Великое движение, родившееся в тогдашней Италии и вскоре объявшее всю Европу, носит название гуманизма (от humanus — человечный). Гуманистами были Леонардо да Винчи и Микеланджело — знаменитые художники, Эразм Роттердамский и Ульрих фон Гуттен — прославленные борцы с человеческой косностью, Шекспир, Сервантес, Рабле — светочи литературы.
Иоанн Гутенберг со своим изобретением полностью включается в этот великий духовный процесс. Книгопечатание чрезвычайно убыстрило его, способствовав распространению вновь открываемых и вновь возникавших знаний. Мы оставили Гутенберга в разгар его процесса с компаньонами, высказав, по-видимому, верную догадку, что «Spiegel» были не обычными зеркалами, а лубочными книгами, носившими в то время такое же название. Если это так, то переход к замечательному изобретению становится легко объясним. Сама жизнь с ее настоятельными потребностями толкала могучий ум изобретателя в данном направлении.
Гуманизм выпустил на волю людскую любознательность. В XV веке, как никогда раньше, хотелось знать все и обо всем. Ни переписка от руки, ни ксилография не могли удовлетворить потребность в информации, которая росла не по дням, а по часам.
Главный смысл изобретения Гутенберга — подвижные буквы. Только благодаря им книгопечатание стало книгопечатанием. Штемпель диска из Феста — их архидавний прообраз. Но древний мастер не сделал следующего шага: штемпель каждого значка у него единственный и дубликатов не имеет (этот факт устанавливается самым поверхностным анализом надписи). Казалось бы, очень легко было сделать такой шаг: размножить штемпеля, поставить их в должный порядок и намазать краской. Но иной шаг делается за секунду, для другого нужны тысячелетия. Великое изобретение — колесо, а вот древние майя, изобретшие календарь, который по точности превосходит наш, колеса не придумали. В чем тут дело?
Гутенберг такой шаг сделал. Неизвестно, чем он занимался следующие десять лет после процесса, но в 1448 году мы обнаруживаем его снова в родном городе Майнце, где он уже работает с подвижными буквами. Мы написали «неизвестно», но ясно, что именно в эти десять лет он и совершил свое гениальное открытие. Денег у изобретателя мало, и он обращается к состоятельному Иоанну Фусту, с которым в августе 1450 года подписывает договор на оборудование типографии. Фуст дает ему по тем временам большую сумму денег — 800 гульденов. Каждый год Фустом вкладывается еще по 300 гульденов на приобретение бумаги, красок, металлов. Щедрость имеет оборотную сторону — вкладчик получает половину доходов и шесть процентов со вложенного капитала. Кроме того, в случае неуплаты долга вся типография переходит в собственность Фуста. Договор щедрый, но кабальный, и довольно скоро Гутенберг ощущает это в полной и окончательной мере — спустя пять лет его выбрасывают из дела. Но делу уже дан мощный толчок, и оно может развиваться без своего основателя. Подмастерьем Гутенберга был Шеффер — даровитый человек, быстро перенявший навыки учителя. Фуст открывает ему дорогу к успеху — Шеффер становится на место Гутенберга, и сделка упрочивается женитьбой на Христине, дочери предпринимателя.
Гутенбергу по процессу оставляют шрифт, который был его собственностью до вхождения в компанию с Фустом. Первопечатник находит нового компаньона и возобновляет издание книг. В Майнце теперь две типографии — Фуста с зятем и Гутенберга. Семь лет, с 1455 по 1462, они в острой конкуренции продолжают книгопечатание. Соревнование выливается в открытую борьбу при очередных междоусобиях в Майнце. Фортуна наконец поворачивается к Гутенбергу. Он поддерживает сторону, которая вскоре оказывается побеждающей. Фуст и Шеффер, распространившие печатные воззвания противоположной стороны, получают воздаяние за прошлые грехи. Их типографию разносят в пух и в прах, а Гутенберг окружается почетом. Он зачисляется на официальную службу к новому архиепископу и начинает получать скромную, но осязательную пенсию натурой: ежегодно новое платье, двадцать мер зерна и два воза вина. Кроме того, устанавливается постоянное приглашение к столу архиепископа. Средневековая хроника добросовестно и почтительно перечисляет все эти щедроты, которые современный читатель оценить не сумеет. Сам Гутенберг, видимо, не склонен больше испытывать судьбу. Он передает типографию в аренду своим родственникам и арендными деньгами покрывает накопившиеся долги. Теперь, без долгов, без тяжб, без конкурентов, он может в покое закончить свои дни. Год его кончины — 1468-й.
Общее значение книгопечатания нам ясно; обрисуем в сжатых чертах практическое значение изобретения Гутенберга. Оно сводится к следующему: Гутенберг стал изготовлять подвижные выпуклые буквы, вырезанные зеркально, набирать из них строки и с помощью пресса оттискивать их на бумаге.
Путь изобретения проследить трудно. Видимо, первый шрифт Гутенберга был деревянным; кажется, еще в XVI веке видели его остатки. Дерево менее надежный материал, чем металл, и Гутенберг гениально определяет соотношение трудно- и легкоплавких металлов для своих целей. Из железа вырезается модель выпуклой буквы — это так называемый пуансон. Затем надавливанием железного пуансона на более мягкий металл — медь, получается обратное вдавленное изображение буквы — это матрица. Наконец, заливая матрицу легкоплавким металлом — свинцом или оловом, — можно получить любое количество литер, которые могут быть использованы бесчисленное количество раз. Далее нужно взять в руки линейку с бортами — верстатку — и набирать в нее литеры в нужном порядке. Строки укладываются под пресс с заготовленным листом бумаги. Нажатие рукоятки — и первый оттиск готов. Его можно повторить множество раз, и любое количество экземпляров издания в вашем распоряжении.
Все эти первоэлементы книгопечатания остались без изменения до наших времен, точно так, как первобытное колесо входит в конструкцию космического корабля составной частью изобретений XX века.
Значение изобретения возрастало с каждым десятилетием. Честь его пытались оспорить у Гутенберга почти во всех странах Западной Европы. Открытие подвижных букв Бельгия приписывала Костеру, Италия — Кастальди, в самой Германии ученики изобретателя пытались назваться его учителями. Но ни одна из этих претензий не может быть признана убедительной. Иоанн Гутенберг — великий изобретатель книгопечатания, и эта слава пребудет с ним, пока существует человечество.
Печатное дело быстро распространилось по Европе. Раньше других переняли новый способ немецкие города — Страсбург, Бамберг, Кёльн, Аугсбург, в них книгопечатание началось еще при жизни Гутенберга. К концу XV века в Германии было свыше 50 типографий, а печатников — более 200. В Италию «дети Гутенберга», как называли учеников и подмастерьев изобретателя, перенесли новое искусство тоже еще при жизни учителя. Сперва оно привилось в Риме, но с 1469 года угнездилось в Венеции, где к началу XVI века насчитывалось множество типографий. Среди них громкую славу приобрела типография Альдов. Ее основал Альд Пий Мануций, стремившийся придать книге изящество и безукоризненность. Он стал выпускать книги малого формата, удобные для чтения, впервые применяя шрифты четкого и красивого рисунка. Наклонный шрифт — курсив — нововведение Альда. Ему принадлежит честь учреждения издательства, в смысле, близком к современному. Огромные фолианты первых десятилетий книгопечатания он заменяет отлично изданными томиками, доступными по цене широкому читателю. Вместе с тем он заботится о качестве изданий. При издательстве он организует, как бы мы сказали сейчас, редакционный совет, составленный из 30 писателей и ученых. Они проверяют тексты печатаемых книг, следят за точностью изложения, рекомендуют произведения. Ничто не ускользает от их внимания — прекрасная бумага, ясные шрифты, замечательные гравюры, долговечные переплеты и, что главное, выбор произведений. Альд Мануций умер в 1515 году, успев выпустить 153 книги, которые считаются шедеврами книгопечатания и чья стоимость у библиофилов равна цене прославленных картин. Издательство Альдов, переданное наследникам, просуществовало до 1597 года, выпустив в свет еще 952 книги. Конец его совпал с концом Возрождения.
