Визитер, правда, и не скрывал, что его зовут Клаус Герике. Но он отказался давать показания кому-либо, кроме главного комиссара, поскольку был экономистом и не собирался рассказывать все лишний раз.